Курсистки - Марина Болдова

Из школы Агнессы Бауман она ушла только после зимних экзаменов. Собственно, ушла она по одной причине: Саша, уезжавший на три месяца в Штаты, вернулся. Она скучала по нему так, что Ада Карповна, списывая ее затуманившийся во время занятий взгляд на то, что девочка все время вспоминает отца, все же осторожно стала спрашивать ее и о других причинах. "Папы нет, а он есть. Только, как будто тоже нет!" – изрекла Соня, глядя на изумленную воспитательницу. "Ты о ком, девочка?" – спросила Ада Карповна, уже догадываясь, что с Соней беда: в самый разгар учебы та влюбилась, и это прошло мимо ее всевидящего ока. "О Саше", – ответила Соня. Мужчины с таким именем в школе не было, разве что садовник. Но он годился Софье только в деды. И тут Ада Карповна вспомнила: приезжал красавец с дурной новостью к Соне. Ну, надо же! Один раз встретились – и готова деточка. Нужно было срочно ее отвлечь и, Ада Карповна решила посовещаться с Агнессой. В кабинете в это время находился и Гордей, который тут же поведал, как Александр Гурский смотрел на Софью – жадно, влюблено. "Так. Похоже, у них все сладится. Зовите Ядвигу", – Агнесса, как всегда, подошла к вопросу серьезно. Колдунья подтвердила, что Гурский – именно, что – муж будущий и никак иначе. Собрав о нем все доступные сведения, Агнесса тут же ввела в программу Софьи дополнительные занятия по английскому языку, этикету, основы маркетинга и делопроизводства (чтобы в рот мужу не смотрела, а могла поддержать беседу) и уроки со стилистом. Бедная Соня и не рада была, что проговорилась о своей любви: у нее совсем не оставалось свободного времени для грез, вечером она замертво падала в кровать и резко снизила потребление любимых булочек с черносливом – не до них! В результате – минус пять килограммов веса за месяц, чего никак не могла добиться от нее тренер по шейпингу: обманывала ее Софья бессовестно, отступая от прописанной диеты каждый божий день, благо Вика с Ксюшей выпечку не любили и отдавали сдобу ей.

Встретиться с Гурским по его приезде из Штатов Агнесса не разрешила, хотя Гурский и простоял, вернее, просидел в машине, у ворот школы почти весь световой день. Наконец, пожалев несчастного, Агнесса велела пропустить его к себе. Логично доказав, почему он должен потерпеть еще две недели, до зимних каникул, Агнесса выпроводила молодого влюбленного, выудив у него честное слово не появляться и не звонить до Нового Года. Он не появлялся, но звонить звонил и только Гордею, который все же жалел его и выдавал о Соне информацию дозировано: например, окончила курс языка, сдала зачет по информатике и тому подобное. И ни слова о том, что интересовало Гурского больше всего: помнит ли его Соня, спрашивала ли. Тут Гордей, строго предупрежденный Агнессой, молчал насмерть.

А потом на проводы Софьи собрался весь педсостав школы: впервые девочку сдавали с рук на руки не родителям, а будущему мужу. Красота этой пары изумила всех – единодушно было решено, что Бог создал их только друг для друга и никак иначе. Так же думали и сами Александр и Софья.

Теперь Софья Александровна Гурская ждала второго ребенка, вполне осознанно пойдя на этот шаг: девочка (а она не сомневалась, что у нее на этот раз родится дочь) будет носить имя той, кто подарил ее маме эту сказочную жизнь – Агнессы Лазаревны Бауман.

Глава 2

Она с удовольствием посмотрела на свое отражение в зеркале: хороша она в тонкого шелка вечернем платье, а говорят, что не в одежде дело. В ней, она точно знала, да еще в макияже. Как же сложно привыкать к незнакомой жизни, полной желаний и восторгов. И все желания сбываются. А все – деньги. Они дают то, что хочется. А теперь она не только богата, но еще и здорова. После десяти лет страданий. Наконец, последняя операция, и она может ходить почти без поддержки. Ну, вот. Опять. Как всегда, когда догоняли воспоминания, с нее слетал весь лоск. Злость искажала ухоженное лицо, и она отворачивалась от зеркала. В ней проступала та, которая ничего не хотела забывать. В свои двадцать пять лет она знала, что такое страдать по чужой вине. Операции, уколы, горы лекарств и восемь лет в инвалидной коляске из жизни не выкинешь.

Пока она одинока. Папик не в счет. Но с такими деньгами это не надолго. Не получиться по любви, она купит любого. Такого, чтобы можно и в свет вывести и, чтобы ручной был. Но, сначала, нужно достать ту, которая искалечила ей жизнь.

Она помнила эту драку поминутно, хотя прошло десять лет. И ослепительно красивую заклятую подругу. Она завидовала ей с первого класса: все, что хотелось ей, у той было. А она могла только грезить о новой шубке и даже о любимой шоколадке, но, чтобы каждый день! Сонька отворачивалась от сладостей, а ей так хотелось батончик, который та отдавала первому, кто попросит. Сонька и теперь в шоколаде, только ненадолго! Все уже готово, осталось дождаться подходящего времени. И Сонька будет плакать горше и дольше, чем она. В этом смысл. Этим она закроет прошлое.

Глава 3

Марго откинулась в кресле и широко расставила ноги: жара стояла невероятная даже для июля, да еще угораздило ее накачаться пивом под завязку. Вроде бы пила, как воду, жажду утолить, а теперь пошевелиться не может. Звонок телефона заставил ее приподняться с кресла – телефонная трубка опять была забыта ею на кухонном столе. Теперешние сто килограммов веса она с трудом носила по квартире и улице, старательно пряча сильно округлившиеся живот и бедра под просторными балахонами и майками. Толстеть с год назад она начала столь стремительно, что уже не успевала контролировать себя и, в конце концов, бросив терзать весы, сменила гардероб на больший размер.

– Слушаю, – этого звонка она ждала с утра.

– Похоже, у нас все срастется, – прошелестел в трубке бесполый голос.

– Отлично! – обрадовалась она, – Когда?

– В понедельник. Она как раз к нему поедет. Там их обоих и накроем.

– Ничего не перепутала? Раньше они встречались у нее в квартире.

– Женушка его отбыла на юга вместе с ребенком. Он теперь один.

– Нет, подожди! Какой им смысл менять место? У нее дома – риск минимальный, она баба свободная.

– У нее – ремонт. Во всем доме отопление меняют. Дом – то доисторический. Жадная она, с ее – то бабками могла квартирку и в элитке прикупить.

– Не твоя забота ее деньги считать!

– Да, ну? – от наглой веселости в голосе говорившей у нее начался приступ бешенства.

– Ты, калека безмозглая! Свой тон прибереги для дурочек из своей богадельни! Кто тебя из дерьма вытащил, забыла? Назад хочешь, на государственные харчи? – С женщины слетел весь лоск. Она терпеть не могла эту костлявую сучку, пользующуюся заработанными ее умом деньгами. Но эта тварь пока еще была нужна!

– Ладно, я просто так… – примирительно прошелестела трубка.

– Слушай внимательно. Все, что нужно, заберешь в камере хранения на вокзале. Как все сделаешь – положишь обратно. Вместе с конвертом.

– А дальше?

– Дальше – не твоего ума дело. В богадельне – то тебя прикроют?

– А никто и не узнает! – голос повеселел.

– Ладно, решай свои проблемы сама. Мое дело – конечный результат, – она отключила трубку.

Сюрприз она готовила долго – целых полгода. А натолкнул ее на мысль снять денежек с богатой банкирши, как ни странно, самый близкий человек будущей жертвы. Похвастался при случайной встрече! Хотя, как она считала, встреч случайных не бывает. Особенно почти через десять лет, как… Она даже смогла сыграть радость, хотя хотелось ему в холеную морду вцепиться: надо признать, выглядел он – супер! Вот это натянутое на ненависть притворство и сыграло решающую роль – за все отыграться разом.

То, что Ксения Ляшенко почти стала управляющей банком, она знала и до этой встречи. Но уж больно безупречной слыла она репутации! А для того, чтобы человек на добровольных началах поделился, нужна была информация иного рода. И глупый мужик ее предоставил, сдав свою ненаглядную девочку с потрохами.

Было одно утверждение, которое она несла по жизни – денег много не бывает. Поэтому, родилась еще одна идея. Только речь пойдет уже о других суммах. И о других рисках. Но, она уже нашла козла отпущения. Вернее, козу. Прикормленную и ручную.

Глава 4

Она уже давно была Лунева, но все до сих пор ее называли Шляхтиной. Ну, не прижилась к ней эта фамилия, хотя нравилась она ей больше, чем полученная в наследство от отца. И еще отец оставил ей акции своей фирмы. Став в шестнадцать лет владелицей контрольного пакета, она ни на миг не усомнилась, что управлять финансами будет папин компаньон – дядя Володя Лунев. Прошло девять лет, из фирмочки вырос холдинг, Вика не нуждалась ни в чем, но сидеть дома отказывалась. До светской львицы она не дотягивала – лень было таскаться по тусовками и презентациям, да шмотки по бутикам скупать. Глядя на себя в зеркало, поворачиваясь то боком, то грудью вперед, она с удовольствием отмечала, что живот ее от двух родов не обвис, а небольшие грудки по – прежнему упруго торчат. Одевшись в костюмчик поскромнее, но такой, чтобы мышью не выглядеть, туфельки – лодочки, она приходила в офис и занимала свой кабинет, который выбрала подальше от кабинета мужа. Практически не сталкиваясь на работе, за день они успевали соскучиться друг по другу и, едва дождавшись, когда вечером уснут дети – погодки, ныряли к себе в спальню.