Поэтому птица в неволе поет - Майя Анджелу

– Иисус есть Путь, Истина и Свет, и, произнося слово «путь», ты на деле произносишь «Иисус» или «Бог», а в моем доме никому не позволено упоминать имя Господа всуе.

Бейли попытался пояснить:

– А белые часто говорят «все путем», они имеют в виду, что все в порядке.

Но Мамуля напомнила нам, что «у белых вообще языки как помело и у них что ни слово, то поругание Господа».

16

Недавно одна белая из Техаса, торопливо пояснив, что она из либералов, попросила описать мой родной город. Когда я сказала, что бабушка моя владела в Стэмпсе единственным универсальным магазином для чернокожих, существовавшим с начала века, она воскликнула:

– Ого, да вы получили отличное воспитание!

Смешно, хуже того – нелепо. При этом чернокожих девочек из мелких южных городков, из семей как совсем неимущих, так и с трудом сводивших концы с концами, столь же дотошно и бессмысленно готовили ко взрослой жизни, сколь и белых девиц, про которых пишут в журналах. Разумеется, навыки им прививали совсем иные. Белых барышень учили танцевать вальс и грациозно сидеть, поставив чайную чашку на колени; мы же от них отставали, усваивая ценности викторианской эпохи, при том что средств на их воплощение в жизнь почти не было. (Вы только поглядите, Эдна Ломакс потратила деньги, заработанные на сборе хлопка, на пять мотков суровой нитки для плетения кружева. Все пальцы себе исколет, а работу придется переделывать снова и снова. Она это знает – и все равно покупает нитки.)

Всех нас учили вышивать, и я вышила прорву цветных кухонных полотенец, наволочек, настольных дорожек и носовых платков. Я научилась плести кружево и вязать крючком, в ящиках комода лежал запас салфеток на всю оставшуюся жизнь, между ними были вложены саше. Само собой разумеется, все девочки умели стирать и гладить, однако более сложным вещам по хозяйству: разложить на столе настоящие серебряные приборы, запечь окорок, приготовить овощи без мяса – приходилось учиться на стороне. Как правило, у первоисточника таких затей. На одиннадцатом году жизни я отправилась на финальный этап обучения – на кухню к белой.

Миссис Виола Каллинан была дородной женщиной и жила в доме с тремя спальнями где-то за почтой. Была она на диво дурна собой, пока не улыбалась, – и тогда морщинки вокруг глаз и губ, благодаря которым она постоянно казалось неумытой, куда-то исчезали и лицо превращалось в маску озорного эльфа. Улыбку она, как правило, приберегала под конец дня, когда заходили в гости ее подружки и мисс Глория, кухарка, подавала им холодные напитки на веранду.

Дом ее содержался в нечеловеческом порядке. Вот этот стакан полагалось ставить сюда и только сюда. У этой чашки имелось свое место, поставить ее куда-то еще приравнивалось к бунту на корабле. Ровно в полдень накрывали на стол. В 12:15 миссис Каллинан садилась обедать (вне зависимости от того, пришел ее муж или нет). В 12:16 мисс Глория подавала еду.

У меня ушла неделя на то, чтобы выучить разницу между блюдами для салата, хлеба и десерта.

Миссис Каллинан блюла традиции своих обеспеченных родителей. Родом она была из Виргинии. Мисс Глория, происходившая из семьи рабов, которые когда-то работали на Каллинанов, рассказала мне ее историю. Мужа она выбрала ниже себя по положению (по словам мисс Глории). Деньги в его семье завелись не так уж давно, да и завелось-то их «кот наплакал».

При такой-то внешности, думала я про себя, пусть скажет спасибо, что вообще нашла мужа, тут уж не до его положения. Вот только мисс Глория никогда не позволила бы и слова молвить против своей хозяйки. При этом, что касается работы по дому, она была со мной на удивление терпелива. Подробно объяснила, зачем какая посуда, приборы, колокольчики для прислуги.

Большая глубокая миска, в которой подают суп, называлась не миской, а супницей. Существовали фужеры, бокалы, креманки, рюмки, кофейные чашки из зеленого стекла с блюдцами в тон, стаканы для воды. У меня был свой стакан для питья, вместе со стаканом мисс Глории он стоял на отдельной полке. Половники, соусники, ножи для масла, вилки для салата и разделочная доска – все эти слова вошли в мой лексикон будто бы из совершенно нового языка. Меня зачаровали новизна, изумительная миссис Каллинан и ее дом Алисы в Стране чудес.

Муж ее остался в моей памяти существом неопределенным. Он слился со всеми другими белыми мужчинами, которых я видела и старалась не замечать.

Однажды вечером, по дороге домой, мисс Глория поведала мне, что миссис Каллинан не может иметь детей. Сказала – потому что у нее кость слишком тонкая. Трудно было себе вообразить, что под этими слоями жира вообще есть кости. Потом мисс Глория добавила, что врач удалил ей все женские органы. Я была в курсе, что к органам свиньи относятся легкие, сердце и печень, то есть миссис Каллинан обходится без этих важнейших вещей – теперь понятно, почему она пьет спиртное из бутылок без этикеток. Ей постоянно нужно себя бальзамировать.

Когда я рассказала об этом Бейли, он со мной согласился, а также поведал, что у мистера Каллинана есть две дочери от цветной, причем я их очень хорошо знаю. Добавил, что девочки – вылитый отец. Как он выглядит, я вспомнить не смогла, хотя видела его лишь несколько часов назад, а вот сестер Колман тут же себе представила. Они были очень светлокожие и совсем не походили на свою маму (а про мистера Колмана никто из них никогда не упоминал).

На следующее утро мое сострадание к миссис Каллинан вошло в дом раньше меня самой – словно улыбка Чеширского кота. Девочки, которые могли бы быть ее дочками, выделялись своей красотой. Им не было нужды выпрямлять волосы. Даже если они попадали под дождь, пряди все равно висели гладко, точно ручные змеи. Ротики у них были пухлые – этакие крошечные луки Амура. Миссис Каллинан понятия не имела, что упустила. А может, имела. Бедная миссис Каллинан.

Следующие несколько недель я приходила рано, уходила поздно и как могла пыталась скрасить ее одиночество. Будь у нее собственные дети, не пришлось бы ей давать мне тысячи поручений и заставлять меня бегать от ее задней двери к задним дверям ее приятельниц. Бедная старенькая миссис Каллинан.

Потом однажды вечером мисс Глория велела мне отнесли дамам напитки на веранду. Я поставила поднос, повернулась в сторону кухни, и тут