«Если», 2009 № 03 - Журнал «Если»

А что это наш добрый, улыбчивый Максим делает? Замечание местному профессору Мориарти? Мочит в переулке местных ниндзя? Мы же помним по книге, какое страшное усилие ему пришлось над собой совершить, какой шок пережить — чтобы начать бить людей. А тут… побил (убил?), улыбнулся и вымыл руки. Какое взросление, какое преодоление себя, какой шок от столкновения с беспощадной жизнью Саракша?… Нет Ничего.

А зачем у нас товарищ Прокурор все время в ванну лезет, не снимая халата? Нет, я вовсе не стремлюсь увидеть стриптиз в его исполнении. Пусть в трусах лезет. Но халатик-то со стразами почему не снимает? Где логика?

А зачем наш доблестный профессор Экселенц, он же Странник, он же Сикорски, так запросто препарирует какого-то «мутанта» и тычет в монитор окровавленными пальцами? Да, он прогрессор «с лицензией на убийство», по поводу этого вопросы если и можно адресовать, так только Стругацким. Но он же не доктор Менгеле, в конце концов!

А почему у вас голован похож на оборотня? Голованы — просто собаки с большой головой! Лев Абалкин в одной операции выдавал идущего с ним голована Щекна за пса. Ну зачем менять было? Зачем угрохали кучу сил и средств на дорогой и неудачный грим?

А это что у нас? Да-да, это он! Гламурный розовый танк. Автоматический. С прошлой войны тут стоит. Чадит соляркой (где атомный мотор? А нет атомного мотора, солярка есть). Вот в него забирается Максим…

Почему танк розовый? Это что, камуфляж для боевых действий в спальне Прокурора? Что? Камуфляж для розовой пустыни, которую покажут во второй серии? А что он делает в джунглях в сотнях километров от пустыни? И почему у танка броня из картона? Почему она прогибается под ногой Максима? Почему люк у танка болтается на петле, снятой с ближайшего сельского сортира? Музыку сыграть на гитаре Пола Маккартни и заплатить за это полмиллиона баксов — деньги нашлись. Неужели не нашлось тысячи рублей, чтобы эту позорную петлю хоть как-то замаскировали?

Почему почти все герои так неубедительно говорят? У них хороший, без дураков, текст. Текст от Стругацких, без отсебятины. Почему они его бормочут скучными, невыразительными голосами?

Почему все оружие неудобно, нефункционально и огромно? Как у вас солдатики-дистрофики, коих на Саракше большинство, бегают с такими пушками? Уж что-что, а в оружии всегда главной была функциональность…

Зачем на столе прокурора стоят все эти неустойчивые хрустальные фиговины? За этим столом нельзя работать. Он предназначен только для одного — красиво эти фиговины смахнуть…

Очень много вопросов…

Да, это экранизация Стругацких. Да, она очень близка к книге. Да, двадцать лет назад она произвела бы фурор, десять лет назад вызвала бы восторг.

Но сейчас так делать уже нельзя. Некрасиво сейчас так делать.

Стратегически в фильме все более или менее правильно. Вот что обидно, у нас ведь обычно фильм портят на стадии стратегии. А здесь то главное, что было в книге — башни, промывание мозгов, — все это осталось в полной неприкосновенности, вызывая когнитивный диссонанс у либерально настроенного зрителя: «Ой… а что, можно? А что, разрешают?» Понять, что суть повести была и есть не в сиюминутной сатире на советское, американское или российское общество, а в размышлениях о природе любой власти и о пользе-вреде любых революций, либеральному зрителю трудно — у него в голове своя башня-ретранслятор… В общем, башни на месте, промывка мозгов на месте — за это спасибо.

Но беда в том, что в фильме провалена тактика. Мир Саракша распадается на несвязанные и неубедительные фрагменты. В него не веришь. А актеры в большинстве своем не могут игрой компенсировать визуальные неурядицы.

Общий балл фильму какой поставим? Наверное, четыре. С минусом. Семь по десятибалльной, если угодно. После второй части можем подкорректировать. До трех с плюсом. Или до твердой четверки (на четверку с плюсом я все-таки не надеюсь).

Разве это плохой результат? И в чем повод переживать, скажете вы? Ведь все равно, возможно, лучшая из имеющихся экранизаций Стругацких. Все равно — хороший фильм. Верно?

Верно, ага. Если бы фильм был снят не за сорок миллионов, а за пятнадцать или двадцать — можно было бы простить все огрехи, картонные танки и гламурных ниндзя. Потому как он окупился бы в прокате. И через какое-нибудь время Бондарчук взялся бы снимать повести супругов Дяченко. А другой амбициозный режиссер захотел бы снять «Линию Грез».

Но фильм, чтобы окупиться, должен собрать чудовищную по российским меркам сумму в девяносто миллионов долларов. Подорожавших долларов в обедневшей стране. И даже деление на два фильма тут может выйти не в плюс, а в минус. Чтобы собрать такие деньги, фильм должен зацепить всех. Либералов, патриотов, пионеров и пенсионеров. Он должен быть убедителен до мелочей. В дизайне техники (автомобили не бывают угловато-квадратными не из-за эстетики, а из-за безопасности для пешеходов), деталях мира, игре актеров.

У меня есть ощущение, что по этим самым мелочам фильм не дотянул. Не зацепил, а напротив, оцарапал. Для меня «ОО» — тот давно ожидаемый таран, который после «Дозоров» должен был окончательно убедить наших кинодеятелей: МОЖНО И НУЖНО снимать дорогую и умную фантастику. Таран, по моему мнению, ударил слабо.

Любая культура мертва без носителей культуры, любой культ не имеет смысла без его служителей. Обыденное сознание иерархизировано — такова сущность процессов, идущих в белковых организмах. Ему нужны опоры, привязка к системе координат, обеспечивающей комфорт — в широком смысле — в неустойчивом мироздании. Поэтому для тех, кто отверг в силу исторических обстоятельств или ущербного воспитания благодатные дары Традиции, творение кумиров — процесс неизбежный и непрерывный. Ну, а в периоды межвременья их место занимают так называемые властители дум или нравственные авторитеты.

В этом плане судьба произведений культовых писателей представляет собой явление поучительное, но зачастую и трагичное. Экранизация «Обитаемого острова» — всего лишь еще одно тому подтверждение.

Что характерно: явления, связанные культовым объектом или субъектом, носят, если можно так выразиться, волновой характер. Причем «волны» идут во все стороны, не только шлейфом к событию, но и опережая его.

Вот и сейчас волны вокруг повести и фильма вздымались все выше и выше по мере приближения к премьере. А после начала проката по СМИ — формальным и неформальным, бумажным и сетевым — буквально прошелся ураган мнений, интерпретаций, толкований и т. п. Так что Андрею Черткову, составителю сборников «Время учеников», впору озадачиться томиком «Время зрителей» — настолько неожиданными и странными интерпретациями порой являлась миру повесть в преломлении распаленных диспутантов.