Месть в коричневой бумаге - Джон Макдональд

Она протянула руку, взяла его за подбородок, слегка повернула голову. Подняла другую руку, секунду выждала, а потом очень быстро, с большой силой, дважды хлестнула по щеке открытой костлявой ладонью. Он стал с трудом выкарабкиваться из тумана, хватая ртом воздух и озираясь вокруг.

– Эй! Эй, крошка Дженис! Это Тревис Макги, мой очень хороший приятель. Он собрался зайти и немножечко выпить. Мы все выпьем. Ладно?

Он начал вылезать из машины, я схватил его за руку, вытащил, мы подхватили с обеих сторон, ввели в дверь. Она подсказывала напряженным от усилий голосом, зажгла свет, видимо в комнате для гостей, где мы посадили его на кровать. Он сидел с закрытыми глазами, бормоча что-то нам непонятное. Потом повалился, я подхватил за плечи, развернул, чтобы под головой оказалась подушка. Жена опустилась на колени, расшнуровала, сняла башмаки. Я подхватил на ноги, забросил на кровать. Она расстегнула брючный ремень. Он издал длинный грохочущий храп, она бросила на меня взгляд и поморщилась с омерзением. Следом за ней я вышел из комнаты. Она выключила свет и закрыла за нами дверь.

Я проследовал за ней в гостиную.

– Спасибо за помощь, – сказала она, повернувшись ко мне. – С ним такое не часто случается. Это не извинение и не оправдание. Просто констатация факта.

Я вытащил из брючного кармана револьвер Холтона, протянул ей.

– Если такое вообще случается, ему не стоить иметь при себе эту штуку.

– Я спрячу, а ему скажу, будто он его потерял. Еще раз спасибо.

– Можно от вас позвонить, вызвать такси? Она шагнула к окну, выглянула на улицу.

– Моя подруга еще не спит. Придет присмотреть за спящими детьми, а я вас отвезу.

– Мне не хочется доставлять вам хлопоты, миссис Холтон.

– А мне хочется подышать свежим воздухом. Вы и так мне доставили кучу хлопот.

Она подошла к телефону в прихожей, набрала номер, поговорила вполголоса. Когда вышли и сели в машину, попросила минуточку обождать. Открылась дверь дома через дорогу, вышла женщина, стала переходить улицу, я получил разрешение трогаться. Она махнула рукой и крикнула:

– Большое спасибо, Мэг!

– Не за что, Джен. Не спеши назад, детка.

Дженис Холтон развязала шейный платок, накинула его на темные волосы, завязала под подбородком. Судя по ее поведению, поездка предстояла быстрая и молчаливая.

– Думаю, ваш муж расстроился из-за убийства его приятельницы.

Я видел краем глаза, как быстро она на меня оглянулась.

– Меня не интересует, из-за чего он.., расстроился, мистер Макги. Мне жаль девушку. По правде сказать, жаль, что мне так и не довелось ее поблагодарить.

– За что?

– Скажем, за то, что спустила меня с привязи.

– Разорвала цепь?

– Вас действительно интересуют прискорбные детали моей счастливой супружеской жизни?

– Просто ваши слова показались мне странными.

– В последнее время я обнаруживаю, что говорю очень странные вещи.

– В самом низу брачного свидетельства, миссис Холтон, четкими буквами напечатано, что отныне вы будете навеки счастливы.

Наверное, это можно назвать ролевой игрой, в том же смысле, в каком данный термин употребляют психологи при групповой терапии. А можно вслед за Мейером окрестить моим мошенническим инстинктом. Ладно, сойдемся на капле хамелеоновой крови. Но наилучший способ завязывать отношения заключается в обнаружении общих проблем, и, как только подобная связь установится, собеседник раскалывается. Поэтому я немножко со врал, чтоб немедленно вызвать сочувствие. Чтобы треснула скорлупа, надо было сыграть роль бывшего мужа, поэтому я вложил в свои слова максимум мужской горечи.

– Кажется, вам тоже выпала подобная увеселительная поездка, мистер Макги?

– Покатался на карусели, пошатался по комнате смеха, проплыл по туннелю любви. Конечно. Я совершил карнавальное путешествие, миссис Холтон. Но обстановочка с большим успехом вытянула из супруга кишки. Я поверил напечатанной в брачном свидетельстве строчке. А она оказалась гулящей. Выдержал только месяц, пускай дальше гуляет. Поэтому несколько сомневаюсь в работе системы.

– У девушки, вышедшей замуж за адвоката, она работает не совсем так. Я тоже верила напечатанному, мистер Макги. Считала брак почетным, честным контрактом. И, клянусь Богом, соблюдала его. Через год выяснила, что все будет не так.., как надеялась. Поэтому постаралась понять. Рик, по-моему, чувствовал, что.., не достоин любви. Никогда не мог поверить по-настоящему, что его кто-то любит. Он способен все портить тысячами злобных, низких и мелких способов. Знаю, он любит наших сыновей. Но любую.., семейную церемонию, каждое теплое, радостное событие.., обязательно омрачит. Слезы, кавардак, гадости… Все, что старался спланировать.., дни рождения, годовщины.., испорчены самым жестоким образом. Я все терпела. Думала, будто терплю. Знаете, взрослый человек всегда пристраивает ступеньки… Он успешно работает, заслуживает доверия, не пьет, не шляется. А потом.., тайная связь с мисс Верц перевернула лестницу.

– И освободила вас от супружеских уз?

– Удержала от отчаянных стараний.., сохранить семейную жизнь. Как бы.., аннулировало все мои обеты.

– Вы недавно про нее узнали?

– Нет, практически в самом начале. Он пустился в крестовый поход – выяснять, что на самом деле произошло с доктором Шерманом. Вам об этом известно?

– Он рассказывал. Это лишь прикрывало интрижку с медсестрой?

– О нет. Он искренне старался. Но, занявшись вместе с ней так называемым следствием, безусловно, стал уделять ему чересчур много времени. Кто-то мне позвонил и весьма гадким шепотом просветил. Не могу сказать, – мужчина или женщина. Не хотелось верить, но почему-то я знала, что это правда. Потом начала замечать всевозможные мелкие признаки. – Она невесело усмехнулась. – Убедительнее всего была его необычайная нежность ко мне и к мальчикам.

– Стало быть, собираетесь разводиться?

– Не знаю. Я больше его не люблю. Но собственных денег у меня ни цента, и я просто не знаю, удастся ли получить после процесса достаточно алиментов и средств на детей.

Я свернул к “Воини-Лодж”, остановился подальше от огней на въезде, неподалеку от архитектурного водопада и пылающих газовых факелов.

– С вами чертовски легко разговаривать, мистер Макги.

– Может быть, благодаря одинаковым боевым ранениям. Мне пришлось как можно скорее отделаться от своей обузы.

– Дети есть?

– Нет. Она все твердила: “Потом, потом”.

– Знаете, в том-то и разница. Довольно симпатичный дом, приятное соседство, хорошая школа. Лечение и дантист, обувь и сбережения. Сейчас все устроено. Я честно делаю свое дело, занимаюсь хозяйством. Но больше не разрешу ему прикоснуться ко мне. Меня выворачивает наизнанку. Пусть найдет другую подружку по играм, плевать. А светскую жизнь мы практически не ведем.

– И вы сможете так прожить до конца?

– Нет! И не собираюсь. Но мой друг говорит – лучше нам.., лучше мне временно потерпеть. Это милый, ласковый, умный и понимающий человек. Мы очень сблизились с той поры, как я узнала про Рика. Его брак безнадежен не менее моего, но в другом смысле. У нас не просто любовная интрижка. Мы встречаемся, и при этом приходится жутко осторожничать и скрываться, так как я не хочу давать Рику каких-либо поводов, которыми он может воспользоваться при разводе. Мы даже особенно не планируем будущее. Просто оба.., должны пока терпеть сложившееся положение.

– Тогда, должно быть, семейный визит, о котором Рик мне рассказывал, – вчерашняя поездка в Веро-Бич, – просто шутка.

Она повернулась на боковом сиденье лицом ко мне, прислонившись спиной к дверце и вытянув ноги:

– Вечная история про запутанную паутину, в которую сам попадаешь! Мне даже в голову не приходило, что он соизволит провести субботу с женой и детьми. Сообщила ему, что поеду навестить сестру, Джун, а мальчиков по дороге оставлю у своей лучшей подруги. Она живет в двадцати милях к востоку отсюда, и у нее сыновья практически того же возраста. Договорилась с Джун, чтобы она прикрыла меня на тот случай, если Рик позвонит под каким-то дурацким предлогом. И собиралась поехать.., в другое место поблизости, провести день со своим другом. А Рик из чистой вредности тоже решил поехать! По-моему, он никак не мог ничего пронюхать. Вел себя до того безобразно, что я заподозрила небольшую любовную ссору с подружкой. Когда я отводила мальчиков, Рик оставался в машине. Улучила момент позвонить и предупредить сестру, но нельзя было известить друга от отмене свидания. Рик весь день был в мерзком настроении. – Снова невеселая усмешка. – Что за паршивая мыльная опера!

Не следовало покидать ее в этот момент: ей могло показаться впоследствии, будто из нее ловко выкачали информацию или что она была чересчур откровенна. Поэтому я сплел рассказ о своей стычке с дружком жены, которой у меня никогда не было, а когда изложил в подробностях, она проговорила: