ПереКРЕСТок одиночества 4 - Руслан Алексеевич Михайлов

Поравнявшись с упавшей, я глянул ей в лицо и хотя даже толком не разглядел ничего, мне сразу стало ясно — она мертва. Я убил ее. Убил человека. Опять… Первым был Чертур, вторым Ахав Гарпунщик… и пусть технически они не совсем люди — я про обычных наших земных и неизмененных — но душе от этого как-то не легче.

Очнувшийся старик попытался вскочить, но колени подвели и ему удалось чуть привстать и наклониться вперед. В этой странной позе на подлете его и настиг удар Сергея Блата, пришедший между лопаток и сбивший противника с ног.

— Лежи смирно, с-сука! — проорал Блат, наступая лежащему на шею сзади — Лежи тихо! А то порешу!

И я почему-то ни на миг не усомнился в его словах. Порешит. Без колебаний. Об этом же говорил и нож в его правой руке — хотя за плечом висела однозарядная берданка, Сергей выбрал холодное оружие и держал его более чем уверенно. Это понял и упавший незнакомец, замерший на полу и в голос заплакавший. Это был именно плач — почти детский, надрывный. Присев, я вытащил из пальцев мертвой старухи ружье и, отойдя чуть в сторону, прислонился спиной к стене. Надо перевести дух…

— Охотник… Охотник!

Очнувшись, я вопросительно окликнувшего меня Сергея:

— Первый раз убил? — спросил он меня.

В свете лежащей на полу лампы его лицо казалось слепленной из белых и черных лоскутов злой маской. Чуть подумав, я качнул головой:

— Знаешь же, что нет.

— Ну… про Чертура слухи ходят, да… Но он ведь не человек?

— А луковианцы — люди? — спросил я с проснувшимся интересом, ощутив, как колючий неприятны ком наконец исчезает из груди — Или нелюди?

— Вот хороший на самом деле вопрос! — поддержал меня Блат — Обсудим! Но сначала спеленать бы этого… ублюдка… И расспросить бы эту гниду прежде, чем лоб ей зеленкой намазать… Вы скольких тут убили, гнида?! — пинок Сергей пришелся по ребрам застонавшего старика — Скольких заморозили?! Суки!

— Хватит! — велел я и, умерив голос, попросил — Проверь его карманы. Патроны там точно найдутся. Может и нож. Осторожно. А я на прицеле гада подержу.

— Я безоби-и-и-дный… — прохныкал старик.

— Зовут Евгением?

— Женей…

— Полное имя — потребовал я, в то время как Сергей достаточно профессионально осматривал карманы ватной куртки, выкладывая их содержимое на снег.

Я увидел горсть патронов, портмоне — поразившее меня своей неуместностью здесь в этой снежной пещере — носовой платок, небольшую бутылочку, какие-то огрызки, сложенный перочинный нож.

— Евгений Николаевич я.

— Больше ничего! Ту старую обыскивать?

— Давай — кивнул я.

— Этому руки связать? Или сломать сразу…

— Да зачем? — буркнул я, глядя на ворочающуюся на ледяном каменном полу невысокого субтильного негодяя в слишком большой для него одежде — Вставайте, Евгений Николаевич. Лежать на ледяном камне нельзя.

— А тебе не плевать на его здоровье? — осведомился присевший у мертвого тела Блат.

Я промолчал. А вот он изумленно присвистнул, держа в руках здоровенное такое кольцо с парой десяткой разномастных ключей на нем. Да там даже больше двух десятков… я такую связку больших чуть ли не амбарных ключей разве что в фильмах видел.

Я повернулся к застывшему Евгению Николаевичу:

— Это что за ключи?

— От всего — вздохнул он, пряча низ лица в намотанный на шее серый шарф — Кума Лизаветта тут за всем приглядывала. Ключница она. Была…

— Ключница — повторил я — Обалдеть… Ключница убийца Лизаветта… как там ее по батюшке?

— Павловна.

— Елизавета Павловна — кивнул я — Ключница бункера Старого Капитана. Да что ж тут у вас такое происходит, люди?

— Да какие они люди — бросил выпрямившийся Сергей, недобро глянув на Евгения — Это твари как есть. Я сам, бывало, чужое брал. И не раз. Но это там. А здесь… здесь так нельзя. Мы же все сидельцы. У всех судьбы одинаково поломаны. А вы… вы нелюди… О чем его расспрашивать, Охотник? Его надо связать по рукам и ногам да здесь бросить рядом с закрытой дверью! Пусть медленно подыхает!

При этих словах Евгения Николаевича перекосило так сильно, что я невольно отпрянул, запоздало поняв, что это была гримаса не ярости, но безумной силы страх. Еще чуток и старик отойдет в мир иной от переполнявших его переживаний. Поэтому я принял единственное верное решение и четко скомандовал:

— Пленника в машину. Куму Лизаветту проверить на признаки жизни и оставить здесь.

Сергей Блат уставился на меня с искренним удивлением:

— Так а зачем ее проверять? Мертва… в груди дыра.

— Проверь — попросил я, помогая подняться безвольному плачущему старику — Кто еще есть в вашем убежище?

— Никого — всхлипнул старик — Только мы вдвоем с Лизаветой и были… Тихий теплый уголок только для двоих… так она всегда говорила…

— Что за первой дверью?

Но старик не ответил, повиснув у меня на плече и покорно переставляя ноги. Входя в промежуточную ледяную гробницу, где мы выставили прекрасно сработавшую ловушку, я оглянулся и убедился, что Блат добросовестно выполняет мое поручение, согнувшись над мертвым телом и проверяя дыхание. Да глупость… да… но было в той старухе нечто настолько страшное и мерзкое, что и не поверишь, что она могла умереть так легко. Лучше уж лишний раз убедиться…

Как только мы закрыли и заблокировали дверь, я скинул куртку и шапку, оставшись в теплом шерстяном свитере, после чего уселся на одну из лавок и, приняв от Фили стакан чая, кивнул на сидящего рядом со мной пленника с опущенной головой:

— Налей и ему чаю. Погорячее. С сахаром.

— Ему-то? — тут же окрысился раздевающийся у двери Сергей Блат — Мы эту крысу чайком поить будем сладким?! Такие твари как он хуже всех! Охотник… разреши мне вывести эту гниду туда на мороз и побеседовать с ним пару минут. Он расскажет все — обещаю!

Я качнул головой:

— Успокойся, Сергей.

— Как тут успокоишься?! Он ведь такой же как мы! Тоже сиделец! — крик Блата наполнил салон и ударил по ушам — Мы прошли через одно и то же! Как он мог поступить вот так?! Как?!

— Успокойся — повторил я и перевел взгляд на Евгения Николаевича — Вот он сам нам и расскажет, верно?

Сжавшийся в комок старик не ответил. Даже не глянул на меня, не сводя застывшего взора с мокрого от растаявшего снега пола. Руки зажаты между ног, сидит на самом краешке скамьи, крупная дрожь заставляет его раскачиваться из стороны в сторону. Не глянул он и на вставший рядом с ним