Тайная связь его величества - Дарья Донцова

– Хорошо, – согласился я. – Можно поступить так: я пройду вдоль одной стены, потом миную другую, к ней примыкающую. Если в первом и во втором случае насчитаю одно и то же количество шагов, значит, кладовка квадратная.

Стефания Теодоровна захлопала в ладоши.

– Ура! Ты гений! Начинай скорей.

Я ступил в кромешную темень, развел руки в стороны и пошел вправо, пока пальцы не наткнулись на шероховатую бетонную поверхность, перевел дух, шагнул вперед и крикнул:

– Раз!

– Получается! – ликовала Тефи.

– Два…

– Здорово.

– Три…

– Еще немного – и закончим.

Я шагнул, собрался сказать «четыре», но ступня неожиданно провалилась. Я накренился, меня потащило вперед, и я ухнул вниз, как выкинутая из окна гиря.

Говорят, в момент смертельной опасности у человека перед глазами проносится вся его жизнь. Но я никаких интересных картин не увидел, даже не успел испугаться и заорать, летел в тишине. А потом шмякнулся на гору чего-то мягкого и воняющего.

Пару секунд лежал тихо, затем очень осторожно пошевелил головой и наконец-то смог выдохнуть: слава богу, шею не свернул. Теперь надо подвигать руками, ногами, ощупать себя со всех сторон… Я быстро проделал все это и понял, что ничего не сломал. И, похоже, луж крови вокруг меня тоже нет. Интересно, с какой высоты я рухнул и куда угодил? В помещении темно точно так же, как в злополучной кладовке, которую я в недобрый час решил измерить шагами.

– Ваня… – раздался слева рыдающий голос. – Ой, Ванечка умер! Разбился! Господи, что теперь делать? Помогите! Спасите! Скорей сюда! Эй, кто-нибудь, человек погиб! Боже!!!

– Тефи, – выдавил я из себя, – со мной вроде полный порядок.

Плач стих, несколько мгновений стояла тишина. Затем Гусева заорала:

– Жив? О-о-о-о… А-а-а-а… Вот это да! Ну и ну! А почему ты лежишь с закрытыми глазами?

Распахнув веки, я понял, что в большой комнате, где я нахожусь, светло. Надо же, оказывается, падая, я зажмурился, а приземлившись, не догадался открыть глаза.

Тефи бросилась ко мне и обняла.

– Дорогой, вот ужас! Ты пролетел целый этаж, упал в квартиру, которая расположена под «четверкой».

Я сел.

– Лежи! – испугалась Стефания. – Нужно срочно вызвать «Скорую». Где мой телефон?

– Идиот… – пробормотал я – Натуральный кретин…

Гусева перестала рыться в сумке.

– Ты о ком?

– О себе, конечно, – сердито пояснил я. – Вы вспомнили про мобильный, и меня осенило, что я мог же им осветить чулан. Почему все правильные мысли приходят на ум не тогда, когда надо, а с большим запозданием? Тефи, врач не нужен, я совершенно здоров. Смотрите, легко встаю.

Стефания Теодоровна начала креститься.

– Ванечка, ты испугался?

– Не успел, – откровенно признался я. И подумал: «Хорошо, что у меня крепкий мочевой пузырь».

– Тут есть кто? – раздался крик риелтора. – О нет, только не это! Они разбились! Ну почему со мной вечно случаются неприятности? Отчего мне везет как утопленнику?

Олег вбежал в комнату. Вопль стих.

– Почему вы не предупредили, что в кладовке нет пола? – завизжала Стефания Теодоровна, подскочив к бледному до синевы мужчине и начиная лупить его кулачками по груди. – Из-за вас Ваня умер!

– Я вполне жив, – возразил я, – стою на ногах.

Олег схватился за голову и сел на пол.

– Я думал, что тут два трупа, вас на кладбище отвезут, а меня на зону. Нет, уйду с этой работы, все равно меньше всех зарабатываю, последний в рейтинге на сайте. Апельсинами торговать буду, там ответственности никакой.

– Цитрусовыми легко отравиться, или какой-нибудь аллергик съест у вашего прилавка пару долек апельсина и получит отек Квинке, – мстительно прошипела Тефи. – Вас тогда надолго упекут.

Олег стал раскачиваться из стороны в сторону.

– Первый раз покупателей сегодня по этому зданию повел, ко мне до вас никто не обращался. Честное слово, ничего не знал про пол! Сегодня выходной, в конторе пусто, я открыл ящик с ключами, нужный не нашел, зато обнаружил записку: «Не входить в «четверку» на двадцать пятом – отсутствует часть пола». Назад несся – олимпийский рекорд по бегу поставил. Наверх буквально взлетел. Сердце чуяло беду. В ушах голос звучал: «Поспеши, Олег! Тетка настойчивая, дверь хлипкая, из фанерки… Ну, как старухе влом подождать будет, и она мужика попросит замок сломать? Много времени дураку не понадобится». Вношусь на двадцать пятый и вижу – точно, «четверка» открыта. И тишина! Тишина!! У меня от этой тишины голова заболела и сердце остановилось. Чуть не скончался.

Тефи закрыла лицо руками и начала всхлипывать.

Я обнял ее и спросил у Олега:

– На что такое мягкое я спланировал?

Риелтор медленно поднялся.

– Не во всех квартирах есть кладовки, планировка везде разная. Девиз компании: «Ваше жилье уникально». Над нами «четверка» с чуланом, а мы сейчас находимся в трехкомнатной, тут пятидесятипятиметровая гостиная с панорамным окном. Это прекрасная, оригинальная квартира…

Я задрал голову и увидел серую бетонную плиту перекрытия, закрывавшую основную часть потолка, слева в ней зияла черная дыра. По спине пробежал холодок.

– Современно оформленная – комната объединена с кухней… – заученно вещал Олег.

– Какова высота стен? – перебил я парня.

– Четыре метра двадцать сантиметров, – сообщил риелтор. – Здание…

Парень замолчал. Очевидно, он, как и я, прибавил к только что озвученной им цифре толщину плиты перекрытия и лишился дара речи. У меня по спине поползли мурашки. А ведь я мог ухнуть головой вниз на голый пол, и сейчас бы мой труп соскребали в черный мешок специально обученные люди.

– Утеплитель… – еле слышно произнес Олег. – Когда возводят здание, строители всегда устраивают в разных помещениях нечто вроде склада, в одном месте мешки с цементом сложат, в другом трубы. А здесь утеплитель оставили, в тюки упакованный. Вам зверски повезло, что дыра в потолке аккурат над ними оказалась.

– Да уж, – передернулся я, – на штабель кирпичей или на груду железа намного неприятнее шлепнуться.

– Сходите в церковь, поставьте свечку, – пробормотал Олег. – У вас отличный ангел-хранитель.

Тефи, всхлипнув, стала ощупывать меня руками и бормотать:

– Жив, жив, жив!

Глава 20

Отвезя Гусеву домой, я порулил к Надежде Васильевне Пименовой и, естественно, угодил в пробку. Скопление машин двигалось вперед со скоростью ленивца, я медленно полз в общем потоке, изредка поглядывая по сторонам. Внезапно перед глазами появился рекламный щит «Концертный зал «Симфония». Амалия Брокен. Только одно выступление в Москве». Название зала почему-то показалось мне знакомым. А через секунду я вспомнил: слышал его от Макса. Воронов во время нашей беседы в кафе рассказал, что Пименова была постоянной посетительницей «Симфонии».

Я быстро перестроился в правый ряд и свернул в переулок. Давно хотел послушать замечательную скрипачку, но Брокен почему-то никак не приезжала в Москву. У меня есть виниловые пластинки с ее концертами (не люблю CD-диски, мне кажется, что они убивают звук), согласитесь, живое исполнение намного лучше записи. Если я куплю билет, получив возможность насладиться игрой Амалии Брокен, это будет лучшее, что произойдет со мной за сегодняшний день. И, кстати, я смогу разузнать что-то о жертве, поговорив с сотрудниками «Симфонии». Пусть Макс сердится на меня, но я поеду к Надежде Васильевне завтра. Никуда мать Пименовой не денется, а мне необходимо прийти в себя.

Признаюсь, полет между этажами слегка выбил меня из равновесия. Мне не хотелось сейчас встречаться с матерью погибшей, вот я и искал повод отложить поход к ней, притормозив у входа в концертный зал. А если уж совсем откровенно, то я не просто выбит из колеи – у меня свело желудок, и ноги как чужие.

Пожилая кассирша, услышав мою просьбу о билете на концерт Амалии Брокен, ответила:

– Молодой человек, мест нет.

– Прямо-таки ни одного нет? – расстроился я.

Женщина развела руками.

– Увы. Эту исполнительницу давно ждали. В первый же день все билеты раскупили.

– Жаль, – расстроился я, – очень хотел послушать Брокен.

– Понимаю, – кивнула кассирша, – но ничем помочь не могу.

Тогда я, вспомнив о встрече в «Симфонии» некоей Эммы Соломоновны с Валерией, поинтересовался:

– А когда бронь с директорской ложи снимается? Может, я подъеду к этому времени и куплю билет?

На лице женщины появилось выражение крайнего удивления.

– В ложу попадают исключительно по приглашению самого Якова Ароновича. И, простите, посторонних туда не пускают, там обычно сидят родственники исполнителей, приглашенные ими гости, иностранные дипломаты.

– Слышал, что незадолго до начала концерта можно приобрести контрамарку, – настаивал я.

Кассирша сняла очки и положила их на столик.

– Молодой человек, я здесь работаю с юности, и на моей памяти в ложу директора никогда не пускали постороннних. Кто мог вам сказать такую глупость?