ФБР - Александр Рыжков

— Нет, — соврал Зиновий.

— Поясняю для особо непонятливых. От себя не убежишь. От своей дряхлости, если в частности. Душевной дряхлости. Как ты сможешь наслаждаться жизнью в пансионате Ялты, когда ты, по большому счёту, разучился ею наслаждаться? Не Ялтой, а жизнью, если быть точным.

— Я такси недавно вызвал, соседей всполошил, почти все семейные деньги спустил. И с Лизой разругался в конец. Это, по-твоему, разучился наслаждаться жизнью?

— Слушай, дядя, кого ты обмануть пытаешься? Самого себя? Не смеши меня. Твои последние поступки — трепыхания утопающего в море собственной неполноценности. Причём, эту неполноценность ты развил в себе сам. И нечего здесь винить Лизу. У самого на плечах голова есть.

— Я…

— Да помолчи ты хоть сейчас. Было время, когда говорить надо было, а теперь стой и слушай. Ты сам затянул себя в эту жопу «красного и чёрного секторов» на датчике настроения. Как ты из неё выбираться будешь — твоё дело. Сейчас у меня особых идей на этот счёт нет. Разве что перестань винить в своих неудачах весь мир. И это… Альберт Зарецкий умер не по твоей вине. Это всё Толик с Сержиком — два старых тупых ушлёпка. Вечно они спорят о всякой ахинее и других в свои споры втравливают. Довтравливались, матерей их за ноги, что Альберта сгубили и тебя косвенно виноватым сделали. Но ты сам прекрасно понимаешь, насколько эта косвенность «липовая». Ты не виноват. Альберт вполне мог поскользнуться не на твоих рассыпанных шахматах, а на, скажем, банановой кожуре.

— Да, вот только бананы уже лет тридцать к нам не завозят…

— Какая разница? Ты бы ещё про Интернет вспомнил… Градов, перестань быть УГ, договорились? Перестань и займись собой. Начни видеть на медали жизни и светлую сторону, договорились?

— И-Н-Т-Е-Р-Н-Е-Т, — вдался в мечтания истинный Градов. — Когда-то он был… У каждого второго, если вообще не у каждого первого были свои собственные компьютеры: стационарные, ноутбуки, нэтбуки, айпады… Bluetooth, 3-G, Wi-Fi… У меня когда-то и машина даже была. Старенькая «таврия». Ломалась, правда, каждую неделю, но зато своя. СОБСТВЕННАЯ!

— Ну вот опять, Градов, ну вот опять! — возмутилось отражение. — Я ему про Фому, а он мне про Ерёму! Перестань жить прошлым. Перестань жалеть о нём. Перестань сетовать на жизнь! И, если честно, про «таврию» лучше не вспоминай, договорились?

— Слишком ты много советов даёшь. Болтун ты, вот кто.

— Я бы с тобой ещё с радостью поговорил, но, извините, действие «Пряной ночи» заканчивается. Давай, близнец, до связи…

Зиновий Сергеевич открыл глаза. В голове было ясно, как в майское утро после дождя. У каждого человека своя реакция на байган — всё зависит от специфики нервной системы и, конечно же, от разновидности «маски счастья». Кому-то в голову приходят красочные картинки с волшебными замками, феями, драконами и прекрасными эльфийскими женщинами. Кому-то просто хорошо, спокойно, без лишних видений. Кто-то оказывается на другой планете и общается с её обитателями, либо бродит по её девственным равнинам и лесам, плавает в неосквернённых водоёмах. Часты случаи попадания на планету Дагантола — родину дагонцев. У врагов народа вместо подобных прелестей просыпаются психокинетические способности.

Всё сугубо индивидуально. Хотя в ближайшем будущем разработчики байгана обещают выпустить на рынок специфические «маски счастья», склонные вызывать определённые эффекты — по желанию покупателя.

Обычно воспоминания о «байгановом сне» смутны. Люди помнят лишь некоторые размытые отрывки из видений. И, конечно же, испытывают при этом жгучее желание вспомнить всё остальное. Поэтому спрос на байган никогда не падает…

Правда, бывают и исключения — значительная часть, а порой и весь сон отбивается в сознательной памяти. На памяти Зиновия таких случаев было три. Первый, когда он бродил по берегу реки на Дагантоле, срывал удивительные, не похожие на земные цветы (если это были цветы), кидал оранжевые камешки в пурпурную воду и дразнил небольших, размером с земную крысу фиолетовых гладкокожих зверьков с узкими мордочками и наборами приплюснутых немигающих глаз — на голове, боках и раздвоенном хвосте. У зверьков не было лапок, и Зиновий потешался с того, как эти неуклюжие на первый взгляд создания передвигаются по суше — перекатываются боком, орудуя раздвоенным хвостом. Довольно быстро и ловко, стоит отметить.

Второй запомнившийся сон Зиновия не был так красочен и интересен, как первый. Ему привиделся жёлудь, лежащий на ковре спальни. Жёлудь быстро пророс, запустил корни в пол и вытянулся многолетним деревом, упёрся в пол и стены ветвями, густая листва росла на глазах, желтела, опадала, и из новых почек появлялась вновь. Это длилось до того момента, пока дуб не засох. И за всё время он не дал ни одного жёлудя…

Третий сон был самым странным. Зиновий оказался на каменных зубьях древней башни. Сильный ветер обдувал лицо, бугрил, вздымал его плащ, колыхал перо на широкополой шляпе, трепал выбивающиеся из-под неё длинные молодецкие волосы. Ветер усиливался, и Зиновий решил слезть с башни. Но не знал, как. Не было ни лестниц, ни даже завалявшейся ступени. Ничего, что бы помогло спуститься. Зиновий глянул вниз и ужаснулся: земли не видно, башня оказалась слишком высокой, она пронизывала собой облака, тянулась к солнцу, как просящая рука Земли… Градов не смог сопротивляться мимолётному желанию. Оно возникает у всех, кто стоит на краю пропасти и смотрит вниз. Это желание спрыгнуть… Зиновий очнулся ото сна в полёте. Так и не увидев земли…

Иногда у Зиновия возникала пугающая мысль, что вся его жизнь — есть не что иное, как затяжное падение с той башни…

Но «байгановый сон», который Градов увидел сегодня, не отложился в памяти. Лишь что-то смутное, неопределённое, похожее то ли на зеркало, то ли на лужу.

Я получил два дня выходных. «В связи с опасными условиями труда во время выполнения задания» — так было написано в приказе. Да, условия труда и в самом деле опасные. И это ещё очень мягко сказано. Мой напарник, Чан Вэй Кун от отгула отказался. А я не стал следовать его примеру. Как-никак, прошёл посвящение в гладиаторы…

Очень радовал тот факт, что я буду баклуши бить, отдыхать в то время, как за меня все документы будут оформлять. Перепрыгнуть с сержанта сразу на старшего лейтенанта — тут бюрократической возни непочатый край. Как-то непривычно, если честно. Раньше столько ордеров приходилось заполнять, бланков, отчётов и форм… Ну ничего, к хорошему быстро привыкаешь.

Старший лейтенант… Не верится, ох не верится. Вот свалится же на голову нежданно-негаданно такое счастье. А что, выбора у меня, собственно, не было — либо подохнуть от рук Чана, находившегося во власти сумасшедшей девчонки, либо выжить. Я предпочёл ещё пожить. Рискнул и у меня получилось. Очень результативно получилось…