Охота на колдунов - Виталий Крыръ

  - Если ты призываешь верить в правдивость жречества, на каком основании обвиняешь нас в бесчестности? Почему полагаешь, будто мы держим слово хуже ваших?

  - Север вынудили, заставили присягнуть императорскому роду. Помнишь, как Вызим сказал, что моё обещание никогда не убивать северян посчиталось бы как данное под принуждением. Кто мешает сейчас, в смутное время, ударить в спину?

  - У нас был выбор, уцелевшие могли сняться с насиженных мест и уйти. Преследователи не настигли бы всех. Но предки выбрали Империю.

  Клевоц замолк, собираясь с мыслями, он мог бы продолжить объяснение, но тут не утерпел и вмешался Дан:

  - Дело не только в этом. Когда император огласил условия мира, предки пожалели, что не присоединились к Империи без войны. Мы прошли долгий путь от первых беглецов, не желавших жить по законам ведьмаков и ведьм. Беглецов, решивших вспомнить уклад, царивший в ином мире, из которого нас исторг Похититель. Искателей правды становилось всё больше, но мы никогда не объединялись с людьми, поклоняющимися Похитителю или иным жреческим богам. И в решающий момент нас всё еще оказалось недостаточно много. Тогда предки решили опробовать иной способ. Наши обычаи правдивее ваших, а значит, живя в одной державе, мы привлечем лучших людей на свою сторону. - Обычно блеклые, будто выцветшие глаза старика с этими словами заблестели словно у юнца. - Когда-нибудь наш уклад примет и один из императоров, в этом будущее Севера. Правда рано или поздно победит, если сражаться и не отступаться от нее после поражений.

  Если бы только Дан еще и смог убедить Изабеллу почему северные обычаи 'правдивее'. Но такой цели старик перед собой не ставил. Убеждением обратить в истинный уклад высшую 'жрицу - о таком он даже не слыхал. Такого не случалось даже принуждением. Клевоц заварил эту невиданную доселе кашу - пускай теперь и расхлебывает.

  - Ну и чего вы добились за прошедшее столетие? Скорее всего, кто-то из северных дворян разочаровался и решил поискать еще один 'способ'.

  - Мы восполнили свою численность, что уже немало, и теперь можем подумать о чем-то еще. А знаешь почему это заняло так много времени? В обычной войне мужчина гибнет, а его жена может ждать три года. Если действительно любила без меры и не может жить без него, угаснет за этот срок, отойдет к нему за грань, оставляя детей на родичей. Если же нет - ее возьмет кто-либо из уцелевших в ренкинэ. Она будет рожать вновь и вновь. Следующее поколение воинов почти не уменьшится из-за погибших отцов. Но произошло иное. - И тут хладнокровие оставило Дана, он возвысил голос и размашисто зажестикулировал руками. - Знаешь кто постарался? Колдуны! Родное тебе жречество руководило замирением захваченных земель, в то время как императорские полки преследовали отступающих воинов. И твои собратья старались уничтожить всех женщин и детей, укрывшихся в лесах и на болотах. Предки вернулись после заключения мира и только тогда узнали, скольких не досчитались.

  Девушка даже попятилась от эмоционального напора, но Дан успокоился так же быстро, как вспыхнул, и продолжил ровным голосом:

  - Если падет Изначальная империя, если всей ее мощи не хватит, дабы устоять против неожиданно слаженно атакующих врагов, то уж осколки Империи они с легкостью передавят по одиночке. А если сейчас за предательство кто-то пообещает лучшие условия, чем у императоров, то любой северный дворянин понимает: бесчестие всё перевесит, кто будет доверять предателям? Изменников постараются так прижать, чтобы больше ни к кому и никогда не смогли переметнуться.

  И тут Клевоца посетила несвоевременная мысль:

  - А нельзя ли счесть то, что творится в предполье, - Холмин имел в виду Спорные земли, - императорским предательством нас, как его вассалов? Меня еще на свете не было, а туда уже начали вторгаться южные дворяне, - тут он бросил взгляд на девушку. - И до сих пор имперские власти так никого и не осудили.

  - Ну, ты же не всерьез, - усмехнулся Дан и обратился к Изабелле. - Мы не можем судить об Империи по такой мелочи: во-первых, здесь сложно отличить государство от злоупотребляющих вековыми вольностями вредителей, а во-вторых, нам же позволяют уничтожать вторгающихся новых 'землевладельцев'. Пускай вы толкуете обещания императоров по-своему, просто ни один уважаемый южанин не должен вернуться домой за 'правосудием' и тогда нас не тронут. Или захватчики могут уцелеть и вернуться, но так, как Нижнегорский - станет посмешищем, ежели начнет тяжбу. Всё это тянется поколениями, так что можно быть уверенным в намерениях императоров. Даже нынешний, если верить одному знающему человеку, за внешней нелепостью прячет достаточный для повелителя ум и не нарушит наше общее молчаливое соглашение.

  - А вот само жречество, похоже, предает Империю, - поддержал старика Клевоц. - Провинцию защищать отказались, нам мешаете, да еще и ожидаете пощады в случае успешного приступа - чем откупились? Изменой?

  Изабель совсем смутилась - с учетом готовящегося штурма и не пожелавшего покидать Фойерфлах самоустранившегося от войны жречества, с учетом усилий северян по защите города, обвинения Холмина на первый взгляд казались не лишенными смысла. Но в такое кощунство сама она уж никак не могла поверить.

  Следовало как-то защитить честь служителей Похитителя перед варварами. Она могла бы упомянуть о том, что Изначальная империя - единственное государство с незамутненной, истинной верой, а идею о его создании высказал сам Похититель. Потому и император, согласно традиции, пока не прервалась линия родства, считается помазанником Всеблагого и Всемилостивого. Отсюда идет поверие, будто он даже способен узнавать волю Божества наравне со жрецами.

  Но эти аргументы не показались Изабелл действенными. 'Так только подтолкнешь северян к новым богохульствам. Назовут Похитителя Отцом лжи - скажут, сначала возвел на престол предка императоров, а затем, передумав в пользу некоего тайного замысла, в решающий момент ударил его потомкам в спину руками жречества', - девочка испугалась собственных мыслей.

  Где-нибудь в столице на диспуте в учебных классах, подбадриваемая благожелательной улыбкой преподавательницы, Изабелла, пожалуй, и ответила бы остроумно и метко. Но здесь, мучительно переживая собственное волхвовское бессилие. В окружении непредсказуемых дикарей, обвешанных тяжелым, неизящным оружием, одетых в грубовыделанную кожу и ничем не прикрашенную сталь... А самое главное - дикарей, не просто почитающих ее ('высшую жрицу!) себе ровней, но более того - низшим существом, ведьмой, колдуньей, которая лишила себя посмертия, а значит, достойна лишь жалости. Здесь девушка растерялась.

  Она не смогла сконструировать логической ловушки, а ведь ими - в добавок к волшбе - так гордилась столичная школа. Это когда принятие нескольких начальных утверждений (на первый взгляд не содержащих в себе подвоха), принуждает согласиться с последующим, которое оппонент как раз и пытается оспорить.

  Казалось, можно сослаться на чей-либо авторитет, но она не нашлась с цитатой человека, которого бы уважали на Севере.

  Тем не менее, девушку научили множеству приемов и уловок, ведь, например, разговаривая с дворянами-обладателями амулетов, не просто нельзя, но и невозможно настоять на своем волшбой. А интересы храмов (или свои собственные) отстаивать необходимо. И жрица всё же отыскала способ отразить обвинение. Простым, но приемлемым приемом считалось напуститься на слабейший аргумент, игнорируя остальные, и оспаривать наиболее уязвимый довод, пока не позабудется, с чего начался спор. К следующему разу Изабелла собиралась измыслить что-нибудь получше, а сейчас следовало невинной (по возможности) фразой втянуть Клевоца и Дана в обсуждение частностей. В данном случае она думала углубиться в то, умышленно или нет ставили препоны северянам.

  - Ведь уже не раз говорила, - Изабелла принудила себя сопроводить слова спокойным, даже равнодушным выражением лица, - что произошедшее с родом Холминых - трагическая случайность. Мне нет смысла лгать, от этого в моей жизни ничего не изменится. А вот если отпустите - засвидетельствую вашу честную службу Империи.

  Про 'отпустите' Клевоц пропустил мимо ушей (а Дан насмешливо хмыкнул), но вот про 'нет смысла врать':

  - Есть средство заставить нас поверить. Если в Фойерфлахском храме ведется письменный учет дознания и сыска. Нам бы посмотреть свитки.

  Такое громкое святотатство как похищение и допрос с пристрастием жреца Клевоц пока не рассматривал в качестве реально достижимой цели. Опасался - в этом случае точно не удастся выйти сухими из воды. Подпавшие под подозрение служители Похитителя передвигаются по улицам с охраной. А город - это море глаз; если напасть, обязательно кто-нибудь увидит лишнее. Что до уже имеющейся пленницы, так жрицы 'сами пришли' к северянам, волшбой укрывались от любопытных. И храмовники до сих пор не посмели озвучить какие-либо подозрения, настолько потаенно всё свершилось.