Авантюристка - Кэтрин Нэвилл

— И как только такую девушку, как вы, угораздило попасть на экскурсию по печатной фабрике в такую погоду?

— Я не предполагала, что на улице может быть так холодно, — отвечала Джорджиан, закатив глазки на нависшие небеса, готовые разродиться новым снегопадом. — Но я — студентка Художественного молодёжного союза и так давно мечтала попасть на экскурсию на эту фабрику! А наши преподаватели твердят в один голос, что у вас здесь собраны работы лучших граверов на всем Восточном побережье.

— Они правы, — подтвердил охранник. — Банкнота Соединённых Штатов — самая старая ценная печатная бумага, выпущенная в нашей стране. У нас работает много отличных граверов, и постоянно на их работу приходят смотреть такие студенты, как вы. Когда начнётся экскурсия, обязательно загляните к граверам, и они с радостью все вам расскажут и покажут. А вот и ваша карточка-пропуск, и я даже не потребую, чтобы вы подписали её у начальства. Только запишите в этом журнале ваше имя и адрес, если вас не затруднит, — и он протянул ей журнал.

Джорджиан аккуратно печатными буквами вывела:

«Джоржетт Хейер». А рядом, в колонке с грифом: «От какой организации» написала: «Художественный молодёжный союз». Она была счастлива, что ей не надо больше болтать с охранником: ведь она не имела ни малейшего представления, где находится этот самый союз.

— Я и представить не могла, — уверяла Джорджиан своих собеседников, смутно различимых в полутьме бара, где её угощали пивом, — что на банкноте Соединённых Штатов напечатано такое множество разных штук!

Я счастлива, что пришла на эту экскурсию а имела возможность познакомиться с такими удивительными мастерами, как вы, джентльмены.

За красным пластиковым столом собралось пятеро граверов, сотворивших изображение банкноты Соединённых Штатов. Перед каждым из них лежал на тарелке полусъеденный сэндвич с колбасой и стояла полувыпитая кружка пива. Все они были заворожены проявленной Джорджиан ненасытной жаждой знаний, словно она собиралась поступать в ученики гравера.

— Подумать только, — не унималась она, — почтовые марки, аккредитивы, облигации, акции — столько всего! Но вам разве не приходится специализироваться на чем-то одном? Я имею в виду: каждый из вас является экспертом но всех случаях, или, к примеру, один лучше разбирается к отпечатках с гравюр, а другой в рото… рото…

— …принтах, — помог один из мужчин, и все дружно рассмеялись.

Джорджиан изобразила крайнее смущение и окинула восхищённым взглядом широко распахнутых глаз всех собравшихся за этим столом.

— Мы специализируемся в разных отраслях, — признался один из них. — И всегда рады, когда студенты приходят сюда на экскурсии. Кто знает, может, кто-то из вас заинтересуется этим всерьёз? Сегодняшние студенты могут завтра стать мастерами-граверами.

Его товарищи дружно поддержали его и принялись за свои сэндвичи и пиво.

— Меня больше всего интересует, — сказала Джорджиан, сдувая пену с пива у себя в кружке, — фоотогравюра. Я занимаюсь фотографией и очень бы хотела превратить кое-какие свои работы в гравюры. Вы занимаетесь здесь фотогравюрой?

— Совсем немного, — отвечал один из мужчин. — Виртуозы этого дела работают в Японии: их цветные литографии и гравюры непревзойденны. Вам надо пойти в какой-нибудь из музеев в Манхэттене и посмотреть на чудеса, которые там выставлены.

— А на нашей фабрике прежде всего изготавливаются ценные бумаги, как, например, аккредитивы, в этом случае все клише должны быть ручной работы, — добавил другой. — Да и при печати необходимо использовать как можно больше ухищрений, чтобы напечатанные нами бумаги нельзя было подделать. Например, иногда на одном документе используется около тридцати разных оттенков краски. Вряд ли вы используете столько же, чтобы отпечатать фотографию.

— Хотела бы я знать, как мне это удалось бы сделать, — мило улыбнулась Джорджиан. — Вы, случайно, не подскажете, кто мог бы мне такое показать?

— На самом деле есть один японский фотограф, здесь, в Штатах. Он работает у себя дома и иногда изготавливает подделки — для коммерции, но в основном из любви к искусству. Ты не помнишь, как его зовут. Боб? Ну, это тот, кто сделал клише для банкнот в один доллар и выставил его на галерее. Его клише оказались столь искусной подделкой, что ФБР не поленилось заявиться к нему домой, чтобы их уничтожить! Как его звали?

— Ах да, — воскликнул второй, — вспомнил, это был Сегеи Кавабата.

Близился полдень, когда Джорджиан, с головы до ног закутанная в чёрный плащ, покинула паром, перевёзший её через пролив. Она прошла по причалу сквозь густой снегопад, остановила первое попавшееся такси и назвала адрес.

Расплатившись с водителем, вышла напротив старинного домика, чем-то напоминавшего пряничный, стоявшего на обсаженной деревьями улице.

Пройдя по обледенелой дорожке, Джорджиан поднялась по скользким ступеням на крыльцо и дёрнула за шнурок колокольчика. Через несколько мгновений раздался звук приближавшихся шагов. Дверь приоткрылась, и в щёлку выглянуло маленькое сморщенное личико.

— Мистер Кавабата? — спросила Джорджиан. Старик кивнул, внимательно разглядывая её, но не открывая дверь шире. — Я Жоржетта Хейер, звонила вам из города. Я из Художественного молодёжного союза. — Джорджиан улыбнулась ослепительной и очаровательной улыбкой, а про себя прокляла старика за осторожность: она ведь продрогла на холодном ветру.

— Ах да, — наконец сказал мистер Кавабата, распахнул дверь и впустил её внутрь. — Художественный молодёжный союз? Я часто читал там лекции. У кого вы обучаетесь? Наверное, я знаю их. Могу я предложить вам чаю?

Джорджиан за чаем с пирожными пришлось признаться мистеру Кавабате, что она вовсе не студентка Художественного молодёжного союза, а якобы коммерческий фотограф и собирается заниматься фотогравюрой. Но не хочет, чтобы кто-то из работодателей знал, что она старается специализироваться в новой отрасли. Конечно, такое объяснение откровенно было притянуто за уши, но мистера Кавабату оно устроило.

— Мистер Кавабата, граверы с фабрики, на которой печатают деньги, рассказали мне, что вы изготовили превосходные клише для однодолларовой бумажки. Это правда? — спросила она, следуя за мистером Кавабатой по анфиладе комнат с высоченными потолками в викторианском стиле.

Во всех комнатах царила не правдоподобная чистота, в нишах высоких окон находились бумажные экраны, расписанные от руки, а стоявшие на лакированных столиках глиняные вазы пастельных тонов с торчавшими из них пучками художественных кистей казались настоящими произведениями искусства.

— Да, — подтвердил Кавабата, — правительство было очень сердито на меня за это. Когда открылась моя галерея, они вломились ко мне домой и устроили обыск, разыскивая другие клише. Они приняли меня за профессионального фальшивомонетчика, и я с трудом смог им объяснить, что это была лишь жалкая попытка доказать, что в своём искусстве я достиг истинных высот и сумел продемонстрировать это западному миру. Если хотите, я покажу вам оттиск из той серии, который они не конфисковали.

Кавабата привёл её в комнату, напоминавшую настоящий китайский садик с маленьким бассейном, с гладкими чёрными камнями, которыми были вымощены дорожки между аккуратнейшим образом ухоженных шпалер карликовых деревьев. Пол между деревьями был застлан плетёными циновками, а в углах комнаты были набросаны расшитые вручную подушки.

На одной из стен висела небольшая гравюра около фута в диаметре. Темно-серый превосходно проработанный задний план выгодно оттенял изображённое в центре маленькое яблоко, лежавшее на столе, и к нему была прислонена однодолларовая банкнота. Она выглядела так, словно только что вышла из-под печатного пресса, и её прикрепили к коллажу.

— Это великолепно, — прошептала Джорджиан.

Она вытащила из сумочки долларовую бумажку и сравнила с гравюрой.

— Это и есть фотогравюра, — заметил Кавабата тихим голосом. — На самом деле я сфотографировал доллар, а затем яблоко на столе, и наложил фотографии одна ни другую. Клише изготовлялось отдельно. Если вам интересно, я покажу, как это делается.

Он проводил Джорджиан в комнату, где на массивных деревянных столах стояло множество маленьких ручных прессов и один большой у дальней стены. В центре комнаты с толстых балок, укреплённых под самым потолком, свисала широкоформатная камера, под которой располагался гигантских размеров стол, застланный чистой белой бумагой. Все находилось в идеальном порядке.

— Может, сделаем один отпечаток? — предложил Кавабата. Он нажал на кнопку, и камера со скрежетом поползла вверх. — Чтобы получить превосходные гравюры, нужно пользоваться крупноформатной камерой. Чем крупнее негатив, тем больше деталей можно проработать, совсем как в фотографической печати. Такой порядок воспроизведения деталей требует большого внимания и терпения. Возьмите фотографическую лупу и взгляните на вашу долларовую банкноту.