Проклятый (СИ) - Лимасов Александр

Снова перед ним развилка, но теперь поедут по кружной дороге, спешить больше некуда. Обоз поставили посередине, сломав стройный ряд дружины.

Массивные створки южных киевских ворот пошли в стороны, давая дорогу Бэру и его дружинникам. Новости разлетаются быстро, и весь город встречал своих героев. Пёстрая толпа вопила невообразимым многоголосьем, провожая войско к главной площади, переходящей в княжий двор. Через всю площадь пробежала широкая дорожка из цветных ковров, перекинулась лестницей и поднялась к княжьему терему, бросившись ступенькой под ноги князю, а краешком ковра, словно подлащиваясь, легла к копытам вороного скакуна.

Оборотень спешился, тряхнув седой гривой и расколов подкованной подошвой подвернувшийся камешек. Вопли прекратились, сейчас князь будет чествовать своего воеводу. Из толпы выдвинулась Алёна, неся на руках шубу. Едва заслышав о возвращении войска, она побежала в каморку Бэра и забрала дорогую одежду. Зная нелюбовь воеводы к пышности, она решила, что княжий подарок поможет ему выглядеть достойно в окружении бояр, разряженных в меха и сверкающих золотом перстней.

Бэр ступил на ткань ковра и гордо двинулся к князю. Его воины шагали боевым строем в два ряда, выгодно отличаясь от вечно толпящейся старшей дружины, заставляя задерживать дыхание, любуясь ровным шагом. Владимир, чуть сдвинув брови, заговорил:

- Мне доложили, что ты, Бэр, и твои воины вернули Чернигов Руси. Все русичи благодарят тебя и восхищаются великим деянием.

Толпа снова грохнула криками восторга, бабы бросали на воинов многообещающие взгляды, девки краснели, опускали глаза, мальчишки вопили, а старики сыпали благословениями. Князь вскинул руку. Дождавшись, пока всё стихло, он продолжил:

- Ещё мне доложили, что ты, пользуясь боями, украл черниговскую казну! Я требую ответа, Бэр, воин из леса!

Тишина стояла такая, что пролети муха – оглушит звоном крыльев. Губа воеводы изогнулась, показывая острый клык, но, справившись с собой, он заговорил чересчур ровным голосом.

- Хотелось бы узнать, кто доложил тебе такое?

Из-за боярских спин появился холеный статный человек. Он нес себя гордо, как дорогое украшение на подушечке из шёлковой ткани.

- Я свидетель тому.

- Сам-то ты кто?

- Глава Чернигова.

- Владимир, я не трогал той казны.

- Нет тебе больше веры! Как-то ты сказал про свой счёт. Теперь мне всё ясно. Отдай свой меч, Бэр!

Стражи двинулись к воеводе, а дружинники Бэра обнажили оружие. Триумфальное приветствие грозило перерасти в кровопролитие, если бы Бэр не рыкнул громовым голосом:

– Стоять!!! – стражи с удовольствием остановились, они знают, на что способны дружинники Бэра, и желанием связываться с ними отнюдь не горят. – Слушай меня, князь и ты, глава Чернигова. Мы отбили город ночью, а днём захватили хазарский обоз, вывозивший казну. Мы пригнали его сюда. – Бэр взмахнул рукой, и служки вывели на площадь коней, тянущих тяжёлые телеги, гружёные мешками. Оборотень подошёл, вынул кинжал. Полоснул по одному мешку, на землю посыпались брусочки золота.

- Цельные рубли! – разрезал другой, блеснуло серебром. – Гривны!

Сдёрнул покрывало с третьей телеги, схватил несколько дорогих шкурок.

- Куны! Раз ты так жаден, князь, – он стащил шубу с могучих плеч, бросил в пыль. – забирай свой подарок! И ещё, Чернигов не захватили. Его главы открыли ворота хазарам, вступили с ними в сговор. Но ты любишь своих бояр, Владимир, вот и оставайся с ними. Раз ты не веришь верным воинам, я ухожу. Надеюсь, возврат города и казны окупят моего коня и одежду.

Полыхая яростью, он вскочил в седло.

- Прощай, Владимир. – его взгляд словно ножом резанул по глазам князя – Прощайте воины.

Но тут заговорил Выбейглаз:

- Я слышал, как князь поверил лжи боярина и не поверил правде воеводы. Так пусть князь остаётся с боярами, возвращенная казна окупит не только коня и одежду Бэра, но и всех наших коней и всё вооружение. Мы тебе ничего не должны, Владимир, я ухожу с Бэром и, думаю, многие уйдут с нами.

Князь в бешенстве смотрел, как вся его личная дружина развернулась и последовала за Бэром словно стадо, нет стая. Стая волков. Процедил сквозь зубы, указав на главу Чернигова:

- Этого на кол! – и приказал – Всем гуслярам, всем сказочникам и волхвам, всем русам, никогда не было Бэра, никогда не было моей личной дружины, никогда не захватывался Чернигов! Ничего этого не было под страхом смерти! Разнесите мои слова по всей Руси, а соглядатаи пусть бдят! И срочно призвать волхвов новой веры, нам нужен другой культ!

Владимир дрожал, слезящиеся от рези глаза метали злые молнии. Пока он шел в боярскую палату, служки испуганно шарахались в стороны, спасаясь от гнева князя.

Через неделю Владимир ослеп.

Глава 10

Шесть дней прошло с тех пор, как Бэр покинул княжий двор, Владимир даже не пытался остановить его. Бывшая охрана князя, а теперь лишь хорошо вооружённые разбойники, они скакали всё дальше и дальше от Киева. Теперь они были свободны от всех обязательств, но в первую же ночь состоялся совет, на котором единодушно провозгласили Бэра своим князем и поклялись в верности, а он рассказал им о том, что хотел сделать с их помощью. Порешили умереть, но каганат уничтожить. Не ради князя, а ради Руси, ради сожженных домов и осиротевших детей, из-за того, что пришлось взяться за мечи вместо плуга.

С каждым конским скоком приближались земли хазар. Несколько раз они натыкались на мелкие группы кочевников, человек по триста-четыреста, последние оставшиеся в живых под пытками указывали местонахождение кагана и его советников. Войско двигалось стремительно, сметая обозы, маленькие отряды. Хазары совершенно не опасались нападения, и понимали, что в облаке пыли несутся не степняки, а русские витязи, только когда стрелы вспарывали их тела. Обозы были богатыми, но брали русичи только еду, питьё и стрелы. Не отягощая себя и коней лишней ношей, покрывали в день до сотни вёрст. К вечеру седьмого дня остановились у широкой реки.

- За этими водами начинаются их земли. – пробормотал Выбейглаз. – Мы добрались без потерь. Что дальше, Бэр?

- Ударим в самое сердце. Вели привести оружие и одежду в порядок. И пусть готовят стрелы, их должно быть не меньше сотни на брата.

Помощник развернул коня и спустился к воинам. Бэр спрыгнул на землю, расседлал скакуна и с тоской всмотрелся в противоположный берег. Солнце садилось, окрашивая всё в огненный цвет, превращая реку в поток крови. Ветер доносил запахи ковыля, высушенных трав, горьковатый, но приятный аромат полыни, пересохшей земли. Ветер степи, ветер зноя.

Донёсся конский топот – возвращается Волчонок. Его молодой жеребец по-прежнему слишком сильно вбивает копыта в землю, то ли от дурной силы, то ли от гордости. Проносясь мимо, паренёк заорал:

- Князь, князь, я нашёл брод! – Бэр недовольно сдвинул брови: мальчишке нравится называть его так. Он не понимает, что войско просило принять этот титул. Он сделал это для них, чтобы не чувствовали себя изгоями, чтобы могли говорить: «Мы пошли за СВОИМ князем».

- Но я не князь, – шепнул он – я Бэр, воин из леса. Охотник, землепашец, убийца, оборотень. Кто угодно, но не князь. И я не знаю, что будет завтра, я знаю лишь то, что очень хочу искупаться.

Он разделся и нырнул в холодную воду. Поплыл, задержав дыхание, насколько смог, вынырнул, осмотрелся. С середины реки видел, как конь вломился, поднимая тучи брызг, на мелководье, начал взбрыкивать, шугая рыбу. Бэр несколькими мощными гребками добрался к своему вороному.

- Искупаться хочешь? Давай я тебя помою.

Он купал своего зверя под постоянной угрозой атаки хазар. Самозабвенно скоблил короткую шерсть, расчёсывал длинную гриву и чувствовал себя мальчишкой, купающим пегую кобылку родителей. По весне ей предстояло пахать землю, а пока нужно холить её, кормилицу. Когда же это было? Следующей весной тянула плуг, а осенью она должна была ожеребиться, но околела, так и не разрешившись от бремени. И весной соху тянули он и братья. Потом… А что потом?