ДЕВОЧКИ - Надежда Лухманова

- Пустяки, Франк, говори сама, у тебя и собачка на руках.

- А какая она хорошенькая, глазки черненькие, - и дети снова кинулись целовать бедную грязную собачонку.

- Maman идет, Maman!

Maman вышла в чепце с пунцовыми лентами и с ласковым лицом.

- Maman, Maman, - дети бросились целовать ее руки, - мы спасли собачку и принесли ее подарить вам.

Франк выступила вперед и, протягивая собачку, рассказала, как они спасли ее. Maman рассмеялась, поцеловала детей и дала слово оставить у себя собаку.

- Франк, пусти ее на пол.

Собачка на полу имела самый жалкий вид.

Маленькая, белая с желтыми пятнами, лохматенькая дворняжка дрожала и, поджав хвост, глядела умоляющими глазами на Франк, которую признавала своей спасительницей.

- Франк, снеси собачку Наташе, скажи, я велела ее накормить и закутать во что-нибудь, а вечером вымыть ее. Завтра я вам позволю прийти посмотреть ее, а теперь, Франк, иди в бельевую и скажи, я велела выдать тебе все чистое. Adieu, mes enfants, conduisez-vous bien - cette fois je ne vous gronde pas (Прощайте, детки, вы вели себя хорошо - на этот раз я не сержусь на вас).

С неистовым восторгом дети влетели в бельевую и авторитетно, от имени Maman, потребовали для Франк всю чистую перемену.

Звонок к обеду давно уже собрал в столовую всех девочек. Перед прибором m-lle Нот стояли склянки с эфиром, валерианой и мятой, она нюхала их по очереди и мрачно глядела в сад. Наконец оттуда появилась веселая группа девочек. Надя Франк шла вся в чистом и выделялась белым пятном среди уже запылившихся девочек, носивших третий день свои передники.

- Mademoiselle Франк! - накинулась на нее Нот. - Вы опять бунтовать! Куда вы бегали? Какую крысу вытащили? Да говорите ради Бога!

Девочки в десять голосов рассказали классной даме о своей находке и о доброте Maman. Затем, не слушая больше ее восклицаний и угроз, девочки набросились на свой остывший обед, а разговор вертелся вокруг того, как назвать собачку: TrouvИ, Ami или Cadeau (Находка, Друг или Подарок)

Maman сдержала свое слово; собака, вымытая и накормленная, оказалась ласковой и веселой. После выпуска первого класса она жила на попечении Наташи, а затем, когда Maman, баронесса Ф., оставила свою службу директрисы и уехала в имение к дочери, собачка, которую назвали Cadeau, уехала вместе с ней.

Женя Терентьева изготовила еще медаль с надписью "За спасение Cadeau".

VI

Конец каникул.- Первые розы. - L'Egypte. -

Русалочка. - Солнце в руках. - Ирочка

Август подходил к концу. Клен зарумянился, а на липе золотыми пятнами пошел желтый лист. Погода стояла еще теплая, и девочкам жаль было расставаться со своим старым садом, не хотелось снова запираться в душных классах, браться за книги - словом, входить в рутину зимней институтской жизни.

Для первого класса это была последняя зима. Снова придет весна, зазеленеет старый сад, прилетят знакомые птицы вить гнезда, сбегутся с чердаков и из темных подвалов голодные, исхудалые "Наполеоны" и "Ристори"; но первому, выпускному, классу будет уже не до них. 1 мая, как в волшебной сказке, раскроются перед ними каменные стены, и тридцать девушек в белом выйдут в широкий свет, и пойдет каждая из них искать в нем свою долю земных радостей и страданий.

- Надя Франк, в приемную! Франк! Где Франк? К ней приехал брат, ее зовут в маленькую приемную!

- Иду, иду! Тут я! Кто пришел ко мне, не видели? Франк бежала из сада, вся запыхавшись. Ее толстые косы, еще по-летнему распущенные за спиной, били ее по плечам, густой волной сбегали на лоб, пелеринка была на боку, а в переднике она держала завернутую куклу.

В старшем классе была "мода" играть в куклы, и куклы у всех были одинаковые: фарфоровая вертящаяся головка, фарфоровые же ручки и ножки и лайковый животик "с пищалкой". При выпуске каждая обладавшая таким "beby" дарила его своей обожательнице из младшего класса.

- Кто ко мне пришел?

- Должно быть, брат, Яков сказал: офицер.

- Андрюша!

И Франк опрометью бросилась к каменному подъезду, хлопнула тяжелой дверью, промчалась мимо швейцарской, рванула дверь приемной и чуть не бросилась на шею совершенно незнакомому ей белокурому офицеру.

- Ах! - И девушка остановилась как вкопанная. Яркое солнце, врывавшееся в окошко приемной, снопом лучей легло на ее рыжую голову, осветило розовым блеском взволнованное, смущенное личико и предательски блестело на фарфоровой кукле, голова и руки которой выглядывали из скомканного передника девушки.

Молодой офицер, стоявший у окна спиною к двери, обернулся, услышав торопливые шаги, и тоже чуть не ахнул, увидя перед собой девушку. Ему показалось, что старый сад, которым он только что любовался, выслал к нему одну из своих нимф, всю сотканную из свежего аромата зелени и ярких лучей солнца…

- Простите, - начала девушка, - я ошиблась, меня вызвали к брату…

- Mademoiselle Франк? - спросил офицер.

- Да, я Франк…

- Так я к вам от вашего брата, я его товарищ по полку. Я был здесь в командировке и завтра уезжаю обратно в Одессу… он взял с меня слово повидать вас.

- А когда он приедет?

- Он раньше чем зимой не приедет, но он хлопочет о скорейшем переводе в Петербург, он знает, как его здесь ждут, ведь он теперь совсем сюда к вам.

- Совсем? - переспросила девушка и рассмеялась; в ее тихом, детском смехе было столько радости, что, глядя на нее, улыбался и офицер.

- Ну да, совсем… Он вам прислал…- Офицер торопливо обернулся и взял с окна бонбоньерку, завернутую в тонкую атласную бумагу, и большой букет белых роз в венке незабудок.

- Это мне? - с недоверчивым восторгом обратилась девушка к офицеру.

- Да, конечно, Андрюша поручил мне…

Лицо девочки сияло; не дотрагиваясь до конфет, она взяла букет в правую руку, но он был велик, и она прижала его к груди.

- Подержите beby! - Она протянула молодому человеку свою куклу и тогда, взяв букет в обе руки, поднесла его к лицу и поцеловала в самую середину. Это были первые в ее жизни поднесенные ей цветы, первый настоящий букет, который притом дарил молодой, красивый офицер.

Поцеловав цветы, она подняла голову и, взглянув на молодого человека, который стоял перед нею с конфетами в одной руке и с куклой в другой, снова рассмеялась. На этот раз рассмеялся и офицер, и точно какая-то преграда, стоявшая между ними, рухнула.

- Вы мне позволите положить вашего beby и конфеты на рояль?

Франк кивнула головой.

- Только осторожно.

Затем они сели на скамейку и начали болтать как старые знакомые.

- Вы знаете, я здесь всех обманул, чтобы добраться до вас, впрочем, меня научил Андрюша.

- А как вы обманули?

- Я сказал швейцару, начальнице вашей, двум почтенным особам в синем и одной тоненькой барышне в сером…

- Это стрекоза.

- Как?

- Это пепиньерка, они, видите, в сером и очень тянутся, это у них мода быть тоненькими, пелериночки у них широкие, вот их и зовут "стрекозами".

- А! так вот всем этим особам я сказал, что я ваш двоюродный брат и приехал из Одессы, чтобы только повидаться с вами.

- Это хорошо, а то, пожалуй, вас не допустили бы, ведь сегодня последний день каникул, завтра, двадцатого, начало классов. А я, как только узнала, что меня в приемной ждет офицер, была уверена, что это Андрюша, и так бежала, что меня никто не мог бы удержать. Ах, как я обрадовалась!

- А потом разочаровались?

- Да, конечно, я чуть не заплакала, как вы повернулись ко мне… Только вот эти цветы… - Девочка снова с нежной лаской поднесла цветы к лицу. Они до того нравились ей, что хотелось гладить их, целовать, но теперь было стыдно.

- Надежда Александровна…

- Ах, как смешно!

- Что смешно?

- А вот вы меня так назвали, это тоже первый раз в жизни!

- Что значит "тоже"?

- А цветы мне подарили в первый раз. И так назвали…

- Как же я могу вас звать?

- Как? Mademoiselle Франк!

- Мне так не нравится.

- А как вас зовут?

- Евгений Михайлович.

- Евгений, Eugene, это красиво, мне нравится. Так вы завтра в полк? Поцелуйте за меня Андрюшу, тысячу раз поцелуйте, скажите ему, что я его жду и Люда ждет его. Она молчит, но я знаю, что она страшно ждет его.

- Кто это - Люда?

- Это моя подруга. Ах, какая она душка; если бы вы ее видели, вы бы тоже начали ее обожать, только нельзя, она "бегает" за Андрюшей, и я просила его жениться на ней; жаль, она дежурит у кофулек, я не могу ее вызвать к вам. Я бы показала вам и Eugenie, вот прелесть!

- Это тоже ваша подруга?

- Ах нет, это белая кошка Петровой и Евграфовой, но какая милая. Когда же вы приедете снова в Петербург?

- Я буду здесь к весне, то есть как раз к вашему выпуску.

- Да? Вот это хорошо! Приезжайте прямо в церковь, мы все будем в белом, батюшка прочтет проповедь, и мы будем плакать. Очень, очень интересно видеть выпуск.

Дверь приемной скрипнула, и в комнату крадучись пролезла m-lle Нот.

- Пора, ma chХre (моя дорогая), идти обратно в сад. Maman позволила принять вашего брата только на полчаса. Вы знаете, что сегодня не приемный день.