Я люблю Париж - Линдси Келк

— Да нет же. — И я не лгала. Я была слишком измотана, чтобы сердиться. — И знаешь, я, пожалуй, опишу свое приключение в статье — проведу сравнение парижского метро с нью-йоркской подземкой.

Виржини отчаянно закивала:

— Это будет очень интересно.

— Совсем нет, — сказала я, опустошая вторую чашечку кофе, чуть более медленно, чем первую. — Хотя такой материал вытянет статью, которую пока что можно разглядывать под микроскопом.

— Ну, теперь ведь у нас полный список мест, рекомендованных Сисси. — Она вручила мне толстую стопку бумаги, а потом снова погрузилась в свою сумку и извлекла еще. — Для недруга она слишком много написала.

Я поставила свою чашечку и попыталась невооруженным глазом разглядеть крошечный шрифт и малюсенькие карты, которые усеивали страницы — не было совершенно никакой возможности посетить все эти места. В сумке Виржини, должно быть, умещалась целая кипа бумаги. Бросив взгляд на часы, я поняла, что уже половина двенадцатого. А я еще даже не читала эти записи. Черт-черт-черт-черт-черт.

— А ты это читала? — спросила я, надеясь, что она поможет мне выделить самое нужное.

— Non, я подумала, надо подождать вас. — Виржини заскулила: — Простите, надо было прочитать.

— Нет, нет, нет, — пробормотала я, пролистывая страницы. — Но, застрели меня, я не знаю, как прочесть все это к Рождеству, не говоря уж о том, чтобы сделать это к восьми вечера.

— А что будет в восемь? — спросила Виржини, заказывая мне еще кофе. И правильно, потому что спать мне сегодня явно не суждено.

— О, хм, я обещала Солен, что мы придем к ней на вечеринку, которую она устраивает сегодня, — сказала я, притворяясь, что меня очень интересуют, какие массажные салоны нравятся Сисси. Ого. Фу. — Она начнется где-то в восемь. Где-то рядом с рекой.

— Это та девушка с концерта? — Виржини вырвала бумаги у меня из рук и бухнула на стол. — Энджел?!

— Да, это девушка с концерта, — ответила я, изучающе глядя на свой кофе.

— Но она любит вашего бойфренда.

— Нет, не любит.

— Нет, любит.

Кому нужна Дженни, когда у меня есть ее дорожная версия? От нее было столько же пользы, и она с легкостью уместилась бы в небольшой чемодан.

— И все же нет, потому что она его бывшая подружка, — сказала я своей чашечке. Почему здесь не подавали кружки? Может, где-то поблизости есть «Старбакс»?

— Что?

— Солен и Алекс когда-то встречались, — сказала я, стараясь смириться с этим фактом, хотя произносить эти слова, особенно проиллюстрированные скептическим выражением лица Виржини, было тяжело. — Это было сто лет назад. Все забыто. И к тому же я обещала, что приду.

— Алекс хочет пойти на эту вечеринку? — спросила Виржини. — Где будет его красивая бывшая подружка, которая танцует перед ним как шлюха?

— О ты как! — Я поставила чашечку на стол. — Вообще-то я ему еще не говорила.

— Он не пойдет. — Она скрестила руки на груди и заставила меня опустить глаза. — Я не верю, что он пойдет.

— Ясно, — сказала я. А что еще можно было сказать? — Ну, не будь так уверена. Пора начинать разгребать присланный Сисси список. Надо еще написать моей подруге о… разных вещах.

Я разложила страницы на столе и попыталась увидеть какой-то смысл в этих адресах, но, как ни странно, ничего не могла понять, словно это какой-то неведомый язык. Не греческий, но близко.

— Извините. Я не знаю вашего Апекса, — сказала Виржини, протягивая руку через весь стол и легонько касаясь моей руки. — Я почитаю записи Сисси, а вы тогда пишите своей подруге и звоните Алексу, да?

Я посмотрю, что тут ближе всего.

— Было бы неплохо. — Заставлять Виржини работать за меня было нечестно, но мириться с Дженни тоже непростое дело. Звонить было еще слишком рано, так что пока вполне подойдет письмо.

— И вы точно пойдете на эту вечеринку? — спросила она, сгребая все бумаги и доставая из сумочки черную кожаную записную книжку.

— Да, — ответила я, хотя и не знала почему.

— D’accord[38]. — Виржини решительно кивнула. И вздохнула.

Составление послания для Дженни заняло больше времени, чем я рассчитывала. Я привыкла к тому, что ее настроение постоянно менялось, но мы никогда не цапались, будучи на разных побережьях, не говоря уж о разных континентах, и мне эта ситуация совсем не нравилась. К тому же виновата была только я, в то время как обычно я могла рассчитывать на то, что Ураган Дженни возьмет пятьдесят процентов вины на себя. Что мне было делать? Ведь косвенно именно я, хотя и ненамеренно, уничтожила одежду на десять тысяч долларов. И кто в здравом уме поверит, что с ней произошло именно то, что я говорю? В отношении всех этих стильных штучек Дженни была еще новичком, и, как она часто признавалась мне вечерами подшофе, ее репутация значила для нее все. В ее откровениях выпивка была главным созидающим, а вовсе не разрушительным элементом. И ничто не утешит ее после потери стольких красивых дорогих вещей. Если бы она сначала одолжила их кому-нибудь типа, э-э, Миши Бартон, которая показала бы их по телевизору, а потом уничтожила, то было бы не так горько.

Написав четыре версии письма, я наконец остановилась на «Извини, дай знать, когда тебе можно звонить, мы что-нибудь придумаем. Я как-нибудь тебе все возмещу. Люблю тебя, ц.[39]».

Хотя я не представляла себе, как это — «как-нибудь». Наблюдая за тем, как появляется иконка отправления письма, я вздохнула и позвонила Алексу.

— Привет, — сразу сказал он, что было необычно для него. «Давай, Энджел, надо действовать резко, словно срываешь пластырь», — сказала я себе. — Как дела?

— Привет, — начала я, кусая ноготь на мизинце. — Как там на радио?

Что-что, а резину я тянуть умею.

— Отлично, поиграли, потрепались. — На линии были помехи, но я слышала, что говорил он бодро. Пора проглотить пилюлю. — Как-то так.

— Я просто хотела уточнить, есть ли у нас на сегодня какие-нибудь планы? — Я повернулась на стуле, чтобы не смотреть, как Виржини вскидывает брови. — Потому что нас пригласили на вечеринку, и я в принципе сказала, что мы придем.

— Ого, ты уже успела напроситься на вечеринку? — Он засмеялся. — Не вчера ли, случайно?

— Может быть, — призналась я, отворачиваясь еще больше. — Ты же знаешь, я люблю заводить знакомства, когда пьяная.

— Ты любишь делать много такого, что мне не нравится, когда ты пьяная. И кое-что из того, что нравится. — Алекс произнес эту фразу таким развратным голосом, что у меня даже мурашки поползли. — Давай, а где?

— Э-э, ну, дело в том, что это вечеринка у Солен, — тихо сказала я. — У нее дома.