Приключения Принцессы кошек - Валентин Лысов

Тут в вагоне началось оживление: поезд подходил к крупной станции. Лыжники брали в руки лыжи, туристы стягивали с полок тяжёлые рюкзаки и палатки. Вскоре вагон почти опустел, и в его дверях появились два контролёра. Они быстро двигались по вагону, проверяя билеты у немногочисленных пассажиров, и не прошло и минуты, как один из контролёров подошёл ко мне и попросил предъявить билет. Я протянула билет, и тогда он спросил: «А на собаку? Это ведь твоя собака?» – «Да, его зовут Рекс», – ответила я. – «Предъявите билет на собаку или платите штраф. Кстати, собака должна ехать с поводком и в наморднике», – строго сказал контролёр, не обращая внимания на усиленное виляние хвостом новоиспечённого Рекса. Делать было нечего, я полезла в карман за кошельком. Я вытряхнула из кошелька все деньги, контролёр недовольно хмыкнул и двинулся дальше. – «А она мне ещё язык показывала!» – возмущённо заявила обиженная Рексом дама. – «Кто, девочка?» – спросил контролёр. – «Да собака же!» Контролёр повернулся к напарнику и выразительно покрутил пальцем у виска. В это время поезд стал замедлять ход, и я увидела, что приближается наша станция. «Рекс, нам выходить!» – скомандовала я, и через минуту мы стояли на маленьком полустанке, слабо освещённом единственным фонарём.

Глава 5. Тайна древнего текста

«Балбес» Владимира Аркадьевича, тот самый мальчишка, который отобрал у меня пакет, столь пышно вручённый мне гофмейстером Баком, шумно ввалился в офис и торжествующе положил этот пакет на стол. «Чего это, Стас?» – спросил Большой Бык, находившийся в самом хорошем расположении духа. «Это я у одной девчонки спёр. Только прочитать не смог».

– «Да ты толком расскажи. Тебя же посылали вызнать про собачьего монарха, а ты мне пакет какой-то рваный на стол кидаешь!» Стас ухмыльнулся и сказал: «Между прочим, сей пакет прямо из резиденции царя Цезаря Седьмого. А вот и его портрет. Качество, правда, неважное, один из его придворных тайком щёлкнул его на мобильник и продал эту фотку за пожизненную плату в виде бесплатного обеда в ближайшей мясной лавке. Я в Интернете нашёл. Но в резиденцию не попадёшь, я попробовал было в подвал сунуться, так меня там какой-то огромный пёс чуть не загрыз. Но я постоял немного на лестнице и увидел, как эта девчонка из подвала вышла. Она – в школу, я – за ней. Она в нашей школе учится. Ну, а дальше… Короче, пакет у нас!»

– «Постой, ты случайно не знаешь, в каком классе эта девчонка учится?» – спросил вдруг Егорыч. – «В девятом, а что?» – «Да нет, ничего. Просто мне одна девочка вспомнилась, история давняя. Но той девочке меньше лет было, она сейчас, наверное, в седьмой ходит».

Большой Бык тем временем вынул из вскрытого пакета лист плотной бумаги с непонятными знаками и уставился в него. «Странно, – пробормотал он, – где-то я видел похожие знаки. А вот где, не могу вспомнить. Показывай фотку». Стас протянул отцу листок с напечатанной фотографией Цезаря Седьмого на троне, и Владимир Аркадьевич, взглянув на неё, расхохотался. «Я всегда считал, что собаки не так умны, как о них рассказывают. Но это!.. Это – царь?.. Этот плюшевый валенок? И они его слушаются? Ха-ха-ха! Глупцы! Хозяин должен быть сильным, как… как…» – «Как ты, Аркадьич», – нагло польстил своему боссу Егорыч, но эта грубая лесть пришлась Большому Быку по душе, и он снова захохотал.

«И всё же, где я мог видеть эти знаки? – продолжал размышлять вслух Большой Бык. – Вспомнил! Ну да, это было позавчера! Я ехал на джипе по Парковой, и вдруг этот очкарик перед носом! Ещё руками машет, мол, он по пешеходному переходу идёт, я его пропустить должен. Я его и не задел почти, он только портфель выронил, и из него бумаги посыпались. Там и листы были с такими точно знаками! Этот придурок на меня жалобу в милицию написал! Мне эту жалобу вчера на блюдечке с голубой каёмочкой принесли». – «Ну, а ты?» – спросил Егорыч. – «Выбросил, разумеется. Если бы я все жалобы на себя копил, у меня бы в офисе не повернуться было!» – «Эх, поторопился! Как мы теперь этого очкарика найдём?» – «Ну, а милиция на что? Там его данные наверняка записаны. Сейчас я дежурному позвоню, и всё у нас будет». И действительно, поговорив с минуту по телефону, Большой Бык кивнул Маленькому и сказал: «Записывай. Богданов Игорь Николаевич. Улица… дом… квартира… телефон… Записал?» Маленький Бык утвердительно кивнул.

Тут ему пришла в голову остроумная, на его взгляд, мысль. Он набрал записанный номер телефона и, дождавшись, когда на том конце провода взяли трубку, пробасил: «Игорь Николаевич? С вами говорит адвокат потерпевшего. Какого потерпевшего? Того самого, автомобиль которого вы повредили позавчера, наткнувшись на него в пьяном виде вне зоны пешеходного перехода. Вы говорите, не было этого? Владимир Аркадьевич сейчас как раз у меня. Вы не могли бы сейчас подъехать в мой офис на Садовой, дом 37? Может быть, нам удастся уладить дело миром, не доводить его до суда? Спасибо, жду». Большой Бык расхохотался так, что закашлялся. «Ну, Егорыч! Ну, артист! Сейчас позабавимся. Стас, ты всё ещё здесь? У тебя же сегодня тренировка в бассейне. Давай дуй быстрей. Мой шофёр тебя отвезёт». Стас потоптался и с видимой неохотой поплёлся к двери. Очень уж ему хотелось посмотреть предстоящую комедию. Да и тайна странного листа не давала покоя. Он этот лист раздобыл, а прочитают, что там написано, без него? Но отец, хотя и не отказывал Стасу ни в чём, требовал от него полного послушания, и, скорбно вздохнув, мальчишка вышел за дверь.

Через несколько минут в эту же дверь сердито ворвался упомянутый Большим Быком очкарик и, обведя глазами офис, поздоровался с Егорычем, старательно не замечая развалившегося в кресле обидчика. Он собирался дать гневную отповедь его измышлениям, и вдруг взгляд его упал на лежавший на столе лист со странными знаками. «Откуда это у вас?» – вырвалось у очкарика. У него даже голос стал сиплым, так он был взволнован. «Ах, это? Это мой клиент принёс», – и Егорыч кивком головы указал на своего босса. Очкарик грозно поглядел на Большого Быка, засопел сердито, но профессиональная любознательность всё же взяла верх, и он повторил свой вопрос, обращаясь уже к нему, но при этом упираясь взглядом в ковёр на полу.

«Предлагаю мировую», – сказал, стараясь придать своему обычно резкому голосу ласковый тон, Большой Бык. – «Ты… Гм… Вы… Вы переводите нам, что здесь написано, а потом забираете эту бумагу себе, если она те… вам так интересна. И забываете про тот случай. Мы только копию на ксероксе для себя сделаем. И даже заплатим вам за перевод». – «Так вы – не адвокат? Вы – его сообщник?» – повернулся очкарик к Маленькому Быку. Первым его желанием было обругать этих жуликов и уйти, но бумага… Жалко было оставлять её в руках у этих проходимцев.

«Согласен, – кивнул очкарик. – Мне и денег ваших не надо. Только бумагу отдайте. Она, возможно, имеет большую культурную и историческую ценность. Правда, вы мне так и не сказали, откуда она у вас».

Большой Бык ответил не сразу. Не потому, что не знал, как бы половчее соврать. Обмануть этого «ботаника» для него было раз плюнуть. Он просто старался погасить в себе чувство досады. Если бумага ценная, её можно было бы продать. С другой стороны, ведь и платить за перевод не придётся. А с деньгами расставаться уважаемый Владимир Аркадьевич очень не любил. «Мои рабочие разбирали старый дом и нашли бумагу на чердаке. Знают, что я люблю всякие диковинки, вот и принесли её мне».

Очкарик с недоверием посмотрел на Большого Быка. Он легко мог представить себе этого битюга крадущимся с ножом в тёмном переулке или старательно пересчитывающим наворованные денежки, но вот любовно собирающим «всякие диковинки» представить его как-то не получалось. Впрочем, какая разница, откуда у него эта бумага. Надо поскорее перевести её и забрать с собой, чтобы потом тщательно изучить в институте. Большой Бык, оскалившись в почти искренней улыбке, жестом указал очкарику на стул, и тот приставил стул к письменному столу и дрожащими руками взял странный лист. Поднеся его ближе к глазам, он вдруг даже присвистнул. «Что такое?» – насторожился Большой Бык. – «Текст даже более древний, чем я ожидал. Боюсь, я не смогу его здесь перевести. Мне надо взять бумагу в институт и там с ней денька три поработать. До свидания». Очкарик взял бумагу и поднялся из-за стола.

«Э-э-э, мы так не договаривались. Вы переводите нам её здесь и сейчас, а потом забираете, когда мы снимем с неё копию. Или бумага останется у нас».

«Боюсь, перевод будет не очень полным и не совсем точным, – сказал очкарик. – У меня есть с собой ноутбук с самыми необходимыми материалами, но полный перевод возможен только в стенах института, и он займёт, вероятно, несколько дней. Ну что ж, попробуем». Очкарик достал из кейса ноутбук, включил его, и некоторое время в офисе слышны были только его сопение и невнятное бормотание. Наконец он откинулся на спинку стула и изрёк: «Судя по всему, настоящий документ является списком с более раннего манускри…»