Божественная комедия. Ад - Данте Алигьери

Песнь XXXIV

Содержание. Наконец поэты вступают в последний четвертый отдел девятого круга – в Джиудекку, названную так по имени Иуды Искариотского; здесь совершается казнь над величайшими грешниками – изменниками своим благодетелям и Богу. В различных положениях совершенно затертые льдом, они просвечивают как пузырьки в стекле. Виргилий указывает Данту на творение, имевшее когда-то прекрасный лик – на Люцифера, который в сумраке воздуха представляется поэту вдали как мельница, движущая крыльями. Сильный ветер заставляет Данта укрыться за Виргилием. Меж тем гигантский образ Люцифера становится явственнее: он до полугруди восстает над ледяной пещерой; на голове его три лица: красное, черное и бледно-желтое, и под каждым лицом по паре крыл бесперых как у нетопыря: из-под них дуют три ветра и замораживают Коцит. В каждой пасти у него по грешнику: в красной Иуда, в черной Брут, в бледно-желтой Кассий. – Наступает ночь, и поэты, обозрев преисподнюю, готовятся к выходу из ада. Данте обхватывает руками шею Виргилия и в ту минуту, когда распахнулись крылья Люцифера, Виргилий хватается за шерсть его тела: таким образом, он спускается сверху вниз до бедр чудовища. Достигнув этой точки, соответствующей центру земли и вселенной, Виргилий опрокидывается головою туда, где были его ноги, и отсюда как от центра тяжести начинает восходить снизу вверх к другому полушарию, хватаясь за клочья шерсти чудовища и идя по ним как по лестнице. Выйдя сквозь отверстие скал в цилиндрический узкий ход, ведущий на южное полушарие, Виргилий сажает ученика на уступ скалы; Данте поднимает очи и с изумлением видит ноги Люцифера, поднятые к верху. Виргилий объясняет ему это явление, а вместе с тем излагает космологию земного шара, замечая, что солнце уже взошло. Потом начинают они свое восхождение к южному полушарию по направлению потока, бегущего по цилиндрическому подземному ходу спирально в ад и оглушающего этот ход своим ропотом. Наконец, Данте видит сквозь круглое отверстие бездны прекрасные светила, украшающие небо, и пред рассветом выходит к подножию горы Чистилища и созерцает звезды.

1. «Vexilla regis prodeunt inferni[768]На встречу к нам!» сказал учитель мой;«Направь же взор к сему сквозь мрак вечерний.»

4. Как в час, когда ваш мир задернут мглой,Являются в дали туманной взоруРазмахи крыльев мельницы большой:[769][770]

7. Такое зданье я узрел в ту пору.Тогда я стал, от ветра, за вождем,За тем, что в нем имел одну опору,

10. Страшусь сказать: я был уж там, где льдомСо всех сторон затерты духи злые,Как пузырьки мелькая под стеклом.

13. Лежат одни, приподняты другие;[771]Кто вниз ногами, кто главой поник;Кто, согнуть в лук, прижать ногами к вые.

16. Как скоро вождь в те области проник,Где он желал мне указать творенье,Имевшее когда-то дивный лик,[772] —

19. Стать пред собой он дал мне повеленье,Сказав: «Бог Дис и вот страна, где вновьВооружись отвагой на мгновенье.»

22. Как я немел, как леденела кровь,Тебе, читатель, я сказать не в силах:То выразить ни чьих не станет слов.

25. Не умер я, но жизнь застыла в жилах:Вообрази ж, чем в ужасе я стал,И жизнь, и смерть, утратив в сих могилах.

28. Владыка царства вечных слез возсталДо полугруди над льдяной пещерой,И пред гигантом я не так был мал,

31. Как мал гигант пред дланью Люцифера:Представь же сам, каков был рост его,Коль члены в нем столь страшного размера.[773]

34. И если он, восстав на своегоТворца, тем гнусен стал, как был прекрасен,[774]То он отец конечно зла всего.

37. О, дивный вид! как был мне Дис ужасен,Когда узрел я три лица на нем:Один передний – был как пламя красен;

40. Другие ж два сливались с тем лицомВ средине плеч и, сросшись у вершины,Вздымались гребнем над его челом.

43. Был бледно-желт лик правой половины;Но тот, что слева, цвет имел людей,[775]Живущих там, где Нил падет в долины.[776]

46. Шесть грозных крыл, приличных птице сей,Под каждым ликом по два выходили:Таких ветрил не зрел я средь морей!

49. Бесперые, на крылья походилиНетопыря: так ими он махал,Что из-под них три ветра бурей выли,

52. Коцит же весь от стужи замерзал.Шестью очами плакал он и токомКровавых слез три груди орошал

55. Как мялами, он в каждом рте глубоком[777]Дробил в зубах по грешнику, заразКазня троих в мучении жестоком.

58. Но мощь зубов переднему сто разСноснее лап, которыми по кожеСняты его он проводил под час.

61. И вождь сказал: «Вон тот, казнимый строже,С главой внутри, с ногами ими зубов, —Искариот на раскаленном ложе!

61. Из двух других висящих вниз духов —Вот Брут торчит главой из пасти темной:Смотря, как там крутится он, без слов![778]

67. А тот плечистый – Кассий вероломный. —Но сходит ночь: уже пора нам в путь;[779]Все видели мы в бездне сей огромной.» —

70. Он мне велел припасть к нему на грудьИ, выждав миг, чтоб распахнулись крылья,К косматым ребрам поспешил прильнуть.

73. И в след за тем, усугубив усильяПо клочьям шерсти и коре льдяной,Как с лестницы, спускалась тень Виргилья.

76. Когда же мы достигли точки, той,Где толща чресл вращает бедр громаду,[780] —Вождь опрокинулся туда главой,

79. Где он стоял ногами, и по гаду,За шерсть цепляясь, стал всходить в жерло:[781]Я думал, вновь он возвращался к аду.

82. «Держись, мой сын!» сказал он, тяжелоПереводя свой дух от утомленья!«Вот путь, которым мы покинем зло.»

85. Тут в щель скалы пролез он, на каменьяМеня ссадил у бездны и в видуСтал предо мною полон благоволенья.

88. Я поднял взор и думал, что найду,Как прежде, Диса; но увидел ноги,Стопами вверх поднятые во льду.

91. Как изумился я тогда в тревоге,Пусть судит чернь, которая не зрит,Какую грань я миновал в дороге.[782]

94. «Встань на ноги,» заговорил пиит:«Наш дальний путь тяжел и дня светилоУж третий час как на небе горит.[783]»

97. Не во дворце идти нам должно было,Но под землей в естественной тюрьме,Где рыхло дно, где солнце не светило.

100. «Пока в сей бездне мы идем во тьме,»Сказал я, встав: «премудрыми речамиСвет истины разлей в моем уме.

103. Скажи, где лед? как погружен ногамиВверх Люцифер? как к утру царь планетВ столь краткий срок достиг уже над нами?[784]»

106. «Ты думаешь,» учитель мне в ответ:«Что ты еще за центром, где вцепилсяЯ в шерсть червя, что точить целый свет,[785]

109. Ты был за ним, пока я вниз стремился;Когда ж всходил я, центр ты миновал,Куда весь груз отсюду устремился.

112. И ты теперь под эмисферой стал,Напротив той, что облеклась когда-тоВеликой сушей, где на выси скал[786]

115. Был распят Тот, кто жил и умер свято.[787]Ты здесь стоишь на сфере небольшой, —Другом лиц Джудекки, льдом объятой.[788]

118. В стране сей день, как скоро ночь на той;А тот, чья шерсть нам лестницей служила,Как я сперва, повергнут вниз главой.

121. Сюда он пал пред громом Михаила,И та земля, что прежде здесь была,От ужаса свой лик под морем скрыла

124. И к эмисфере нашей отошла;А часть земли из бездны сокровеннойНад ним в испуге гору вознесла.[789]»

127. Есть ход в земле, настолько удаленныйОт Вельзевула, сколько ад глубок.[790]Незримый, в нем журчит во мгле сгущенной

130. Сквозь щель скалы бегущий ручеек:[791]Прорыв скалу извивистой волною,Он в бездну мчит по склону бурный ток.

133. Мой вождь и я сей тайною тропоюСпешили свой выйти, в Божий свет,И, не предавшись ни на миг покою,

136. Взбирались вверх, он первый, я во след,Пока узрел я в круглый выход бездныЛазурь небес и дивный блеск планет

139. И вышли мы, да узрим своды звездны.[792]

19 Марта 1844.

Москва.

Примечания

1

По словам монаха Гилария, Данте начал писать свою поэму по латыне. Первые три стиха были следующие:

Ultima regna canam, fluido contermina mundo,Spiritibus quae lata patent, quae praemia solvuutPro meritis cuicunque suis (data lege tonantis). —

«In dimidio dierum meorum vadam adportas infori.» Vulgat. Biblia.

В средине н. ж. дороги, т. е. на 35 году жизни, – возраст, который Данте в своем Convito называет вершиною человеческой жизни. По общему мнению, Данте родился в 1265: стало быть, 35 лет ему было в 1300 г.; но, сверх того, из XXI песни Ада видно, что Данте предполагает начало своего странствия в 1300, во время юбилея, объявленного папою Бонифацием VIII, на страстной неделе в великую пятницу, – в год, когда ему сравнялось 35 лет, хотя его поэма написана гораздо позже; потому все происшествия, случившиеся позже этого года, приводятся как предсказания.