Купидон стреляет трижды - Ирина Славская

наш дурачок в них ныряет, как щенок жизни радуется.

На работу шла, раскидывая ногами снег. В воздух взлетали снежинки, и это было так красиво. Сказочная зима. Снег под ногами хрустит, как в детстве. Вот оно, счастье…

– Девочка, что ты снег ногами раскидываешь? И почему ты не в школе?

– Я не учусь.

– Куда только опекунский смотрит? Где твои родители?

– Дома. А папа в командировке, – отвечаю я растеряно.

– Быстро в школу, иначе родителям твоим расскажу.

И тут на меня напал такой гомерический хохот. Ничего, кроме смеха, не услышала тетка в ответ. Разозлилась и поковыляла себе дальше. Я пришла на работу и посмотрелась в зеркало. А точно я на девчонку похожа: румянец во всю щеку, глаза ярко блестят, маленькая и худенькая. Прогульщица уроков, короче. Как хорошо жить! Вот отругала меня женщина ни за что, а вроде и комплимент нехотя сделала. Все-таки так здорово!

Открыла кафе. Начался рабочий день. Клиенты шли косяком, но мы уже к этому потоку привыкли. Дети в одном зале, а взрослые в остальных двух. Все наелись, все довольны. Официантов мы так и не стали нанимать. Люди сами себя обслуживают по-быстрому, зато мест свободных нет. Проект можно считать успешным: у нас уже и прибыль пошла, и затраты отбились. Свадьбы, дни рождения, корпоративы… Мы все проводим. Голова кругом от забот.

И вот она, первая неприятность. Никита пришел. Почему он приходит сюда, когда ему вздумается? Что ему еще надо?

– Привет.

– Здравствуй. Чем обязана?

– Пришел поговорить.

– Мне некогда.

– Тебе всегда некогда. Никогда на меня времени нет.

– Почему никогда. Мы с тобой договаривались встретиться. Ты не пришел.

– Я не мог. У меня были обстоятельства.

– Новая протеже требовала внимание? А сейчас мне некогда. Ты же видишь, я работаю.

– Нет у меня никого.

– Мне это не интересно. Что ты хотел? Зачем пришел?

– Поговорить хочу. И когда теперь ты соизволишь уделить мне время?

– Не знаю. У меня куча дел.

– Я. Я твоя куча. Ты о муже хоть иногда думаешь?

– Если честно, то нет. Мне просто некогда.

Тут смотрю, Петька с пацанами прискакал. Что-то мне с улицы маячат. Вот и почему он не в школе? Уроки уже начались.

– Ты почему не в школе?

– У нас бомбу ищут.

– Опять хулиганы позвонили? У вас там МЧС работает?

– Ага.

– И сколько будут искать?

– Часа два.

– А сюда чего примчались?

– Про пустырь поговорить. Когда начнем?

– Я же тебе все сказала вчера. Завтра станем разрабатывать план. Потом с пацанами в субботу и воскресенье там будем крутиться. Не в ущерб школе. А теперь в школу шагом марш.

Смотрю, они стройным шагом пошли в школу. Петька возглавляет толпу. Он намного выше всех, поэтому со стороны выглядит, как будто взрослый ведет учеников в школу. Великан и много гномов…

– Для других ты время находишь. Даже для чужих.

– Никита, ты сам подумай. О чем нам говорить? Мы все друг другу уже много раз сказали. Хотел свободы? Я тебе ее дала. Зачем ты мучаешь себя и меня? Просто давай разведемся. Тихо и мирно. Ты же на самом деле меня уже не любишь.

– Я тебя люблю.

– А действия твои доказывают обратное. Любви уже нет. Да и была ли?

– Была. Я тебя любил.

– Вот теперь ты правильно сказал. Любил. Все в прошедшем времени. Было да прошло. Нет уже того чувства, что было между нами. Ты живи своей жизнью. А я буду жить своей.

– Я не могу. Я без тебя не могу.

– Сможешь. И мог. Ты почти неделю, как с этой лысой познакомился и стал встречаться, мог без меня жить. Спиной ко мне всегда поворачивался. Не слышал и не видел меня. Как на пустое место смотрел. Меня уже тогда в твоей жизни не стало. Вот и я теперь к тебе спиной повернулась. А ты как хотел? Заведи новую пассию. Отвлекись. И меня забудешь.

– Я не хочу других.

– Он не хочет… Зато я хочу. Мое желание ты когда станешь учитывать? В общем, через неделю я подам заявление на развод в суд. Извини.

– Даже не выслушаешь?

– Хорошо. Чувствую, что ты так просто не отстанешь. Давай после работы и поговорим.

– Где?

– Приходи сюда в кафе к закрытию. У нас будет время поговорить.

– Я приду. Я обязательно приду.

Не могу понять. Зачем он ходит и скулит, как побитый пес, которого выгнали из дома за то, что нагадил на ковре? Самое интересное, что и друг его Александр перестал мне цветы дарить.

Устал от ухаживаний? Или муж прав, и он ему напакостить хотел? Развести с женой и отомстить за старые обиды. И главное, что в кафе он ни разу не приходил. Цветы дорогие слал? Так это давно было. А сам к «любимой» ни разу не пришел. Прошла любовь, завяли помидоры и больше им не зацвести…

И третий ухажер что-то затаился. Этот улыбчивый Иван. Мне улыбался, за ручку держался. Старомодно спросил разрешения ухаживать и слился.

И как это понимать? Это фиаско, сестра. Ты никого уже не прикалываешь. Все трое смотали удочки. Даже старый Ванечка… Охохонюшки. То много женихов, не знаешь кого выбрать, то ни одного. Даже завалящего мужичонки на пороге. Пусть и без цветов…

И тут кто-то рядом закашлял так показательно, чтоб на него обратили внимание. Полисмен пришел. Значит, что-то интересное нарыл. Или уже время обеда? Посмотрела на часы. Да нет, еще рано. Посмотрим, что он там накопал по своим каналам…

– Давно стоите?

– Да нет, наверное.

– Тогда пройдем в офис. В школе торчали?

– Вы уже знаете? Правильно. Школьники сразу сюда рванули. Донесли.

Зашли в офис. Я принесла нам кофе и пирожные. Время обеда еще не настало, так что можно обсудить новые сведения, пока аврал не начался. Я закрыла дверь на ключ, и мы приступили к обсуждению.

– Значит так, Самойлов Аркадий Иванович был официально женат один раз и не разводился. После смерти жены не женился. Жил вдовцом. Имел двух детей, рожденных в браке. Еще имел дочь, рожденную вне брака от сожительницы. Признал ребенка сожительницы своим официально.

– Есть еще один его ребенок. Но он его официально своим не признал.

– Почему?

– Утверждал, что беременная она не от него. Женщина попыталась его судом припугнуть, но оказалось, что Кашина Валентина Спиридоновна со многими мужчинками спала. Аркадий ей пообещал предоставить в суд свидетелей этого прискорбного факта.

– Почему вы назвали их мужчинками?

– Они перестали быть мужчинами после того, как стали распускать по-бабьи свои языки.

– Понятно. Но она же