Одна на миллион (СИ) - Шолохова Елена

– В самом деле? – изогнув бровь, иронично спросил он. – А что там с «Немезидой»?

– Туда я не поеду, – отрезала я.

– Что ж так?

И как я ему должна ответить? Хозяин «Немезиды» оскорбил меня, потому что его отец был любовником моей матери и по её наставлению украл их деньги и хотел вместе с ней сбежать заграницу? Нет, такие вещи и в близком кругу обсуждать не рвёшься. Да что там, даже наедине с самим собой не хочешь это вспоминать. А уж вытряхивать грязное бельё перед посторонним, а тем более перед Соболевым – нет, нет, нет!

– Просто не хочу туда ехать и всё тут, – упрямо повторила я.

Соболев чуть прищурился и теперь смотрел холодно.

– На работе нет такого понятия – хочу или не хочу, – произнёс он сухо. – Есть задания, которые необходимо выполнять, нравится оно тебе или нет. К тому же, ничего сложного, насколько знаю, тебе не поручали. Самое простейшее, не требующее ни стараний, ни способностей.

– Для дур, короче, – резюмировала я.

Он молча развёл руками, мол, да, увы. И я обиделась ещё больше. Да кто он такой, чтобы записывать меня в дуры? Если меня их железки не интересуют, это ещё ничего не значит. У меня, между прочим, в школьном аттестате всего одна тройка.

Я поднялась, встала перед ним. Вообще, Соболев меня выше, но поскольку сейчас он присел на угол стола, а я на каблуках, то мы оказались с ним вровень. Я посмотрела ему прямо в глаза, пристально и гневно, и вдруг уловила, что он задержал дыхание, затем сглотнул, а взгляд его потемнел.

В груди у меня тотчас задрожало от возникшего напряжения. Казалось, сейчас что-то произойдёт…

Но тут Соболев, словно спохватившись, отвёл глаза в сторону, соскользнул со столешницы и опять прошёл к окну. Не глядя на меня, глухо сказал:

– Анжела, давай так: или ты работаешь. То есть делаешь всё, что тебе говорят, едешь куда тебе говорят. Без этих твоих хочу-не хочу. Или ты не работаешь. То есть вообще здесь не работаешь. Во всяком случае, в пресс-службе. Может, Сергей Иванович пристроит тебя в другой отдел, где можно просто сидеть и ничего не делать.

У меня аж горло перехватило, и защипало веки. И этот жаждет от меня избавиться, а я-то думала, что он…

– Хорошо, Вадим Сергеевич, – я намеренно перешла на «вы», хотя голос мой предательски дрожал. – Я прямо сейчас пойду к отцу и попрошу, чтобы он перевёл меня в другой отдел, раз вы так желаете.

Я вылетела из его кабинета, услышав, как он бросил в спину: «Анжела!».

Да пошёл он! Этого я, конечно, не сказала вслух, но и останавливаться не стала. Помчалась к лифту.

Отец, конечно, тоже сейчас всех собак на меня спустит: тунеядка, бездарь, не смогла сработаться с таким замечательным профи и его суперкомандой, ну и так далее.

Да и пусть.

– Отец у себя? – ворвалась я в приёмную.

Все три девицы ответили в унисон:

– У себя.

Я решительно направилась к его кабинету, хотя, конечно, слегка трусила. Но набрав побольше воздуха, распахнула дверь и шагнула внутрь.

Кабинет отца был раза в три больше, чем у Соболева, и обставлен совсем в другом стиле. У того всё новомодное, сплошь стекло и хром. Ну и ощущение воздуха и света. А у отца – массивная мебель из тёмного дерева. И вообще, всё тёмное, громоздкое, помпезное. Как будто он ещё и таким образом хотел подчеркнуть собственную значимость.

– Что случилось? – спросил он недовольно, завидев меня.

– Папа, переведи меня в другой отдел.

– С чего это вдруг? – нахмурился он грозно.

Сейчас начнётся!

– Сразу скажу – всё я делала, что надо. И вчера, и сегодня. А потом мне велели ехать в «Немезиду», а я отказалась. И я туда не поеду!

– И это всё? – спросил отец.

Я в недоумении кивнула. А дальше он вдруг сделал то, чего я от него вообще никак не ожидала – позвонил Соболеву и сказал:

– Вадим Сергеевич, Лину мою в «Немезиду» не отправляй. И без неё найдётся кому туда съездить. Так?

Я аж ушам своим не поверила. Чтобы отец без всяких вопросов и замечаний просто пошёл мне навстречу – да это просто чудо какое-то.

Слегка ошарашенная я вернулась в наш кабинет. И сразу поймала Юлин взгляд, полный ненависти. Взгляд мимолётный, но очень выразительный. Видимо, Соболев ей уже позвонил и осчастливил. Я не удержалась.

– Нечего меня испепелять. И бегать жаловаться Соболеву тоже нечего. В другой раз скажу папе, чтоб он тебя вообще уволил.

Юля молча поднялась, торопливо накинула жакет, схватила сумку и вышла. Поехала в «Немезиду» сама. Как привязанный за ней поплёлся и Славик, но проходя мимо меня, приостановился посмотрел, как на врага, и сказал, как плюнул:

– Ну ты и…

 Он не договорил, и так, наверное, ещё хуже. Что он там имел в виду – неясно, но думаешь сразу самое гадкое. Любое распоследнее ругательство вроде как подходит. Но я на Рыжего не злюсь, это даже в некотором смысле трогательно. Просто стало вдруг очень неприятно.

– Забей, Энжи, на этого рыцаря печального образа. Он на всех готов бросаться, кто Юльку огорчит, – с усмешкой сказал Стас, подойдя ко мне сзади.

А я вздрогнула. Как-то странно было слышать от него это «Энжи». Так меня называют только наши, узкий круг. Откуда ему знать? Даи вообще, у нас с ним не те отношения, чтобы вот так фамильярничать. А он ещё и приобнял меня за талию. Руку его я, конечно, сразу скинула.

– Не переживай, Стас, я давным-давно не парюсь над тем, как ко мне относятся люди, которые мне неинтересны, – сказала я, а хотелось шлёпнуть его по руке как следует и послать куда подальше с его утешениями. Но я и так, похоже, побила рекорды по искусству наживать врагов за короткое время.

Ещё интересно, что Соболев обо мне подумал. Наверняка ведь решил, что я помчалась папе ябедничать на него. Да ну и ладно, пусть думает, что хочет. Я тоже на него обиделась.

31

Вот я и дождалась свою первую зарплату. Такое странное чувство. Приятное, вообще-то. Во всяком случае, было приятно до тех пор, пока Соболев не принёс нам расчётки. Каждому вручил лично, и мне тоже. Даже сподобился поздравить с первой зарплатой, хотя эти дни вообще меня как будто не замечал. Не обращался, не вызывал к себе, не смотрел, даже мимолётно.

Я делала вид, что мне без разницы, а что ещё оставалось? Не слёзы же лить, хотя, если уж честно, подкатывало временами.

Впрочем, не он один меня игнорировал. Юля тоже больше не приставала со своими поручениями. Ну и я не напрашивалась помогать, хотя, если честно, было не по себе.

Они там все усиленно готовились к форуму, который начнётся уже в ближайшую среду. На планёрках бурно обсуждали что и как будет, Соболев давал задания, что-то спрашивал, советовал, требовал. Все вместе смотрели ролик, отснятый Стасом, комментировали кадры, озвучку, Соболев шутил, все хохотали, и только я одна всё время оставалась в стороне. Ужасное, между прочим, ощущение.

Я уже тысячу раз пожалела, что тогда, в первые дни работы, отказывалась вникать во все эти тонкости. Потому что сейчас так хотелось тоже чувствовать себя сопричастной, а не оставаться в стороне.

Ну а сегодня, наконец, и я смогла поучаствовать во всеобщем оживлении. Зарплата взбодрила и объединила весь отдел похлеще форума.

– Поздравляю! – в унисон повторили за Соболевым Стас и Маринка.

Я с трепетом заглянула в расчётный листок и ничего не поняла. Какие-то столбцы, цифры, обозначения – начислено, удержано, коэффициент… чёрт ногу сломит.

Я дождалась, когда Соболев закончит планёрку и покинет кабинет. И почти сразу выскочила следом. Он не успел далеко отойти, потому что его задержала в коридоре кадровичка.

Я сделала пару шагов и остановилась чуть поодаль. Они разговаривали о чём-то рабочем, а я неловко топталась на месте. Дурацкая ситуация, но что уж теперь.

Кадровичка втолковывала ему про какие-то представительские расходы, выделенные для будущего форума, а он кивал. Иногда отвечал ей, но тихо, слов не разобрать. Потом бросил в мою сторону взгляд как бы мимоходом. И снова всё внимание кадровичке. Потом ещё раз посмотрел, уже явно осознанно. А затем то и дело стал переводить взгляд то на меня, то на даму из кадров. И уже в его взгляде читалось напряжение. И отвечал он ей громче и со сдерживаемым нетерпением, как будто ждал, когда она уже закончит свою мысль.