Танковые рейды - Амазасп Бабаджанян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Товарищ бригадный комиссар, разрешите доложить…
— Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Бабаджанян! — приветливо остановил он меня. — Сейчас все доложите. Только сначала дайте нам с товарищем Скирдо чуточку отдышаться. Извините, даже поздороваться не могу, руки в глине… Ну и местечко себе выбрали — четыре раза пришлось по-пластунски ползти — тренировочка!
Он заразительно рассмеялся, и это показалось мне добрым предзнаменованием.
Ординарец принес полотенце. Бригадный комиссар привел себя в порядок, протянул мне руку, назвался:
— Брежнев. Так как вы тут поживаете? Кое-что я уже знаю — товарищ Скирдо докладывал, да и сам я видел, пока по-пластунски к вам добирался!
Он снова широко улыбнулся.
— Такая прогулочка — школа стратегии. Особенно для таких, как я, — не кадровых военных. — И, поясняя, добавил: — До войны на партработе был. Тут неподалеку — на Украине. А вы, товарищ Бабаджанян, из каких краев? Впрочем, догадываюсь, с Кавказа. А если поточнее: Армения? Азербайджан?
— И Армения, и Азербайджан, товарищ бригадный комиссар.
— Сразу? Интересно, интересно, расскажите.
Я стал рассказывать. Подбадриваемый его вопросами и вниманием, я вскоре освободился от первоначальной скованности и от опасения, что предстоит «допрос с пристрастием».
Разговор между тем сам собой перешел на причины неудачного наступления нашей, 56-й армии. Бригадный комиссар стремился получить исчерпывающую информацию о положении дел на миусском рубеже. Разговор наш затягивался.
Доложили, что обед готов. Солдатские щи да кашу наш повар подал в алюминиевых мисках. Я извинился за такой «сервиз».
— Чепуха — сервиз! Кончим войну — будут у нас сервизы из лучшего фарфора. А нынче была бы каша, да вдосталь. Худо солдату, когда ее мало. Давайте поедим да двинемся на передний край, окопы осмотрим, поговорим с бойцами.
Мы со Скирдо категорически запротестовали: нельзя бригадному комиссару подвергаться такой опасности.
— Вы же подвергаетесь! — возразил он.
— Ну, мы… — отвечал я. — Командир полка вряд ли благополучно дотянет до конца войны…
— Вот это и вовсе зря, — перебил он сурово. — Давайте верить, что все мы трое кончим войну благополучно. А кончится война и приведет судьба — встретимся и вспомним наш разговор. По рукам?
Как мы ни противились, он настоял на своем — отправился в обход окопов переднего края. Возвратившись в блиндаж, снова втянул нас в разговор о положении дел на миусском направлении. Уже то, как он ставил вопросы, не только вызывало на откровенность, но и принуждало нас мыслить творчески, видеть проблему с разных сторон.
Интересы прорыва такой сильной оборонительной линии, какой был миусский рубеж, требовали внимательного изучения системы организации обороны противника.
Подполковник Бабаджанян, 1942 год
— Может быть, следовало за счет других направлений фронта сосредоточить именно здесь достаточное количество крупной артиллерии, танков, авиации? — спросил бригадный комиссар.
— И уж, во всяком случае, — подхватили мы со Скирдо, — вести наступление, имея вторые эшелоны…
— Правильно, — поддержал нас бригадный комиссар, — вторые эшелоны, готовые поддержать и развить успех…
— А не вытягивать части ниточкой…
— Потому что, где тонко, там и рвется! — одобрительно рассмеялся наш гость.
Когда мы проводили бригадного комиссара, М. П. Скирдо восхищенно сказал:
— Вот это политработник, а?
— Да, — согласился я, — а еще говорит: я, дескать, не кадровый военный…
…На миусском направлении весной 42-го мы понесли большие потери и вынуждены были вернуться на исходные позиции.
Мне трудно сейчас вспомнить, какова была хронология: Цыганова раньше сняли или раньше прочел я в «Правде» — где уж там было посмотреть на сцене — пьесу Александра Корнейчука «Фронт». Только, когда читал, не мог избавиться от мысли: не с Цыганова ли списывал своего Горлова драматург?
Ведь вот тоже заслуженный, боевой генерал, а воюет так, словно и не минуло два с лишком десятилетия — и каких десятилетия! — после Гражданской войны.
И так мне захотелось тогда повидать этого писателя, пожать ему от всего сердца руку. Тем более ведь незадолго до этого мы с ним познакомились лично.
До сих пор храню свою записную книжку тех лет, куда с огромным удовлетворением занес слова из «Правды», которая писала тогда, что опубликование этой пьесы является «признаком величайшей силы и жизненности Красной Армии, нашего государства, ибо только армия, уверенно смотрящая в будущее, уверенная в победе, может столь прямо и резко вскрывать собственные недостатки, чтобы быстро ликвидировать их».
Тяжелыми были сорок первый и начало сорок второго для нашей Родины. Но они были и временем первой большой победы — победы под Москвой. Мне не довелось принимать непосредственного участия в боях на рубежах столицы, но все мы, солдаты Отчизны, где бы мы ни находились в это время, почувствовали, что блицкриг — это миф, что развеять его выпала честь нам и что хотя до окончательной победы еще дорога в сотни и тысячи километров, но мы шагаем по ней, по этой дороге. И, успешно сдав нелегкий экзамен, мы способны освоить еще немалую науку и дойти до Победы.
Глава третья
«Внимание, танки!»
Весна на юге ранняя. Но буйное цветение не радует на этот раз — кончается весенняя распутица, подсыхает почва, открываются дороги, а немцы с новым летом связывают надежды на разгром Советских Вооруженных Сил. Это ясно, и потому мы напряженно ждем новых боев, сражений не на жизнь, а на смерть.
20 апреля 1942 года — как сейчас помню это весеннее, ясное и исполненное тревожных ожиданий утро — я срочно был вызван в штаб корпуса.
Генерал А. З. Акименко уже ждал меня.
— Ага, явился, значит. Что полк, в порядке?
— В порядке, товарищ генерал.
— Видишь, какое дело, Бабаджанян… Ну, в общем, сдай сегодня же полк заместителю.
Я молчал в полной растерянности: как будто бы за мной нет серьезных грехов…
— Что смотришь на меня так, словно убил я тебя? Не волнуйся, жив ты. Направляем тебя на учебу…
— Сейчас, в такой момент, на учебу?
— Да, на учебу. В Академию Генерального штаба! — торжественно провозгласил Акименко. — Все, что ты можешь сказать, наперед знаю… Если б меня коснулось, также возражал бы. Но не тебе же растолковывать, что для победы над врагом нам нужны командиры отличной подготовки… Да и потом, — голос генерала обрел привычную властность, — приказ есть приказ…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});