На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова

выгодно ли это вам? У вас даже не возникает мысли о продолжении отношений, и уж тем паче о свадьбе. Можно спросить?

— О чем, о, великий психолог? — с усмешкой произнес Вадим.

— Обещайте ответить правдиво!

— Хорошо.

— Ваша нынешняя любовница замужем?

— Что? — от изумления он даже дар речи потерял и остановился. — Да как вы…

— Правда и только правда!

— Хорошо, я отвечу на этот ваш вопрос, но и вы тогда так же правдиво ответите мне на мой, договорились?

— На один?

— Один единственный. Нет, моя нынешняя, как вы выразились, любовница не замужем и даже ни разу не была. Думаю, кое-какие идеи затащить меня в Загс у нее есть. Я не стану связываться с замужней по одной причине! И с чего вы решили, что я свяжусь с замужней женщиной? Бред сивой кобылы! Готов в этом присягнуть на Библии!

— Странно, — словно разочаровавшись, произнесла Инна. — А какая причина, если не секрет. Муж?

— Объелся груш, — буркнул Вадим. От непонятной злости ему чертовски захотелось курить, вот только сигарет не было под рукой. — Я не сплю с замужними, потому что у них уже есть мужчина, который выполняет данную задачу.

— О, да вы брезгун! — усмехнулась Инна. Ее это позабивало. Никогда бы не подумала такое.

— Представьте себе! Если я встречаюсь с женщиной или даже просто сплю, то я на тот момент единственный в ее жизни. Мне не нравятся невинные девочки, может, потому что мне такие не попадались, но и знать, что моя избранница еще с кем-то делить свое ложе… брр! Чур меня, чур!

— Кто бы мог подумать, — проговорила с усмешкой девушка.

— Моя очередь, — заявил он, — у вас есть сигаретка?

— Вы же не курите? — изумилась Инна.

— О, несравненная Мата Хари! Если вы видели в тот раз, как я отключил телефон, то мою сигарету, как пить дать, застукали, — с сарказмом произнес Вадим.

— Я, правда, бросила.

Он еще похлопал себя по карманам, глядя по сторонам. Как назло ни одного киоска поблизости не наблюдалось. Время уже за полночь, так что придется обойтись.

— Вот какая от вас польза, даже сигареты нет. Ладно, Бог с ней, — наконец пробормотал он и посмотрел на Инну.

— У вас такое лицо, словно вы нож про себя натачиваете, — проговорила она неуверенно.

— Хорошо, что вы это понимаете. Чем же вас спугнул герой?

Инна отвела глаза и замолчала. Возвращаться в воспоминания о том вечере совсем не хотелось.

— Вы обещали ответить!

Она вздохнула.

— Я вам уже говорила, что вся идея с замужеством, всего лишь повод насолить отцу и мачехе. Просто, так судить о человеке, который добился всего сам… Я даже напомнила мачехе, что и она сама еще совсем недавно челноком моталась в Польшу за вещами. Отец не сразу стал богатым и знаменитым, тоже хлебнул безденежья. Вот только не думала, что едва выбравшись из грязи, они тут же начнут мнить себя аристократами. Отец даже не в состоянии сказать, кто его прадед хоть по какой линии, а туда же полез. Стал копаться в корнях в поисках князей. Мачеха вообще приезжая. Я ничего не имею против провинциалов, покоряющих Москву и Питер, я даже «за» них в каком-то роде, потому что они более амбициозные и менее ленивые, чем коренные жители столиц. А Борис… Он истинный петербуржец! Все его предки родились и жили здесь. Отец рано умер, мать неудачно вышла замуж во второй раз, но его ничто не сломило. Человек со стержнем внутри. Вы знаете, я бы осталась его другом. Как другу ему цены нет! Он всех на уши поставит, но поможет. Вот только…, — она опять замолчала, опустив голову.

Вадим шел рядом и тоже молчал. Она молчала очень долго, кутаясь в палантин, наброшенный на плечи, даже как-то ссутулилась под ним.

— Вы замерзли? Может, возьмем такси? — поинтересовался Вадим.

Она замотала головой.

Тогда она думала, что всё не всерьез. Что это словно игра, когда в любой момент можно перезапустить программу и выйти на нужный тебе результат. Вот только она ошиблась. Думала, что сможет остановиться, когда захочет, но, после того, как они подали заявление в Загс, ее поезд понесся с горы без тормозов. Она на его ход уже никак не могла повлиять, а Борис в вечер помолвки…

— Тот, кого я воспринимала как друга, вдруг предстал… мужчиной, желающим… желающим получить от женщины… свое. Мужчиной из плоти и крови. Вот тогда я поняла, что сама загнала себя в угол. Значит, и вытащить себя из этой западни должна только сама, — проговорила тихо Инна.

Она замолчала, продолжая идти вперед. Вадим шел рядом с ней, и ему нечего было сказать. На улице почти никого, лишь изредка попадались влюбленные парочки, да машины, проезжая мимо, освещали их лица морозным светом фар. Ее каблуки приглушенно стучали по тротуару. Шла чуть впереди него, сжавшись в комок, и ему вдруг стало ее жаль.

Да, она сама создала себе проблему, но также сама выбиралась из нее. Он только лишь немного помог. Бабушка считала, что человек, признавший свою вину, уже на треть невиновен. Глядя на свою случайную гостью, Вадим соглашался с этим суждением.

Инна же не просто признала свою вину. Ей жаль того же жениха. Она боится его до потери сознания, но… уважает. Она сбежала от Бориса-мужчины, а вот из-за Бориса-друга ее мучают угрызения совести.

— Вы не пробовали с ним поговорить? — вдруг спросил Вадим.

— С кем?

— С вашим женихом. Объяснить ему ситуацию, как-то намекнуть, что не хотите свадьбы?

Инна замотала головой.

— Как-то я попыталась ему об этом сказать, но…, — едва слышно прошептала она, — в итоге лишь поняла, что он сильнее меня. Физически сильнее. И если я не сбегу…

— Послушайте, а почему вы выбрали себе такое платье? — неожиданно громко и даже бодро спросил ее спутник. — Совсем неудобное для задуманного.

Девушка улыбнулась. Этот холодный человек и дальше будет утверждать, что действует только из расчета, а сам поменял тему разговора, потому что понимал, как это тяжело для нее.

— У меня было другое платье. Вернее не платье, а костюм: юбка-брюки, топ и пиджак. Мне его известная в Питере модистка сшила.