Приключения Красной Беретки - Сергей Морозов

— Получается, что женская ревность – это проявление невежества… А мужская?

— Я сомневаюсь, что божественные мужчины могут делиться или меняться женщинами. Потому что и делиться, и меняться – это не божественно…

— Еще скажи, что мужчина должен быть таким, чтобы им было не стыдно поделиться с подругой, — Келли засмеялась, — ты вообще на чьей стороне?

— Это не твой вопрос, ты слишком аристократична для него. – Беретка довольно улыбнулась. — Я на стороне божественности, значит, на стороне природы, на стороне жизни, на стороне красоты.

— Слишком далеко в сторону. Так можно долго говорить. Ходить… Говорить по кругу. Нужно определиться — что главное?

— Главное – это любовь. Главное для женщины – это любовь к себе. Если женщина любит себя, она будет избирательна, она не будет размениваться на недостойных мужчин. Она не будет разменивать любовь к себе на поблажки самой себе.

— И если это главное… Получается, что женщина в принципе может иметь двух мужчин сразу… Да сколько угодно. Но что это будут за мужчины, если на такое согласятся? Мужчина не должен делиться. Мужчина настроен на захват, герой всегда что‑то захватывает. Потому он не делится захваченным. Как герой может делиться? Причем как правило самым дорогим – женщиной? – Келли посмотрела, ожидая ответа.

— Представь картины, в стилистике древней Европы: мужчина и несколько женщин, и женщина и несколько мужчин. Да… Но все равно, решать, сколько женщин нужно мужчине, должны только женщины.

— Но мужчину тоже неплохо бы спросить.

— Это вопрос десятый. Обычно им чем больше, тем лучше. Что может быть лучше двенадцати девственниц? Думай как мужчина… Естественно, тринадцать девственниц! Хотя ладно, нужно же им хоть какие‑то права оставить? Оставим право отказаться. – Беретка сделала паузу, — Ладно, будем соблюдать равноправие: мужчинам женщин даем параллельно, а женщинам мужчин – последовательно. Идет?

— Идет. Кто бы нас спросил. А ты заметила, что ты все время путаешься? Так тебе принца хочется или героя…

— Э–э-э… – на этот раз Беретка явно задумалась, — мне всё хочется. Сначала героя, а потом принца, например. Последовательно. Женщины ведь тоже со временем меняются. Но в любви к себе им лучше оставаться последовательными.

— А как ты представляешь себе героев?

— Они как боги… только люди. Они божественны и достойны божественного поклонения.

— А внешне?

— Я тебе рассказывала про Варуну… но я думаю, есть и другие.

— И откуда они возьмутся в нашем материальном мире?

— Но мы же есть!

— Мы есть, но мы не обычны. Ты не общительна. Ты любишь общаться, но твое общение весьма одностороннее – оно всегда должно быть направлено на тебя. У тебя до меня не было подруг. Во–первых, потому, что ты прекрасна, а еще одна темная сторона красоты – красивых подруг избегают, как конкуренток. Второе – основная тема в разговорах девушек – это технологии захвата и удержания молодых людей. Тебе достаточно просто сказать «Эй, парень!» — и все, обсуждать что‑то и готовиться к чему‑то просто незачем. Но есть такое правило – чем больше ты можешь получить, тем меньше тебе хочется это получать…

— Чем более девушка совершенна, тем более она избирательна. А по поводу получать и искать… В этом мире потерялось все, даже общение. Люди ограниченны, люди не знают, что люди разные. Куда пойти, чтобы встретить принца? Не так, чтобы точно, а чтобы хоть шанс был? Представь Золушку. У нее и карета есть, и кони есть, и наряды самые лучшие. А ехать ей некуда. Просто некуда. Думай.

— Что‑то не думается, — Келли изобразила обеспокоенность.

— И как этот мир после этого может существовать? Какое он вообще имеет право на существование? Наливай.

— А я никогда не говорила, что этот мир правильный.

— Девушки обычно не интересуются ни самолетами, ни империями, ни историей… Но девушки интересуются такой вещью, как любовь. И чтобы понимать, нужно очень–очень много разных вещей. Чтобы понимать людей, нужно понимать, что они любят и почему. Те же самолеты… те же империи… Может, все это нужно, чтобы у девушек были герои?

---

— Может быть, — Келли подняла бокал, выпила, подумала, — а как ты думаешь, почему любовь всегда связана со страданьем?

— Я не думаю, что всегда. Возможно, просто образ любви без страданий трудно показать. В кино, в литературе. Любовь… что ее показывать. Вот и показывают сопутствующие ей страданья. Которые в массе – результат иллюзий. О… А может, это от ограниченности человека? Человек не может описать просто любовь. Чистую любовь. И потому добавляет к любви страдание. Это про авторов, кто про любовь пишет.

— И что интересно: нет любви – страданье, есть любовь – страдание…

— Для нас естественно выбрать любовь и страдания, с ней связанные. Но для некоторых религий этот выбор не столь очевиден. Они говорят: нет любви – нет страданий.

— Но без любви рушится вся картина мира! – Беретка села ровно на краю дивана, как она обычно делала, когда входила в азарт, — Без нее мир становится мировоззренчески негативным! Если в человеке присутствует только пустота, то кроме пустоты в окружающем мире он мало что увидит. Если в человеке присутствует только страдание, естественно, он будет воспринимать окружающий мир как мир страдания. Только если в человеке присутствует все, он может воспринимать мир как целостную картину. Любовь связана со страданием. И без любви нельзя увидеть истинную картину мира.

— Как интересно выходит, — улыбнулась Келли, — выходит, страдания добавлены в любовь, чтобы увидеть истинную картину мира?

— Ты меня не путай, — теперь улыбнулась Беретка, — страдания, скорее всего, служат для проверки чувств. И для проверки стрессоустойчивости. А то, что при этом истинная картина мира проявляется – так она при любой деятельности проявляется.

— Да, есть страдания неизбежные. Но на самом деле их так мало. Большинство ненужных страданий возникает в результате человеческого невежества. Мы сейчас говорим про любовь… А ты когда‑нибудь думала про такие вещи, как мораль и нравственность? Ты не думала, что большая часть страданий появляется в результате того, что невежественные люди когда‑то придумали невежественные правила и им следуют.

— Не, особо не думала. Лучше говорить просто мораль, нравственность в нее как бы входит… втискивается. Когда я думаю, я думаю в основном о себе. А то, что кто‑то придумал клетку для страданий и в ней сидит – так то его дело. Мораль… хотя иногда кажется, что она придумана, чтобы было что нарушать. Моральные правила нарушают и люди невежественные, и люди божественные. Ха, а возможно, люди посередине как раз их и не нарушают… как правило.