Варшавское шоссе – любой ценой. Трагедия Зайцевой горы. 1942–1943 - Максим Мосягин

Вы сейчас докладываете, что противник подбрасывает резервы. Что же, об этом я вас предупреждал неоднократно и лично и в документах. А вы как считали, противник будет мух ловить? Нет, ловить мух он не будет. Каждую вашу проволочку во времени он использует для маневра и постарается вас обыграть, а обыграть вас ему труда не составит потому, что ваши войска стоят на месте, не маневрируют огнем сами, стоят на месте, не двигаются, а такого противника бить не трудно. Если вы в течение двух ближайших дней не разобьете противника в районе действия ударной группы, противник подготовит вам большую неприятность, я бы сказал даже, крупную неприятность, от которой и вам, и нам придется краснеть, и отсюда делайте свои выводы и расчеты. Где сейчас находится Захаров, как он показывает свои способности?

БОЛДИН. Тов. Захаров находится на наблюдательном пункте в районе Зимницы. С моего НП, где находится тов. Захаров, организовано непосредственное управление войсками и боем правого крыла ударной группировки армии. Вместе с т. Захаровым находится начальник артиллерии армии и т. Мартынов. Они все втроем мне помогают управлять войсками и боем правого крыла ударной группировки армии. Тов. Захаров держит себя хорошо.

ЖУКОВ. Армией командовать может?

БОЛДИН. На вопрос, может ли командовать армией, в данное время ответ пока дать затрудняюсь, так как мало еще его изучил.

ЖУКОВ. Приведена ли в порядок 69-я?

БОЛДИН. 69-я для ввода в бой еще не готова. При вашей помощи за трое суток можно будет привести ее в боеготовность. До сего времени нет полностью кожаной обуви и не подошел колесный обоз. По вашему приказанию за две ночи самолетами подбросили около 4000 пар обуви. Командование к отправлению на фронт дивизии отнеслось безобразно, отправило дивизию небоеспособную.

ЖУКОВ. Я слышал это уже не раз, не повторяйте. Вы создали какие-то опергруппы, т. е. создали промежуточные станции. Это есть скрытый обход приказа наркома по ликвидации корпусов.

БОЛДИН. Тов. главком, докладываю: никакой оперативной группы я не создавал. Я возложил на т. Гетмана увязку взаимодействия пехоты с танками 116-й и 385-й сд с 112-й танковой бригадой. Тов. Гетман является из этих трех командиров самым сильным по подготовке и практической работе. В моей телеграмме т. Антонову я неудачно выразился.

ЖУКОВ. А как же ваша телеграмма Антонову о том, что Гетман командует опергруппой? Ваша телеграмма на имя Антонова прямо говорит, что Гетман командует опергруппой в составе трех соединений. Ну, тогда мне говорить больше нечего. Гетмана немедленно откомандируйте на более важную работу, не задерживая, ибо для нас каждая минута дорога.

БОЛДИН. Сегодня ваш приказ об откомандировании т. Гетмана будет выполнен.

ЖУКОВ. Хорошо, в заключение я хочу вас последний раз предупредить о самом важном. Вы должны противника разбить и прочно закрепиться на шоссе не позже исхода 21-го.

Вечером 22-го будет уже поздно. Все. Сегодня вы потратьте день на тщательную организацию боя. До свидания.

БОЛДИН. До свидания, тов. главком»[171].

Вот так-то, хоть тресни, а на шоссе будь к исходу 21 апреля, и ни минутой позже. Разговор Г.К. Жукова с Болдиным не преминул сказаться на солдатах 50-й армии.

Из журнала боевых действий частей 146-й стрелковой дивизии:

«21 апреля

Боевой приказ № 04 штадив-146.

На основании боевого приказа № 72 штарма-50 от 20 апреля 1942 года, прорвать оборону противника на фронте Зай цева Гора, Фомино-2 и выйти на Варшавское шоссе.

Выполняя боевой приказ № 04, 698-й сп при поддержке мотострелковой роты 108-й тбр и 4 танков, имея соседом слева 58-ю сд, в 3.00 22.4.42 г. перешли в наступление на Фомино-2 и высоту 269,8. В 8.00 овладели высотой 235,5, где были встречены ураганным пулеметным и артиллерийским огнем и подвергнуты троекратному бомбометанию с самолетов. Не выполнив боевой задачи, понеся большие потери, отошли на исходное положение к Фомино-1»[172].

В этот же день семь Т-34 и 11-й мотострелковый батальон 11-й танковой бригады сосредоточились западнее Фомино-1 с готовностью выполнять устное распоряжение заместителя командующего 50-й армии Г.М. Захарова. В 13.00 получен приказ № 72, на основании которого 11-я танковая бригада и 58-я стрелковая дивизия должны наступать с утра 22 апреля на юго-западную окраину Фомино-2 и высоту 269,8, перерезать на этом рубеже Варшавское шоссе и к исходу дня овладеть Старо-Аскерово[173]. Наступавшим в качестве усиления были приданы 735-й артиллерийский полк РГК и 5-й инженерный батальон. К этому времени 224-й артиллерийский полк и минометные подразделения дивизии вышли на исходные для штурма рубежи. А в 290-й стрелковой дивизии день 21 апреля стал днем потери командного состава. При налете авиации противника на штаб дивизии прямым попаданием в блиндаж были убиты начальник штаба дивизии капитан Игонин и капитан Куткин[174].

Позволим себе, читатель, небольшое отступление. Во время поисковых работ осенью 2006 года в воронке были найдены останки и медальон на имя старшего лейтенанта Игонина, который был отправлен по адресу погибшего. При более тщательном обследовании этого же места в 2007 году была найдена «шпала», что соответствует званию «капитан», остатки телефонного кабеля и телефонная трубка. При проверке по Объединенной базе данных «Мемориал» были установлены имена не только капитанов Игонина и Куткина, но и двух связистов, погибших вместе с ними.

Только 25 апреля 290-я стрелковая дивизия сдала свой участок обороны 298-й стрелковой дивизии. Потери 290-й дивизии в боях в основном за Фомино-1 составили 1856 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Все три командира стрелковых полков 290-й дивизии погибли в этих боях, лично поднимая солдат в атаки.

Утром 22 апреля части 58-й стрелковой дивизии начали атаку. В первом эшелоне находился 335-й стрелковый полк, взаимодействовавший с 11-й танковой бригадой, наступавшей на Фомино-2, и 270-й стрелковый полк, нацеленный на захват южных склонов высоты 269,8. В результате стремительной атаки передний край противника был прорван и были заняты южная окраина Фомино-2 и высота 269,8. Гитлеровцы, используя Варшавское шоссе, подбросили к месту прорыва до пятнадцати танков и до двух батальонов пехоты и после шестикратной бомбежки перешли в контратаку. Завязался упорный бой. Полковник Н.Н. Шкодунович был вынужден ввести в действие находившийся во временном резерве 170-й стрелковый полк. Несмотря на сильный артиллерийский и минометный огонь, бомбежки, контратаки танков и пехоты, полки 58-й дивизии успешно удерживали высоту до наступления темноты. Группа бойцов в составе двадцати семи человек, возглавляемая старшим лейтенантом Кулагиным и старшим политруком С.И. Стерликовым из 270-го полка, отразила четыре яростные контратаки и в рукопашных схватках уничтожила несколько десятков гитлеровцев. Под покровом ночи полки 58-й стрелковой дивизии смогли продвинуться еще на 100–150 метров[175]. Юго-восточные скаты высоты 269,8 обороняли солдаты 298-й стрелковой дивизии. В атаке на Фомино-2 в этот день участвовал и 698-й стрелковый полк 146-й дивизии, который перешел в наступление в 3.00, но был встречен ураганным огнем и отступил к деревне Фомино-1. Для обороны Фомино-1, по приказу комдива Новосельского, из остатков всех полков был собран один батальон. В дни суровых боев в районе Зайцевой Горы большое мужество проявили и медицинские работники 171-го медико-санитарного батальона 146-й дивизии. Медсанбат расположился в селе Доброе на возвышенном, ничем не защищенном месте, в школе. Фашисты бомбили нещадно. В окнах школы не осталось ни одного стекла. Под постоянной бомбежкой днем и ночью они принимали раненых, без сна и отдыха оказывали пострадавшим помощь. Несмотря на рвущиеся бомбы, осыпающуюся штукатурку в операционной, ни один из врачей не дрогнул, не оставил операционного стола. Оперировать и обрабатывать раны приходилось в невероятно тяжелых условиях. В эти трудные дни все медработники, независимо от звания и специальности, стремились к одной цели – оказать помощь раненым.

С наступлением утра 23 апреля, подтянув резервы пехоты и танков, после двукратной бомбежки двадцатью самолетами фашисты вновь перешли в отчаянную контратаку на бойцов 58-й стрелковой дивизии. Неся значительные потери в живой силе, полки дивизии оставили гребень высоты 269,8 и отошли на исходные позиции. Немцы снова торжествуют: «В то время как на других участках фронта с начавшейся 18 апреля распутицей атаки советов крупными силами закончились, 10-й пехотной дивизии (моторизов.) пришлось с 19 по 22 апреля выдержать несколько критических ситуаций. Сильными атаками прибывшей 58-й стрелковой дивизии и одновременным наступлением группы Белова с севера противник еще раз предпринял отчаянные попытки все же осуществить прорыв. Благодаря действиям готовых к самопожертвованию командиров и войск вместе с превосходной поддержкой пикирующих бомбардировщиков и артиллерии удавалось отразить также и этот массовый штурм и таким образом сохранить жизненную артерию армии»[176]. Лишь одному батальону 58-й дивизии удалось закрепиться на скатах высоты 269,8[177]. Трудно объяснить, какой огромной ценой были захвачены южные скаты этой высоты, чтобы на них в траншеях разместился и основательно закрепился наш стрелковый батальон 58-й стрелковой дивизии. Тысячи отважных и смелых бойцов были убиты и ранены в боях за этот рубеж на южных скатах высоты 269,8, каждый метр у подножия которой ежедневно пропитывался кровью советских бойцов. Наши инженерные заграждения сблизились с заграждениями противника практически вплотную. Бои здесь шли буквально за каждый метр. Батальон 170-го стрелкового полка, несмотря на потери, держался непоколебимо, отбивая атаки гитлеровцев. «Полковой инженер Полтавец вложил все свои знания и смекалку, чтобы укрыть бойцов от непрерывно летящих с высоты ручных гранат противника, а мастерски установленными фугасами натяжного действия, управляемыми из траншеи, предостерегал от внезапных атак противника»[178].