Тайны японского двора. Том 2 - Ипполит Рапгоф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наши военные приготовления требуют усиленного кредита. Я хорошо сознаю, что мы приближаемся к роковой развязке, именуемой войной. Одна лишь война нам может дать престиж во всей Азии. Нам нужна Корее и Лаонтонский полуостров. Добровольно Россия никогда не признает наших прав на это территориальное расширение, но каждый японец хорошо понимает, что река не течет обратно и что страна Восходящего солнца созрела для боевой политики. Симоносекское унижение наше должно быть смыто кровью — этого требует честь Ниппона и с этим вполне согласен микадо. Именем императора прошу вас вотировать кредит в триста миллионов иен.
В парламентской зале водворилась мертвая тишина.
— Я предложил бы общему собранию, — начал г. Нюма, — заменить голосование простым вставанием со своих мест.
Все депутаты и даже журналисты моментально встали.
— Благодарю вас, — сказал маркиз Ито и медленно стал сходить с кафедры.
Президент, записав решение палаты в протокол, объявил заседание закрытым.,
Маркиза Ито обступили депутаты, стремившиеся высказать ему свою солидарность сердечным рукопожатием.
LXIX. Графиня Иотава
Грациозная и остроумная графиня Иотава не без основания считалась царицей нагасакских салонов.
В ней гармонически сочетались экзотическая игривость японки с остроумием и утонченным кокетством парижанки.
Овал ее матового лица, носик с горбинкой и крупные карие глаза не имели ничего общего с монгольским типом.
По вторникам в салонах графини собиралось многочисленное общество, преимущественно иностранцы.
Графиня льнула к европейцам и, проведя в Париже несколько сезонов, решила устроить свой салон по французскому образцу.
Виконт Дарьяр и Дюшар с первого дня посещения бароном Нагасаки стали его неразлучными товарищами. С ними он проводил время в многочисленных чайных домах Нагасаки, с ними посещал «Золотое казино», клубы и даже некоторые семейства европейской колонии.
В этот вторник у графини собралось весьма многочисленное общество.
Маркиз Виллар с супругой, баронисса Лимерт, вечно веселая мисс Кольстон, чопорная компаньонка маркизы, фон-Лауниц и мистер Кренк — члены дипломатического корпуса — дополняли в общем довольно разношерстное общество.
Виконт Дарьяр вместе с капитаном Дюшаром служили украшением салона.
Они представили хозяйке барона, на которого графиня сразу обратила внимание.
Желая отличить барона, графиня посадила его около себя. Барон был в ударе и рассказывал массу анекдотов и комических эпизодов из своей жизни.
Дарьяр за ужином острил насчет барона, говоря, что он скромен, как фиалка.
— А вы таете, как снежинка, — возразил ему барон.
Этот разговор поняли только мужчины и графиня Иотава, которой друзья рассказывали свои похождения и всякие пикантные новости.
Графиня была общим другом не только мужчин, но и дам. Ее очень любили за добродушный нрав и незлобивость.
Поздно вечером друзья покинули гостеприимный отель, решив непременно приехать в следующий вторник.
Барон с тех пор зачастил, навещая графиню и днем, и вечером.
Вскоре он сделался ее неизменным кавалером.
Он уже давно не был в «Цветочном садике», как однажды снова получил фиолетовое письмо.
Не желая делать содержание письма достоянием лакея, он принес его к графине.
— Прочтите, графиня, — обратился он к ней. — Ведь от вас у меня секретов нет.
Графиня прочла:
«Мстительный барон, какой вы жестокий. Вы забыли Фиалку, которая сохнет и изнывает в надежде видеть вас. Приходите днем к китайской беседке. Я буду вас ждать целый день.
Любящая гейша».
— Вы, конечно, пойдете, где же вам отказаться от такого удовольствия, — рассмеялась графиня.
— Конечно, — ответил барон, — и это вас не должно удивлять.
— И вы верите какой-то гейше?
— Да, верю. И знаю, что верю не без основания.
— Боже, как мужчины наивны! — воскликнула графиня.
Но в этом возгласе звучала нотка неудовольствия.
Барон встал.
— Вы уходите? Значит, вы не на шутку влюблены в вашу Фиалку? Барон молча поцеловал руку графини.
LXX. Китайская беседка
Барон не заставил себя долго ждать.
— Как я рада, что наконец вижу тебя, — обрадовалась гейша. — Не сердись, ведь я тебя люблю. Посмотри, я принесла с собою мою карточку. Если ты уедешь, возьми ее с собой на память и помни, что эта гейша тебя будет любить вечно. Душа моя принадлежит тебе. — И она с невыразимой нежностью взглянула на него.
— Как она похожа на Хризанту, — подумал барон. — Тот же голос, те же влажные глаза, та же страсть и то же уверение в вечности ее любви…
— Почему ты так странно смотришь на меня?
Вместо ответа барон обнял и поцеловал ее.
Тихий южный ветерок шевелил живые цветочные стены. К барону доносился аромат диких роз и гвоздик..
Он увлек гейшу в беседку. Здесь их никто не видел и барон мог вполне отдохнуть в обществе красавицы, которая так поразительно была похожа на Хризанту, что он случайно назвал ее этим именем.
— Какая Хризанта? Ты любишь Хризанту? — удивилась Фиалка.
Барон спохватился.
— Я случайно вспомнил имя, которое где-то встретил, — сказал барон.
Фиалка призадумалась.
— Я тоже слышала это имя, когда меня покупали в Иошиваре и говорили, что я похожа на какую-то принцессу Хризанту.
— Кто тебя купил? у кого?
— Не все ли это равно? Какие-то мужчины пришли в Иошивару в Токио и хозяин меня продал.
— Нет, не все равно, это очень интересно.
Но Фиалка заглушила дальнейший разговор жгучими поцелуями.
— Ты видел Азалию? Она все просит назначить ей свидание вместе со мной, но я на это не согласна.
— Почему?
— Не хочу. Я тебя никому не уступлю.
— А я ей назначу свидание.
— Посмотрим, — сказала Фиалка, пригрозив барону пальцем.
— Однако, недурно бы теперь пообедать, — заметил барон, глядя на часы. — Поедем ко мне в «Бель-Вю», там хорошо кормят, — прибавил он.
Из «Бель-Вю» Фиалка вернулась утром.
С тех пор она зачастила в отель.
LXXI. Ямато в Нагасаки
Барон не заметил, как среди пикников и приятных свиданий с Фиалкой прошло несколько недель. Он мельком как-то видел Ямато, но решил, что, должно быть, ошибся.
— Вы знаете Ямато? — спросил он однажды графиню Иотаву.
— Молодого полковника? Как же.
— Кажется, он приехал в Нагасаки? — спросил барон.
— Да, он вчера был у меня. Видно, он и вас знает, так как, увидав в вазе вашу визитную карточку, интересовался вашим пребыванием в Нагасаки.
Барон задумался, но ничего не возразил. Ямато действительно наводил подробные справки о бароне. Поведением Фиалки он был чрезвычайно недоволен.
— Она — дура, — объявил он антрепренеру «Цветочного садика».
С этим согласился и антрепренер, указавший на Азалию, как на
более подходящее орудие.
Ямато в день своего приезда вручил антрепренеру сто фунтов стерлингов и, благодаря этому, вполне заручился его содействием.
— Шхуна куплена, пора приступить к делу, — объявил Ямато на совещании с чейтами.
LXXII. Роковая ночь
— Меня просила Азалия и я ей обещала привести тебя сегодня вечером в китайскую беседку. Ее не отпускают из садика; но на сегодня для нее сделали исключение.
— И ты не ревнуешь?
— Не буду ревновать, если обещаешь любить меня не меньше прежнего, — ответила Фиалка.
Этот разговор происходил после обеда в номере барона.
Солнце стояло уже очень низко и с севера повеяло прохладой, когда барон с гейшей направлялись пешком к Оссувскому храму.
Не успели они дойти до часовни, как уже начало темнеть.
— А мы не заблудимся? — спросил барон, которому невольно вспомнились предупреждения Джук-Чея.
— О, нет. Я знаю Оссувский парк, как свое собственное кимоно. Мы ведь с Азалией каждый день тут гуляем.
Вблизи китайской беседки их окликнула Азалия.
— Наконец-то! — вскрикнула она и обняла барона.
В китайской беседке виднелся огонек. То был фонарь, принесенный Азалией из «Цветочного садика».
— Я принесла с собой бутылку шампанского, — продолжала Азалия, — которую мне подарили вчера французские моряки.
Барон уселся с Фиалкой и Азалией на циновке.
Бутылка шампанского была откупорена.
Оно не понравилось барону, так как имело какой-то странный привкус.
— Странное шампанское, — сказал барон, — от двух бокалов у меня кружится голова.
— Это не от шампанского, — шутила Азалия, — а от моих пламенных поцелуев.
Фиалка сморщила брови и вышла из беседки.
Через полчаса она вернулась и молча села рядом с бароном, глаза которого горели лихорадочным огнем.