Надежда - Север Гансовский

Это был мир газеты, и Кларенс снова почувствовал некоторую гордость оттого, что он принадлежал к нему. Здесь бился пульс целого города, и даже штата. Приятно знать, что ты работаешь в таком важном учреждении.

— Любуетесь?

Кларенс поспешно обернулся. Докси садился в свой автомобиль. Кларенс кивнул ему и пошел к автобусной остановке. Нехорошо, когда начальство видит, что ты ничего не делаешь. Даже в нерабочее время.

Поздно вечером после ужина, уложив Кэт, Кларенс и Люси пошли в кинотеатр посмотреть новый фильм с участием Джозефа Динка. Фильм был гангстерский — с похищением, погонями, перестрелками и убийствами. Главный герой (его играл Джозеф) поставил своей целью разоблачить группу бандитов, работающих на лотерее в предместье большого города. Узнав об этом, гангстеры похитили его невесту. Глядя на красивое умное лицо Джозефа, то напряженно размышляющего, то принимающего мгновенные и смелые решения, Кларенс думал о том, как далеко ему самому до такого героя. Фильм был снят со знанием дела, действие развивалось стремительно и напряженно, и к концу картины Кларенс увлекся вместе со всеми зрителями.

Когда в зале вспыхнул свет — это был последний сеанс — и все, облегченно вздохнув, поднялись с шумом со своих мест, Кларенс чувствовал себя таким же сильным, смелым и безжалостным, как Джозеф, так же готовым мгновенно выхватывать револьвер из заднего кармана или точным ударом в челюсть бросать противника наземь. Ему хотелось, чтобы перед ним возникла какая-нибудь неожиданная опасность, и он справился бы с ней так же легко и красиво, как герой картины. И большинство мужчин вокруг, которые перебрасывались со знакомыми и с женами отрывистыми и нарочито грубыми репликами, наверное чувствовали то же самое. Они внимательно вглядывались друг другу в лица, предполагая в других мужчинах тайных гангстеров, а в женщинах — их пособниц.

На улице моросящий дождь, глубокие лужи на мостовой и очередь на автобус вернули Кларенса на землю. Вздохнув, он взял Люси под руку. В конце концов он только маленький репортер в газете-и ничего больше. Он совсем не герой и любит почитать увлекательный роман перед сном, обожает вечерний чаи в обществе жены и дочери, осенью предпочитает носить теплое белье, чтобы не простудиться, и мечтает о тридцатидолларовой прибавке к жалованью.

Автобус тяжело приседал на ухабах пригородного шоссе, — Кларенс и Люси жили за городской чертой, где квартиры были дешевле. Пассажиры, уставшие и сонные, уже не казались Кларенсу героями каких-то романтических историй, а просто обыкновенными людьми — участниками повседневной хлопотливой обычной сутолоки, которая называется жизнью.

Постепенно в нем поднималось какое-то раздражение против увиденного фильма. Он не мог понять, что ему там не нравится. Это дошло до него только когда они уже вышли из автобуса и Люси спросила его о том, когда будут хоронить Петро Каталони.

— Не знаю, — ответил Кларенс. — Еще неизвестно, кто его будет хоронить. Наверное, городское управление. У семьи, скорее всего, нет денег.

Он понял, что его раздражало в фильме. Смерть в картине не была настоящей смертью с овосковевшими руками, обострившимся лицом и едкими запахами дезинфицирующих веществ. Она вызывала не протест, а, наоборот, смех, веселье.

Всю дорогу до дома Кларенс продолжал думать об убитом. Он молчал и за чаем, пока Люси рассудительно не сказала ему:

— Но ведь ты сейчас ничего не можешь сделать, чтобы помочь ему или его семье?

— Нет, не могу.

— Ну тогда тебе не следует мучить себя этим.

— Пожалуй, верно.

Кларенс сходил в соседнюю комнату, поцеловал спящую Кэт и взял свой недочитанный роман.

— Почитаю еще минут десять.

Но Люси тиранически погасила свет.

Утром Кларенс отправился в порт. По дороге он купил утренний выпуск «Независимой» и на 18-й странице разыскал свою заметку. Докси добавил к ней еще две строчки о том, что газета заинтересована в наведении порядка в порту и командирует туда своего корреспондента.

В портовом участке полиции Кларенс прошел в комнату Мак-Графи. Сыщик небрежно кивнул репортеру:

— Что, продолжаете заниматься этим делом?

— Да, — сказал Кларенс. — А вы разве нет?

Мак-Графи пожал плечами.

— Это моя работа.

— Ну, что нового?

Мак-Графи задумался.

— Вот. Слушайте меня внимательно.

Он сел за стол, Кларенс устроился напротив него и приготовил свой блокнот.

— Есть сильные подозрения. Скорее всего преступник— итальянец-иммигрант Тонио Варци. В день убийства его видели в порту.

— Мне так и сообщить в свою газету?

— Так и сообщайте.

Теперь задумался Кларенс.

— А что дает вам основания предполагать, что убил именно он?

— Варци раньше работал в той же группе, а потом его уволили.

— Наверное, не один Варци работал в этой группе и не одного Варци уволили! Этого еще мало, по-моему, чтобы обвинять его в убийстве.

Мак-Графи поморщился.

— Послушайте, вы не старайтесь быть особенно умным.

— Я и не стараюсь.

— Помолчите, — перебил его Мак-Графи. — Дослушайте до конца, а потом начинайте рассуждать… Так вот, Варци на работе всегда ссорился с Каталони. Похоже на то, что они вместе приехали из Сицилии, и этот Варци был раньше влюблен в жену Каталони — Розиту.

— Но всего этого пока еще недостаточно.

— Я знаю. — Мак-Графи нетерпеливо кивнул. — Но вот что самое главное: Варци несколько раз клялся убить Каталони. И в день перед убийством, когда один из грузчиков встретил Варци в порту, тот сказал, что теперь Каталони несдобровать.

— Вот это уже другое дело. — Карандаш Кларенса бегал по бумаге. — Как фамилия того грузчика, которому Варци всё это говорил?

— Боер. Я вам могу дать его адрес.

Кларенс записал адрес Боера.

— И это еще не всё, — продолжал Мак-Графи. — Боер видел у Варци нож. Точно такой же, каким был убит Каталони.

— А откуда известно, каким ножом его убили?

— Нож у меня здесь. — Мак-Графи выдвинул ящик стола и протянул Кларенсу длинный нож с костяной рукояткой. — Я его нашел сегодня утром на причале в груде старых канатов. Варци его, наверное, хотел бросить в воду, но не докинул.

— А Варци арестован?

— Мы его разыскиваем. Есть подозрение, что он в ту же ночь уехал из города.

— А записка, которую нашли на трупе, здесь?

Мак-Графи вынул из того же ящика грязный клочок желтоватой бумаги. На нем торопливым размашистым почерком было написано карандашом по-итальянски: «Uendetta».

Кларенс сфотографировал нож и записку. Из-за вчерашнего резкого разговора с сыщиком у него было такое впечатление, что полиция что-то скрывает. Но теперь всё прояснилось. Ему было неудобно перед Мак-Графи. В конце концов надо отдать полиции справедливость, — она умеет работать. Кларенс чувствовал неловкость оттого, что он сам спал всю ночь, а Мак-Графи, очевидно, ходил по причалам, разыскивая улики, могущие изобличить убийцу.

У сыщика действительно был усталый вид.

— Вы думаете, Варци удастся найти?

— Почти наверняка. Мы уже повсюду дали его приметы.

— Могу ли я теперь поговорить с семьей убитого?

— Можете.

Мак-Графи дал репортеру адрес.

Кларенс записал улицу и номер дома, поднялся и сердечно пожал сыщику руку.

Выйдя из помещения полиции, он почувствовал некоторое разочарование. Оказалось, что всё раскрывается очень просто. Варци любил жену Каталони и убил его, не выдержав любовных мук. Полиция начала искать Варци, и пока не найдет, писать будет не о чем. Во всем деле уже не было никаких тайн и, в общем, никакого сенсационного интереса, который возникает, когда расследование преступления вовлекает большую группу лиц, когда подозревается сразу множество людей и розыски ведутся по нескольким направлениям. Он пожалел, что не выспросил сыщика, кто такой этот Варци, — женат или одинок, молод или стар. Если бы он оказался стариком, например, это было бы интересно, так как жена Каталони, очевидно, молодая женщина. Кларенс представил себе заголовок: «Любовь не знает возрастов. Пятидесятилетний Тонио Варци убивает мужа двадцатилетней Розиты Каталони». А вдруг…

Кларенс даже остановился от неожиданно пришедшей ему в голову мысли. А что, если жена Каталони сама любила Варци? Что, если она вышла за Петро там, в Сицилии, не по любви, а по принуждению?

Он подумал, — не вернуться ли ему в полицию, чтобы спросить, не подозревает ли Мак-Графи жену убитого в соучастии. Но потом ему пришло в голову, что сыщик и без того очень устал. Пожалуй, можно будет спросить об этом завтра.

По телефону-автомату Кларенс позвонил Докси и рассказал ему новости.

— Отправляйтесь в порт, — сказал Докси. — В порту свяжитесь с этим Боером, сфотографируйте его. Потом поезжайте к жене Каталони. Одним словом, занимайтесь этим делом и высасывайте из него всё, что возможно. Так, чтобы у нас вечером было строк двадцать.