Правила диктует любовь - Эми Казинс

— Должно быть, тебе тяжело приходилось в детстве.

Адди неопределенно пожала плечами. Потом скормила Элвуду, который явился в гостиную, последнюю корочку от своего куска пиццы.

— Может быть, но я сама хотела помогать. Иногда очень важно знать, что ты нужна.

— А вот теперь у тебя есть целый дом.

— Только не сглазь. Постучи немедленно по дереву. Ничего нельзя загадывать, пока все не закончится. Что, если завтра на дом нападут полчища термитов и разрушат его до основания?

— Такое вряд ли возможно, — возразил Спенсер.

— Да? Прошлым летом это произошло с домом одной женщины в штате Теннесси.

— Откуда ты это узнала?

— Из Интернета.

— Надеюсь, ты знаешь, что Интернету не всегда можно верить?

— Но ведь…

Спенсер начал лекцию об информационных источниках. Адди прервала его поцелуем, и все закончилось как обычно — в постели.

Адди проснулась через несколько часов в полной темноте, не понимая, что же ее разбудило. Это выяснилось очень скоро — сильный приступ тошноты. Она бросилась в ванную, стараясь не разбудить Спенсера, но не успела включить свет. Все, что было у нее в желудке, фонтаном вырвалось наружу. Ее сотрясали спазмы, на лбу выступил холодный пот. Она задыхалась.

Когда все закончилось, Адди обессиленно прислонилась к стене.

Она уже успела прополоскать рот и начала чистить зубы, когда дверь ванной открылась и вошел Спенсер.

— Как ты, в порядке? — озабоченно поинтересовался он.

Адди вытерла ладонью рот и, глядя на свое бледное отражение в зеркале, ответила:

— В порядке. Но, кажется, я беременна.

Глава десятая

— Когда ты это поняла?

Адди хлопнула створками шкафа. Ей нужны были спортивные штаны, но, как обычно, на месте их не было.

— Когда? Тридцать секунд назад.

Краешком глаза Адди видела его отражение в зеркале. Она продолжала лихорадочно искать штаны. Ей почему-то было неудобно находиться перед ним в обнаженном виде.

— А раньше не знала и не догадывалась?

Адди слышала укоризненные нотки в его голосе. Наконец штаны нашлись. Они лежали почти на самом виду. Девушка поспешно натянула их и облегченно вздохнула.

— Раньше? Раньше я просто не хотела знать.

Она пошарила на столе, нашла резинку и завязала волосы в тугой хвост. У нее дрожали ноги и болел живот.

— Ты считаешь, что это плохо?

— Боже, Спенсер! Конечно, плохо! Очень плохо!

Отвернувшись, Адди уставилась пустым взглядом в пространство. Спенсер обнял ее за плечи.

— Живот все еще болит? Тебе что-нибудь принести? — Он погладил ее по спине.

Адди движением плеч стряхнула его руки.

— Не надо меня утешать. Я не инвалид. Сама справлюсь.

Она отправилась на кухню, Спенсер пошел за ней следом. И почему он не может оставить ее в покое? Ей надо серьезно задуматься о своем положении и решить, что делать.

На кухне Адди открыла холодильник и ухватила двухлитровую бутылку с диетической колой. Отвинтив пробку, девушка начала жадно пить прямо из горлышка.

— Адди, а тебе не кажется, что…

— Это повредит ребенку? — насмешливо поинтересовалась она и громко захлопнула дверцу холодильника. — Вот что я скажу тебе, Рид. Когда сам окажешься в моем положении, тогда и станешь меня учить.

— Хорошо, хорошо. Успокойся.

— И прекрати меня успокаивать!

Он схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Потом заговорил:

— Послушай, Адди, я же хочу тебе добра.

Она по-прежнему не смотрела на него. Тогда Спенсер, глубоко вздохнув, прижал ее к своей обнаженной груди. Она чувствовала щекой его теплую кожу.

— Адди, я люблю тебя.

Она на миг замерла, потом из глаз потекли слезы, дыхание стало прерывистым. Как бы ей хотелось, чтобы эти слова он произнес несколькими часами раньше!

— Я люблю тебя, — повторил Спенсер. Ее сердце заныло еще сильнее. Прижавшись к нему в последний раз, Адди резко отпрянула.

Взглянув ему в лицо, она почувствовала, как сильно любит его. Но, внутренне собравшись, тем не менее произнесла:

— Нет. Ты меня не любишь. Мы были вместе несколько недель, а ты сказал, что любишь меня, лишь после того, как узнал, что у меня будет ребенок. — Ее голос звучал мягко, ей не хотелось обидеть его. — Я помню, как ты говорил, что очень хочешь иметь детей. Я рада. Рада, что ты будешь любить этого ребенка. Но это не значит, что ты любишь меня.

Его руки беспомощно повисли. Он сжимал и разжимал кулаки, словно хотел ударить ее.

— Значит, ты считаешь, что я лгу тебе?

Адди коротко рассмеялась:

— Нет, так нельзя говорить, это невежливо. Я уверена, что ты совершенно искренне сказал мне о своей любви, но, думаю, ты сам себя обманываешь.

Его лицо превратилось в непроницаемую маску.

— Очевидно, твоя бабушка была права, когда уверяла меня, что тебе недостает здравого смысла. — Холодные слова падали, словно льдинки. — Хотя, может быть, этого ты хотела с самого начала. Налог на собственность — на этот дом разорит тебя, Адди. Хотя, конечно, ты можешь обратиться за помощью к богатому человеку, к очень богатому человеку.

Адди не сразу поняла, в чем он ее обвиняет.

А когда поняла, то замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но Спенсер перехватил ее руку на лету.

— Минуточку, Адди. Ты можешь пожалеть о своем поступке. Ты рискуешь, так как можешь оттолкнуть меня навсегда. — Он немного подумал. — Хотя это, кажется, уже произошло.

С этими словами он вышел из комнаты.

На рассвете Адди собралась и поехала к матери. Дрожа под холодным ветром на крыльце материнского дома, она изо всех сил жала на кнопку звонка.

Открыв дверь, мать с одного взгляда оценила состояние дочери.

— Ох, дочка! — только и сказала Сюзанна, потом втянула девушку в открытую дверь. Адди прижалась к матери и разрыдалась. Долго сдерживаемые слезы хлынули нескончаемым потоком. Сюзанна ласково гладила дочь по голове.

Адди пыталась сбивчиво объяснить, что случилось.

— Я думала, будет лучше, если мы расстанемся. Только я ошиблась, мама! Не лучше! Мне очень плохо, мама! Мне так одиноко! Так одиноко!

Сюзанна погладила дочь по спине:

— Я знаю, дорогая! Успокойся!

Час спустя Адди, лежа на диване в гостиной, тщетно пыталась согреться, хотя мать накинула на нее теплый плед и сунула под ноги грелку.

Она обхватила ладонями чашку, полную ароматного кофе. Вдыхая его запах, Адди пыталась думать об отце, но думалось лишь о Спенсере.

Он не поспешил вслед за ней, когда она ушла из дома. Кажется, юна и на самом деле слишком глупа…

— И что же ты намерена теперь делать? — спросила мать, присаживаясь на краешек дивана.