Обжигающая любовь - Нэн Райан

Тем печальным утром англичане с ребенком в сопровождении местных проводников оставили свой караван и двинулись самостоятельно через северную часть полуострова. Не прошло и часа, как на них напали одетые в черное всадники, вооруженные ружьями европейского образца. Бежать было некуда, прятаться негде.

Бандиты окружили маленький караван. Проводники бросились врассыпную, их тут же зарезали. В отчаянии муж несчастной попытался вступить с бандитами в переговоры. Они даже слушать его не стали, просто выстрелили в него. Но он умер не сразу. Тяжело раненный, он лежал в нескольких футах от того места, где бандиты издевались и мучили его жену. Насытившись замученной женщиной, они — через несколько часов — прострелили ему голову, отчего молодой человек и умер, а женщину с ребенком оставили погибать в песках.

Пока она говорила, старый шейх вынул из кулачка ребенка потемневшую латунную гильзу. Повертев ее, он увидел знакомое клеймо.

На глаза его навернулись слезы сострадания. Шейх выдавил из себя: — Это турки.

— Да, — подтвердила женщина, — я слышала, как они говорили о своем главаре, султане Хусейне.

Гильза утонула в широкой ладони шейха, и он мягко сказал:

— Дитя мое, Аллах ожидает тебя в райских кущах. Тебе больше никогда не придется страдать.

— Так вы заберете моего сына? — с надеждой в голосе спросила молодая женщина.

— И позабочусь о нем, как о своем собственном, — пообещал бездетный шейх.

— Когда он вырастет, то должен узнать, кто он и кем были его родители, — слабым голосом попросила женщина.

— Он узнает, — ответил шейх Азиз Ибрагим Хамид.

Умирающая женщина сообщила двум арабам, что ребенка, рожденного девять месяцев назад в Лондоне, зовут Кристиан Телфорд. Она, Маурин О'Нил Телфорд, темнокожая, рожденная в Ирландии, была его матерью. Отца младенца звали Альберт Телфорд, лорд Данравен, он являлся наследником огромного состояния.

Женщина дернулась, пытаясь вынуть нечто из кармана изодранной юбки. Она достала нитку изумительных рубинов. Тариз и шейх невольно залюбовались тем, как ярко пылали на солнце драгоценные камни. Женщина слегка приподняла руку и вложила драгоценности в ладонь шейха.

— Рубины преподнесли мне в день свадьбы. — Слезы заструились по ее щекам. — Отдайте их моему сыну и обещайте, что он получит образование в Англии.

— Я сделаю это, — поклялся шейх Азиз Ибрагим Хамид.

— Кристиан, — прошептала женщина. Жизнь оставляла ее.

Шейх наклонился и положил малыша на грудь матери. Женщина бросила печальный взгляд на шейха, поцеловала мальчика в макушку и прошептала:

— Мой сын. Мой любимый сын.

Глава 19

Сокол Шарифа сделал первый медленный круг над пустыней. Сначала он парил над колючей акацией, потом царственно развернулся и стремительно ринулся вниз.

Сокол не успел еще расправиться с жертвой, как внимание Шарифа привлек рубин на руке. Камень таинственным образом потемнел. Сердце молодого шейха бешено забилось. Не говоря ни слова, он повернулся и направился к лошади. За ним засеменил обескураженный Тариз.

— Что случилось?

— Нам надо немедленно вернуться в лагерь, — неумолимо распорядился шейх.

— Вернуться… но почему? — Тариз был расстроен. — Охота только началась.

— Скажи мужчинам, пусть зовут своих птиц и следуют за мной. — Тариз застыл на месте. — Выполняй! — прикрикнул на него Шариф. Никогда раньше он не позволял себе так грубо обращаться с верным другом и бывшим наставником. Шариф вскочил на своего Принца и поскакал в лагерь.

Тэмпл нервничала. Беспокойство ее нарастало с каждой минутой.

Со времени ее неудачной попытки бежать прошла неделя. После той ночи шейх не обращал на нее никакого внимания. Он не разговаривал с ней. Он не узнавал ее, когда она входила в комнату. Она была обеспокоена потерей интереса к себе, его все возрастающей холодностью.

Тэмпл не узнавала себя. Сначала она хотела одного: чтобы он оставил ее в покое. Теперь, когда он действительно оставил ее в покое, она чувствовала себя еще более несчастной, чем раньше. Странно, но теперь ей хотелось его внимания. Она с нетерпением ждала, когда он смилостивится и изменит отношение к ней. Она мечтала о том, чтобы он смеялся и разговаривал с ней так же дружелюбно, как со своими верными подданными.

Но он ее не замечал.

Она могла делать что угодно, а шейх занимался лошадьми, охотой и муштрой.

Вот и теперь он отправился на соколиную охоту и не вернется два, а то и три дня.

Тэмпл вздохнула. Она чувствовала себя несчастной.

Целую неделю Тариз восторженно предвкушал предстоящую охоту. Тариз считал дни до охоты. Тэмпл тоже. Правда, она считала не только дни, но и ночи. Но теперь она не находила в его скором отсутствии никакой радости. Теперь она надеялась, что он вернется раньше, чем завершится охота. Боже, она теряла рассудок!

Сбитая с толку, Тэмпл остановилась и бросилась на мягкие подушки дивана. Она скинула бархатные тапочки и подогнула под себя ноги.

Так она и сидела в тусклом свете ночной лампы, не в силах избавиться от печальных дум о Шарифе. Тэмпл всеми силами гнала от себя воспоминание о том сладостном чувстве, которое она неожиданно для себя испытала, когда шейх разорвал на ней белое шелковое платье. Мурашки побежали у нее по коже, когда она вспомнила его крепкие объятия, а ведь тогда оба были обнажены! И он поцеловал ее так нежно и властно, как никогда не целовал раньше.

Тэмпл поднесла к губам ладонь и вздохнула. Никогда раньше поцелуй мужчины не оставлял такого болезненно-приятного воспоминания. Какая горькая ирония судьбы, что единственный человек, который вызвал в ней сильное ответное чувство, не принадлежал к тем добрым, мягким, внимательным джентльменам, которые любили ее, ухаживали за ней, хотели жениться на ней. Нет, этим человеком оказался грубый, циничный дикарь, который не обращал на нее никакого внимания, не любил ее и, вероятнее всего, уже имел несколько жен.

Интересно, что о ней говорили и думали все эти женщины?

Впрочем, не имеет значения.

Она боялась шейха, но ее тянуло к нему. Она ненавидела и желала его одновременно. Ее бросало в его объятия с такой страстью и силой, которые не оставляли места логике и здравому смыслу.

Тэмпл сделала весьма нелестные выводы о себе и содрогнулась. Более того, она поняла, что с нетерпением ждет возвращения безжалостного араба, который похитил ее и теперь держал в плену. Она хотела, чтобы шейх вернулся домой.

Неожиданно входная занавесь откинулась, и в шатер вошел Шариф. Изумленная Тэмпл вскочила на ноги. Она посмотрела на него. Он посмотрел на нее. Взгляды их встретились, и Тэмпл с удивлением заметила выражение облегчения в темных глазах шейха.