Жангада - Жюль Верн

У туземцев же все было иначе. Веселый цирюльник прекрасно знал, что здесь и жены и мужья окажут ему самый радушный прием.

Итак, Фрагозо поднялся по затененной густыми фикусами дороге и вышел в самый центр Табатинги.

Едва знаменитый парикмахер появился на площади, как его тотчас заметили, узнали, окружили.

У Фрагозо не было ни барабана, ни бубна, ни трубы, чтобы сзывать клиентов, не было у него и фургона с блестящими медными украшениями, яркими фонарями и зеркалами, или громадного зонта — вообще ничего такого, чем привлекают толпу на ярмарках. Нет! У Фрагозо был только бильбоке, но зато как ловко плясала в его руке эта игрушка! С каким искусством он насаживал головку черепахи, привязанную на шнурке вместо шарика, на шпенек, торчащий из ручки! С каким изяществом он заставлял этот шарик лететь по точно рассчитанной кривой, которую, пожалуй, не могли бы вычислить даже математики, рассчитавшие знаменитую кривую, «по которой собака бежит за хозяином».

На площади собрались все местные жители: мужчины, женщины, старики и дети, в своей неприхотливой одежде; они смотрели во все глаза и слушали развесив уши. Веселый фокусник балагурил, как всегда, и нес всякий вздор, наполовину по-португальски, наполовину по-индейски, поглядывая на всех с самым разудалым видом.

Он говорил все, что кричат балаганные зазывалы, предлагая публике свои услуги — выступает ли испанский Фигаро или французский парикмахер. У него была та же самоуверенность, то же знание человеческих слабостей, те же затасканные остроты, то же забавное фиглярство и изворотливость, а туземцы слушали с таким же изумлением, любопытством и доверчивостью, что и зеваки цивилизованного мира.

Вот почему не прошло и десяти минут, как завороженные зрители столпились вокруг нашего Фигаро, устроившегося на площади в «ложе», то есть в лавчонке, служившей и кабаком.

Эта «ложа» принадлежала бразильцу, жителю Табатинги. Здесь за несколько ватемов (местная монета стоимостью в 20 рейсов или 6 сантимов) жители могли пить туземные напитки, чаще всего «ассаи». Это довольно густой ликер, изготовленный из пальмовых плодов, и пьют его из «куй», то есть из половинки выдолбленной тыквы, — такими сосудами широко пользуются в бассейне Амазонки.

Теперь мужчины и женщины спешили занять место на табуретке перед цирюльником, причем мужчины торопились не меньше, чем дамы. Ножницам Фрагозо приходилось бездействовать, ибо не могло быть и речи о том, чтобы остричь эти роскошные шапки волос, отличавшиеся тонкостью и густотой. Но зато его гребню и щипцам, которые уже накалялись на жаровне в углу, предстояла немалая работа.

А как наш мастер подзадоривал толпу!

— Глядите, глядите, друзья мои! — кричал он. — Вы увидите, как прочно будет держаться завивка, только не сомните ее, когда ляжете спать. Она продержится целый год, а ведь это самые модные прически в Белене и в Рио-де-Жанейро! Королевские фрейлины и те причесаны не лучше! И обратите внимание — я не жалею помады!

Что и говорить, помады он не жалел! Правда, он брал просто немного топленого сала и подмешивал к нему сок душистых цветов, но смесь эта застывала, как цемент!

Воистину сооружения, созданные рукой Фрагозо, можно было бы назвать волосяными дворцами, в которых сочетались все архитектурные стили. Локоны, кольца, завитки, косички, кудряшки, волны, штопоры, букли — всему находилось место. И никакой подделки: ни накладных волос, ни валиков, ни фальшивых шиньонов! Волосы у туземцев не какая-нибудь чахлая лесная поросль, истощенная частыми вырубками, это, скорее, густой лес во всей его девственной силе. Однако Фрагозо не пренебрегал и украшениями: он добавлял то несколько живых цветов, то две-три длинные рыбные кости, то кое-какие медные или костяные побрякушки, которые приносили ему местные щеголихи. Уж наверно щеголихи времен Директории,[26] позавидовали бы изысканности этих причудливых причесок, уложенных в три, а то и в четыре яруса, и сам великий Леонар[27] пожалуй, преклонился бы перед своим заморским соперником.

Вот тут-то ватемы и рейсы — единственные деньги, на которые жители Амазонки обменивают свои товары, — потекли в карманы Фрагозо, который принимал их с явным удовольствием. Однако вскоре стало очевидно, что до наступления вечера он не успеет обслужить клиентов, которые все прибывали. У входа в «ложу» теперь толпились не только жители Табатинги. Весть о приезде Фрагозо мгновенно облетела округу. Туземцы стекались со всех сторон: индейцы Тикуна — с левого берега; Майоруна — с правого; пришли и те, кто жил на берегах Кажуру, и те, кто поселился в деревнях на Жавари.

На площади выстроился длинный хвост нетерпеливых клиентов. Счастливцы и счастливицы, побывавшие в руках у Фрагозо, гордо ходили из дома в дом, хвастаясь своей прической, но двигались с опаской, совсем как большие дети, какими они и были.

Понятно, что, когда пробило полдень, наш занятый по горло Фигаро не мог улучить минуту, чтобы сбегать позавтракать на жангаду, и ему пришлось ограничиться стаканчиком ассаи, горстью вареной тапиоки и черепашьими яйцами, которые он глотал между делом, продолжая орудовать щипцами.

Кабатчик тоже немало заработал, ведь каждая прическа обильно обмывалась напитками из погребов его «ложи». Воистину приезд знаменитого Фрагозо — штатного и сверхштатного парикмахера племен Верхней Амазонки — был для Табатинги крупным событием!

13. Торрес

В пять часов вечера Фрагозо трудился по-прежнему; он выбился из сил и боялся, как бы ему не пришлось провести здесь всю ночь, чтобы обслужить ожидающих клиентов.

В эту минуту на площадь вышел какой-то незнакомец и, увидев сборище туземцев, подошел к кабачку.

Несколько минут он внимательно и недоверчиво разглядывал Фрагозо. По-видимому, этот осмотр его удовлетворил, потому что он вошел в кабачок.

Незнакомцу было лет тридцать пять. Довольно изящный дорожный костюм подчеркивал статность его фигуры. Но густая черная борода, которой, как видно, давно не касались ножницы, и слишком длинные волосы настоятельно требовали вмешательства парикмахера.

— Здорово, приятель! — сказал он, слегка хлопнув Фрагозо по плечу.

Фрагозо обернулся, услышав эти слова, произнесенные на чистом бразильском языке, а не на смешанном местном наречии.

— Соотечественник? — спросил он, продолжая трудиться над непокорным завитком на голове индианки.

— Да, — ответил незнакомец, — соотечественник, который нуждается в ваших услугах.

— С моим удовольствием, сию минутку! — сказал Фрагозо. — Как только я обслужу эту даму.