Исповедь диггера. Кровавые тайны метро-2 - Даниил Строгов

Вот если ты после колодца пройдешь по проходу буквально метров сто пятьдесят, то попадешь как раз туда, где мы проводили поиск. Но тот день больше нас ничем не порадовал: облазили и основной тоннель, и боковые, которые поблизости оказались, – пусто. Странное дело, конечно. Ну да чего не бывает. Может, в самом деле кто-то фонарь разбил до непригодности, да и бросил на месте. Мы пока на этой версии остановились и наверх поднялись. И так уже времени ходка заняла больше, чем первоначально рассчитано было. А через три дня позвонил Леший и сказал, что Ленчик этот пропал. И видели его в последний раз ровно перед тем, как он собирался под землю идти. Решили мы более обстоятельный поиск устроить.

Перед тем, как спускаться, каждый из нас попытался выяснить, что же имел в виду Ленчик, когда говорил, будто обнаружил что-то интересное в тоннелях. Вдруг не одному Лешему он вот так вот хвастался, о находках своих рассказывал. Сам понимаешь – исследователь не может не поделиться тем, что ему удалось узнать-открыть-обнаружить. Да еще и молодой парень. Устроили мы опрос его приятелей, одногруппников, соседей. Даже любимую девушку на разговор вывели. И ничего толком. Один приятель, правда обмолвился, Ленчик как-то прихвастнул за бутылкой пива насчет открытий чудных в сфере животного мира, а также о том, что пресса, конечно, желтая, да вот только порой в каждой утке есть своя доля правды. Приятель всерьез его слова не принял, да и посмеялся – Ленчик слишком фильм «Люди в черном» любит смотреть, вот и верит в сокрушительную правдивость бульварных газет. Ну студент тогда и продолжать не стал, обиделся и пообещал на деле доказать: ерунду пороть – не в его правилах. А через три дня исчез.

Разговоры о «сфере животного мира» нас сразу насторожили. Нет, байки про крыс под два метра в длину без хвоста – это плод больной фантазии, конечно. Ну как такая здоровая зверюга незамеченной по проходам будет бегать? Уж кто-нибудь бы точно успел сфотографировать. А не фотографию, так тушку или скелет бы нашли и как доказательство предоставили. А вот то, что животные могут в техногенной среде с ума сходить, – это не байки. Между прочим, есть теория, что в Москве уровень загрязнения воздуха велик, потому вредность в городе не меньшая, чем на зараженных территориях поблизости от Чернобыля. А крысы – они везде бегают, а не только под землей. Помойки, свалки, строящиеся объекты. И дряни везде предостаточно. Поэтому мутации не мутации, а ничего хорошего с животными не происходит. Крысы – они твари с высокой способностью приспосабливаться к любой гадости, и я не удивлюсь, если они и останутся на Земле жить, когда все вокруг от загрязнения вымрет.

Заявление о пропаже в милицию подали, конечно, но те ничего предпринимать не стали, как только прослышали, что диггер. Мол, сам парень приключений искал, вот небось и нарвался. А в районе и так нераскрытые дела одно за другим. Было решено еще раз обследовать тот район, куда, по его же собственным словам, собирался спускаться Ленчик. Вначале ничего, что могло бы на след какой-то навести, нам не попадалось. Только в одном из боковых проходов мы нашли крысиную тушку. Может быть, она и тогда, во время первой нашей ходки, там валялась – в этом я не уверен. Обычно на такие вещи под землей не обращаешь внимания. Кошки, крысы, многоножки разные – коренные обитатели тоннелей, потому что в отличие от людей, там они и живут, и рождаются, и умирают. Ну а людям приходится иногда последствия этой жизнедеятельности убирать. Так уж сложилось. А крыса та была подозрительная. Выглядела так, словно ее изо всех сил об стену приложили. Кошка так не порвет, все-таки. Я знаю, что говорю – самому пришлось эту крысу рассматривать. Мы решили пойти по ходу, в котором обнаружили тушку – единственное, что вообще удалось обнаружить, – дальше.

Мне крыса эта дохлая как-то сразу не понравилась. Не скажу, чтобы интуиция у меня была развита слишком, или я там беду предчувствовать имел обыкновение – нет, ничего такого за мной обычно не водится. Но вот тогда я ее за хвост держу, а кошки на душе скребут. И так же некстати фонарь тот разбитый припомнился. Он как раз у того самого бокового прохода лежал. Дальше шли очень медленно, осматривали каждый выступ, двери искали – мало ли куда человек свернуть мог. Пока не вышли в небольшой тупик. Куча тряпья, вонь, сильная, намного сильнее, чем обычный запах, стоящий под землей, выводок крыс, который порскнул с этой самой кучи по углам, и теперь из темноты нет-нет да и поблескивали, отразив луч фонаря, бусинки глаз. Приятного в последующей работе было мало. Скорее, его вообще там не было. Мы до сих пор спорим о том, откуда взялось все это тряпье, которое было свалено в тупике. Леший говорит, что это обычное «лежбище», которое устроил себе какой-нибудь бомж. Разбирали мы эту кучу не слишком долго, чего уж скрывать – старались побыстрее покончить с этим делом. Леший сразу куртку заприметил. Ленчик был выпендрежник известный. Даже для того, чтобы в канализацию полезть, шил на заказ себе экипировку. Комбинезон, куртку, ботинки подбирал. Чтобы, по его же словам, соответствовать гордому именованию диггера. А куртка у него была оригинальная – с двумя металлическими «пацификами», вшитыми прямо в ткань. Вот эти-то «пацифики» и сверкнули сразу же, стоило фонарем в развал тряпья посветить, несмотря на то, что изодранная, совершенно грязная куртка тогда уж такие же лохмотья напоминала, какие были свалены в общую кучу.

Мы в тот день искали еще долго. И потом не один и не два раза спускались, обшаривали этот район. Ничего. Ни единого следа, кроме того, что удалось обнаружить в те, самые первые ходки. Ленчик так и не появился. И до сих пор неизвестно, что же на самом деле с парнем приключилось. Но только вот то, что исчез он именно в подземных тоннелях, вряд ли подлежит сомнению.

Я тупо смотрел на жадное подземелье и понимал, что хочу выбраться поскорее. Слишком многое оно себе позволяет и слишком запросто лишает жизни.

– Я понимаю тебя, парень, – Александр присел на корточки, чтобы перешнуровать боты, – но даже после истории с Ленчиком я не ухожу отсюда, – поднялся на ноги, поправил снаряжение и посветил в тоннель, чтобы ребята могли увидеть, где мы их ждем, – это мир, и бросить его я просто не хочу.

Я вяло кивнул.

– Ленчик еще писал, я тебе дам его текст, вдруг пригодится, – внезапно смутился этот «покоритель подземки».

– Конечно, – я отвернулся и пошел к выходу. Мой роман с подземельем закончился.

Слишком уж запахло останками человеческого тела, которое растаскивают крысы.

Глава 8.

Библиотека Ивана Грозного. Падение аквапарка в Москве

Дело в том, что в мире существует странная закономерность. Там, где нет природных катаклизмов – есть катастрофы техногенные. В частности, в Москве нет землетрясений и быть их не может. Но есть провалы в земной коре. Есть старые водопроводы. Подвалы. Галереи. Переходы. Фактически перекопана половина Москвы и город над землей стоит на пустотах. И есть замурованная Москва-река, которая отлично подмывает грунт и фундаменты зданий. Есть отсутствие контроля за состоянием зданий, который уже полвека как не проводится.

Наверное, я профессионально вляпался с этим расследованием, потому мне хотелось поставить три жирных точки в своей эпопее.

Библиотека Ивана Грозного, о которой упомянул Странник.

Падение кровли аквапарка.

Ксения Стриж.

И снова я поехал в Москву. Там были следы Либереи[4], там был аквапарк, и там жили родители Ксении.

Кстати, я наверное не написал, что во время падения аквапарка у Ксении погиб брат, которого она не видела много лет, а теперь никогда и не увидит.

Стоит ли говорить о судьбе, которая плетет свои сети так искусно, что мы оказываемся в них, не желая того.

Я приехал в столицу и, кинув сумку у своих друзей, отправился бродить по городу. Я люблю Москву. Причем, кроме Красной площади я очень люблю ВДНХ. Исполины в огромном фонтане меня покоряют своей беззащитностью. Они похожи на советский строй, который мы потеряли, или он сам потерялся, и честно говоря, ностальгии не вызывает. Жуя влажную сосиску в тесте, я позвонил своему приятелю Вадику Строеву, он когда-то работал в ИТАР–ТАСС, а теперь состоял на службе в Бюро Криминальных Расследований и иногда подбрасывал свои материалы в «НъюсВик». Цель звонка одна. Мне был нужен человек от Федерального Бюро, и чем скорее, тем лучше.

Мне повезло и с Вадиком, и с его знакомым генералом. Почему-то все знакомые сразу генералы, верно?

Конечно, я не назову его фамилию, хотя то, что он рассказал, не слишком сильно отличалось от информации, размещающейся на станицах прессы. Просто его анализ заставил вспомнить о спецслужбах. Всматриваясь в подчеркнуто бесстрастное выражение лица собеседника, глотая остывший кофе и смоля одну сигарету за другой, я думал о безмерной фальсификации, которая окружает людей. Мы живем в стране, где нами манипулируют, а мы сами не хотим признаться себе в этом. Потому что признание будет равносильно гибели Империи, стоящей на исполинских столпах недоговоренностей и уклончивых ответов.