Поганое поле. Возвращение (СИ) - Цзи Александр

— Князьград построен россами? — поразился я. — Но зачем вы им построили столицу?

— Во-первых, когда я говорю про россов, — сказал Габриэль, — я имею в виду не всех россов. И не государство — государства у нас нет как такового, помните? В Секции Тек есть отдельные феоды, которые взялись за строительство столицы северной страны со своими… хм… странностями. Это их право.

— Что они получили взамен?

— Ты мыслишь как человек из эпохи позднего капитализма, — фыркнул Габриэль. — Мы называем это время Эрой Золотого Тельца. Или короче — Эрой Тельца. Тогда все измерялось деньгами, причем ни к чему не прикрепленными, исключительно виртуальными. Хотя в принципе ты прав. Сиберийцы предоставляли строителям из Росс определенные услуги… Но это длинная история. Возможно, я расскажу об этом позже.

Кира набрала воздух, чтобы задать какой-то вопрос, но чернильница на столе вдруг испустила вверх перевернутый конус света, в котором повис трехмерный причудливый знак. Я бы не смог описать его при всем желании. Что-то вычурное, ажурное, как мицелий гриба в 3D. Одновременно на пергаменте побежали строки “шрифта Брайля” — сплошные точки, группирующиеся в необычные символы.

Габриэль уставился сначала на знак, потом — на символы.

— У меня дела, — объявил он. — Пройдите в свою хату… то есть купе. Симбот проведет вас. Там есть еда и все необходимое.

Сразу после этих слов в деревянной стене, которая на самом деле была никакая не деревянная, хоть и пахла свежеструганной древесиной, проявился шестиугольный дверной проем. В проеме маячила черная фигура безликого симбота.

Росс потерял к нам интерес, читая послание на пергаменте, а мы с Кирой молча поднялись и вышли в коридор.

***

“Наше” с Кирой купе оказалось не “экохатой”, а обителью минималиста. Стены, пол, потолок из шершавого серого материала, ни картин, ни украшений; круглый стол на тонкой ножке, два стула; в соседнем помещении “спальня” с двумя кроватями по обе стороны узкого прохода.

Как мы довольно быстро выяснили, холодильник был встроен в стену. В стене же находилась микроволновка. Я ухитрился подключить ее, наобум тыкая на пупырышки “шрифта Брайля”.

Метод тыка — наше всё!

Если на меня все технологические изыски произвели не слишком большое впечатление, то за Кирой было занятно наблюдать. Она несколько раз открыла и закрыла дверцу холодильника, глубоко задвинув туда лицо и, вероятно, восторгаясь ощущением холода. Выражение лица у нее при этом было восхищенно-недоверчивое.

Одно дело — читать о чем-либо в книгах, а совсем другое — испытывать на своей шкуре.

Впервые за все время общения с Кирой я в полной мере осознал, что она, по сути, дикарка. Просто очень начитанная, что само по себе разрывает все шаблоны.

Также мне подумалось, что квест-камеры послужили бы целям образования. Это отличный способ быстрого и безболезненного обучения. Я вот полежал в маслянистой жидкости и узнал тысячу, если не миллион, нюансов жизни той эпохи. И книг никаких не надо читать, и документальных фильмов смотреть.

Одна стена в нашем купе также была прозрачная до пояса. Поезд продолжал нестись с невообразимой скоростью, иногда перепрыгивая через реки, а иногда пролетая сквозь тоннели в горах. Никакие звуки снаружи не проникали внутрь, поэтому казалось, будто мы смотрим кино, в котором отключили звук.

Разобравшись с микроволновкой и холодильником, я некоторое время позалипал перед этим немым кино.

Высушенные желтые степи незаметно закончились, им на смену пришел край озер. Озера самых разных форм и размеров отражали голубое небо с плывущими по нему облачками. Берега и мелководья покрывали стаи розовых фламинго. Приближающийся поезд поднимал в воздух многотысячные стаи птиц, синхронно разворачивающихся в лазурных небесах.

Всегда сдержанная Кира восхищенно вскрикивала.

— Страна озер и птиц? — выдохнула она восхищенно.

— Читала про эту страну в книгах? — уточнил я.

— Нет… В книгах нет ничего про географию Поганого поля…

— Поганого поля, — усмехнувшись, повторил я. — Ты посмотри на эту красоту! Разве здесь есть что-нибудь поганое?

— Может, оно появляется ночью? — сказала Кира и нахмурилась, прислушиваясь к тишине. — Мы замедляемся, верно?

Да, поезд сбрасывал скорость, местность перестала расплываться в виде мутных горизонтальных полос, а редкие облака зависли на одном месте — прежде они уплывали в сторону неспешно, но неумолимо.

— Предлагаю перекусить, — сказал я, улыбнувшись. — Раз мы тормозим, значит, скоро остановимся, и начнется какая-нибудь движуха. Сейчас как раз самое время поесть как следует.

Мы поели. Вместо ложек и вилок пришлось использовать палочки наподобие китайских, но соединенных пружинкой, так что обошлось без особых мучений. В меню входили пюре, кусочки чего-то, похожего на мясо, хрустящие соленые хлебцы, зелень в виде листьев салата и мягкой капусты, которую я, в сущности, не узнал — белокочанная, пекинская, цветная или какая-то иная это была капуста? Еще мы решили попробовать крупные горошины, по вкусу сладковато-соленые, мучнистые и пряные, вполне съедобные.

Когда мы торопливо доели все эти росские кулинарные изыски, поезд окончательно остановился на берегу большого озера. Я не почувствовал ни движения, ни торможения. В принципе, поезд мог бы остановиться гораздо быстрее, если не мгновенно, и это никак не отразилось бы на пассажирах. Замедление движения, очевидно, было связано с чем-то другим — например, чтобы позволить нам полюбоваться местностью.

Еще из купе я разглядел в центре озера два небольших островка, на которых виднелись постройки. С берега к островкам вела понтонная переправа.

На “нашем” берегу рос лесок. В его глубине возвышался пятиметровый забор из рифленого листового железа и как попало валялись старые вагоны с железнодорожными контейнерами. Весь этот хлам зарос кустами и молодыми деревцами.

Между лесочком и тем местом, откуда начиналась переправа, кто-то соорудил страшноватое подобие росского поезда. В качестве материала использовались ржавые куски металла, доски и кирпичи. Однако сомнений сооружение не вызывало — это пародия именно на гравитационный поезд Республики Росс.

— Что это такое? — спросил я Габриэля, когда мы вышли в коридор.

Тот усмехнулся. Ответить не успел, поскольку его опередила Кира:

— Карго-культ!

— Верно! — произнес Габриэль. Он не восхищался знаниями Киры — просто констатировал факт.

И ушел вразвалку в своей хамелеонской мантии.

Кира обратилась ко мне:

— Когда-то очень давно примитивные племена на островах Тихого океана получали подарки от белых людей, которые прилетали на вертолетах. И стали делать из деревьев и камней свои вертолеты — летать они, конечно, не летали, но дикари верили, что так они притянут настоящие, и подарков станет больше… Как-то так. Симпатическая магия во всей красе. Вера в то, что похожие вещи и действия притягиваются и влияют друг на друга.

— Как вуду? — брякнул я. Про карго-культ я впервые слышал.

— Да, как вуду. Это тоже симпатическая магия.

Россов ждала делегация на берегу — группа из двух десятков человек обоего пола. Россы в количестве девяти человек вышли из вагонов. Мы вышли тоже. Среди четырех знакомых россов появилось еще пятеро неизвестных, но внешне сильно не отличающихся: такие же пафосные попугаи.

На нас с Кирой они смотрели без интереса — наверняка видели нас через прозрачные стены. Или использовали какие-нибудь скрытые камеры.

На встречающих красовались типичные славянские наряды в виде подпоясанных рубах, длинных сарафанов, венков на волосах и прочих вышиванок.

Вперед вытолкнули испуганную, но улыбающуюся девушку в сарафане с подносом, на котором лежали хлеб, маленькая чашечка с солью и крынка с каким-то пойлом. Возле девушки стоял и угодливо кланялся нам белесый мужик лет пятидесяти.

— Рады приветствовать наших благодетелей! — возопил он с придыханием на тру-ру, но с сильным акцентом, проглатывая целые слоги. “Благодетелей” он проговорил как “благ’дет’лей”. Возможно, это был дефект речи самого белесого, но что-то мне подсказывало, что это очередной говор Поганого поля.