Пусть правит любовь. Автобиография - Ленни Кравиц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она рассказала Джуэл, что они с Кристиной Кроуфорд, дочерью актрисы Джоан Кроуфорд, участвуют в деятельности организации ICAN – Международного совета по проблемам жестокого обращения и беспризорности. Кристина написала книгу «Дорогая мамочка» – знаменитые мемуары, в которых она разоблачала насилие со стороны свой собственной матери-кинозвезды. Мама объяснила, что они с Кристиной работают там на добровольной основе. ICAN была первоклассной организацией, где Джуэл могла получить должный уход. Затем мама спросила, согласна ли она туда поехать. Джуэл не знала, что сказать. Это решение было очень тяжело принять. Нас только что застала мама, которая призывала ее отправиться в учреждение, где девушка не будет знать ни души. Джуэл выглядела испуганной. Перед ней стояла моя мать – звезда «Джефферсонов»! Но, вместо того чтобы впадать в истерику, мама с изяществом выкрутилась из сложившейся ситуации.
Уставившись в пол, Джуэл долго молчала, прежде чем дать ответ. Никто не проронил ни слова. Наконец она подняла глаза и тихо сказала: «Я согласна». Она была готова пойти туда, где будет безопасно. Мама взяла ее за руку и сказала: «Все будет хорошо, детка».
В тот же день она отвезла Джуэл в ICAN. Я поехал с ними, но мама взяла все на себя. Она помогла Джуэл пройти приемную комиссию и познакомила ее со своими друзьями в совете. Перед уходом мы с Джуэл обнялись в последний раз. Она обещала оставаться на связи.
Джуэл пробыла там несколько недель, а потом ее отпустили на попечение дедушки, которого ICAN нашли в районе Креншо. Мужчина был священником. На первый взгляд, вариант был хороший, но на деле все вышло не так радужно. Прошло не так уж много времени, прежде чем Джуэл попросила меня забрать ее оттуда. Что случилось? Она не могла сказать по телефону, но это было срочно.
Когда я ее забрал, Джуэл рассказала мне о том, что произошло. Дедушка зашел в ванную комнату, когда она мылась. Он говорил непристойные вещи и делал непристойные предложения. В мгновение ока она увидела ту же самую семейную болезнь, которая преследовала ее всю жизнь. Джуэл начала говорить, что все еще любит меня и что готова заниматься сексом за деньги, чтобы мы могли убежать вместе, но я попросил ее остановиться. «Нельзя продолжать в том же духе», – сказал я. В глубине души я понимал, что так она всего лишь пытается выразить свою любовь. Джуэл говорила так убедительно и была так прекрасна. Но, несмотря ни на что, мы бы не стали этого делать. И я определенно не мог больше прятать ее в своем доме.
Я высадил Джуэл у дома одного из ее друзей. Она поцеловала меня на прощание, поблагодарила и исчезла. Пройдут годы, прежде чем я снова услышу о ней.
Родина
Я собирался переходить в среднюю школу. И поскольку в нашем районе жили в основном черные, я был готов пойти в школу Дорси, в которой учились преимущественно черные. Эта идея пришлась мне по душе. У меня уже были друзья из Дорси, и, кроме того, в отличие от моей предыдущей школы, которая находилась почти в 20 километрах от дома, эта школа была рядом. Однако, как оказалось, пойти туда мне было не суждено.
Альберт Рокер хотел, чтобы его дочь получила лучшее образование, а Рокси Рокер хотела того же для своего сына. Однажды мама разговаривала с Лайлом Сатером, своим однокурсником из Говардского университета, который жил неподалеку от нас. Лайл заведовал художественным отделением Средней школы Беверли-Хиллз и убедил маму, что музыкальная и художественная программа школы не имеют себе равных.
Поскольку мы жили не в Беверли-Хиллз, мама не знала, как устроить меня туда. Зато знал Лайл. Он предложил директору школы, чтобы мама бесплатно преподавала театральное мастерство несколько раз в год. А в обмен на это они взяли бы меня. План сработал, и в сентябре я должен был пойти в школу Беверли-Хиллз. Но на дворе был май, и впереди у меня было целое лето.
Я планировал заняться случайными заработками и музыкой. Но мама решила повысить ставки. Как насчет того, чтобы провести лето в Африке?
Конечно, я бы с удовольствием посмотрел Африку, но как она собирается это организовать?
Что ж, у мамы было очень много друзей, которые ее обожали. Например, с Луисом Смоллвудом они были близки, как брат и сестра. Луис работал на съемочной площадке в качестве частного репетитора для Гэри Коулмена и Тодда Бриджеса из «Различных ходов» и Рики Шредера из «Серебряных ложек». У Луиса было много других интересов, включая партнерство с Беном Брюсом, состоятельным нигерийцем, который владел продуктовыми магазинами по всему Лагосу. Желая привезти афроамериканский R&B в Африку, Бен забронировал несколько музыкальных групп для поездки в Национальный театр искусств Нигерии на все лето. Луис предложил взять меня в качестве помощника режиссера. Хотел ли я этого? Более чем. Я не мог дождаться момента, когда мы сядем в самолет.
Подготовка, однако, оказалась суровой. Вскоре я узнал, что обладаю сверхчувствительностью к некоторым лекарствам. Обязательные прививки меня вырубили, а таблетки от малярии не помогли. (Чуть позже расскажу об этом поподробнее.) Но ничто не могло меня остановить. Я вылетел по маршруту Лос-Анджелес – Нью-Йорк – Монровия – Нигерия.
После приземления в Лагосе нас с Луисом отвезли в Ябу, оживленный пригород, напоминающий Нассау. Я жил с семьей Бена Брюса. У них был большой дом, где днем и ночью дежурила вооруженная охрана. В первую ночь я чуть не умер. Было чертовски жарко. Я спал в душной комнате на кровати, завешанной москитной сеткой. Эта сетка ни хрена не помогла. Комары ели меня живьем – часами напролет. Укусы были настолько сильные, что я начал бредить. Бену и Луису пришлось посадить меня в душ, чтобы привести в чувства.
На следующий день, несмотря на недосыпание и зудящие шишки по всей коже, я встал с твердым намерением прогуляться по городу. Первым делом я показал свою наивность. Я спросил у полицейского, где живут львы.
– В зоопарке, – ответил он. – А где же им еще быть?
Я чувствовал себя тупым американским ребенком, который не понимает, что он находится в городе с офисными зданиями и бизнесменами с портфелями в руках. Разница, конечно, была в том, что все были черными. Мне нравилось чувствовать себя уютно в стране чернокожих.
В центре Лагоса было прохладно, но в закоулках было еще прохладнее. Там я и нашел друзей. Ударники отбивали ритм на всех видах барабанов, которые я никогда раньше не видел. Я перепробовал все до единого. Я проводил ночи в танцевальном клубе, расположенном в большой лодке, вытащенной на сушу. Последним
