Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси - Джефф Дайер

— Вы позволите мне представить вам мистера Троя Монтану?

Джефф почти ожидал, что за этой фразой последует непременный щелчок каблуками. (Возможно, единственное, что помешало Джеймсу это сделать, была палубная обувь на резиновой подошве.) Не то чтобы в нем ощущалась какая-то скованность. Напротив, Джеймс чувствовал себя вполне непринужденно — просто непринужденность его выражалась в любезности, какую редко встретишь в наши дни, особенно среди тех, кто взвинчивает себя кокосом. Может, это и есть вершина европейского изыска? Или же, что, в общем, то же самое, он был одним из тех, кто нюхает кокаин, чтобы расслабиться? (Джеффу доводилось пару раз встречать таких людей.) Мистер Монтана, чей туалет вполне соответствовал если не стилю вечеринки, то уж точно его фамилии, держал в руке бутылку шампанского, из которой он наполнил уже опустевший — да как быстро! — бокал Джеффа.

— Итак, Трой, вас пригласили на эту вечеринку, или вы нелегально проникли на борт на своем деревянном коне? — не преминул запоздало сострить Джефф.

Как всегда, он тут же забеспокоился, что его слова прозвучали не столько остроумно, сколько грубо. Впрочем, кто его знает. Сейчас все было как-то размыто по краям. Главное, не допустить, чтобы и в центре все стало нечетким. Трой не улыбнулся, но и не обиделся. Возможно, он даже не расслышал. Судя по тому, как он все время шмыгал носом, он тоже насладился гостеприимством Джеймса и был не расположен напрягать свой слух. Он был куратором и на следующие выходные ехал на Документу[104], а еще через неделю — на Арт-Базель… или наоборот. Оттуда, где стоял Джефф — на яхте посреди Венеции, — эта перспектива выглядела просто блестящей: еще два уик-энда, как тот, что сейчас! Да, и мне того же. Он попросил Троя повторить название его галереи, но оно тут же вылетело у него из головы. Джефф вообще имел особенность тут же забывать все, что ему говорили, даже если говорившим был он сам. Впрочем, сейчас это было неважно. Тем более что Трой предлагал спуститься в салон и посмотреть, что там творится.

Музыка играла уже потяжелее и пофанковее, чем раньше. Лора сказала, что ей нужен стакан воды. По дороге к буфету их перехватил Джеймс и вновь заманил в спальню. Там все было как раньше, только свет слегка приглушили. Когда Джеймс начал делать новые дорожки, Лора предложила использовать ее запасы, но эта инициатива была немедленно отвергнута.

— Ни в коем случае, — заявил хозяин, вынюхав дорожку. — Доставьте мне удовольствие. Прошу вас.

Вот уж воистину ходячая реклама цивилизующего влияния кокаина!

Лора воспользовалась любезным предложением, и Джефф последовал за ней, побуждаемый аппетитом, который и без того уже был вполне удовлетворен.

Джеймс познакомил их кое с кем из присутствующих, в том числе с парой, сидевшей вместе в одном кресле и до того момента страстно целовавшейся. Впрочем, к тому, что их прервали, пара отнеслась весьма благодушно. Джефф чокнулся с ними и пожал руки еще нескольким людям в пределах прямой досягаемости. Безупречный формализм хозяина оказался заразителен, и Джефф невольно ему подражал. В таком ключе беседа текла куда легче, позволяя полностью сосредоточиться на невероятном кокаиновом приходе, который он в данный момент ощущал. Правда, сосредоточившись на нем, он тут же страшно захотел поведать миру о своем невероятным кокаиновом приходе — еще немного, и он начнет скакать туда-сюда, как Марадона на неаполитанском матче. Его сердце дико колотилось, колени подрагивали, но присутствие Джеймса вынуждало Джеффа вести себя так, словно он только что вышел с целительского сеанса в эксклюзивном спа на Тихоокеанском побережье. Через закрытую дверь доносилась музыка — глубокий, но ненавязчивый ритм; слышались смех и речь на нескольких языках. Он расчистил на кровати место для Лоры, чья фуражка была лихо заломлена на затылок. Целовавшаяся в кресле пара вновь обратилась друг к другу. В дверь постучали, и молодая женщина неопределенной национальности вошла и пристроилась на кровати рядом с Джеймсом. Атмосфера балансировала на грани расслабленного зависания в незнакомой компании под экстези в необычно роскошном чилл-ауте и откровенной чувственности, грозящей в недалеком будущем перетечь в секс-вечеринку. В любом случае, Джефф был слишком взвинчен, чтобы выяснять, чем все закончится. Они с Лорой вернулись обратно в салон, где танцевало с дюжину человек, в том числе и ковбой Трой. Музыка гремела громче прежнего. Глаза у Лоры сияли. Ее босые ноги легко порхали по разноцветному восточному ковру, служившему танцполом. К ним присоединился еще кое-кто из гостей, и вскоре у них образовалась теплая танцевальная компания.

Танец выветрил из Джеффа навязчивую рассеянность, навеянную коксом, и после еще одного бокала шампанского и пары дискуссий (из которых он все равно потом не помнил ни единого слова) он опять стоял на палубе, а вокруг все пили и болтали. Он облокотился на перила и стал смотреть на окантованный огнями горизонт, словно неся вахту на мостике эсминца. Неподалеку стояла женщина в поблескивающем зеленом платье. Они обменялись улыбками, но не заговорили. Черные воды плескались светом, отражая звезды. Ночь была густой от зноя. Мимо промчался катер, всколыхнув яхту, которая потом еще долго чуть покачивалась. В отличие от травы, кокаин не прибавлял моменту лиризма — и вообще был не о том, — но Джефф без конца возвращался к мысли: если это не лучшие минуты моей жизни, то я уж и не знаю, что еще… Мне невероятно хорошо, говорил он себе. Так хорошо, как еще никогда в этой гребаной жизни! Последние шесть или сколько там часов стали сгустком всего, чего он когда-либо хотел от этой самой жизни. И в самом деле, что еще? Главное, что ты понятия не имеешь, что тебе уготовано и что случится завтра. Боже, да он дожил до философии Тома Хэнкса — местами «Форест Гамп», а в остальном «Изгой»[105]. Кокс, конечно, прекрасен, думал Джефф, но глубоких мыслей от него не дождешься. А с Томом Хэнксом штука в том, что все его фильмы — ну, не то чтобы все, а самые смысловые, — на самом деле о стремлении вернуться домой. «Спасти рядового Райана», «Изгой» и «Аполлон 13», который вообще вознес этот вопрос до уровня универсальной истины. И в этом, собственно, их главный недостаток, поскольку жизнь — она скорее про то, как не хочется возвращаться домой, даже если вместо этого придется отправиться в открытый космос. Кстати, возможно, действительно пора отправляться — в отель. Но уходить пока что не хотелось. Джеффу по-прежнему было дико хорошо, хорошо, как никогда в жизни, или, по крайней мере, он так думал. Может, он и в самом деле хотел уйти. Может, наслаждаясь жизнью или думая, что наслаждается жизнью, он уже был готов насладиться ею как-то иначе. Все еще чувствуя кокаиновый драйв, Джефф в то же время сознавал, что драйв этот уже не такой запредельный, не такой, каким он был еще совсем недавно, когда он был куда сильнее, чем Джефф того хотел, — и именно о спаде этих ощущений он теперь в каком-то смысле сожалел. Эти постэйфорические симптомы действия кокса, когда каждый импульс мгновенно превращается в свою противоположность, были ему знакомы. Теперь главное — вообще не думать никаких мыслей, чтобы не провалиться в некий сон наяву, подобно кусающей себя за хвост собаке. И как это люди умудрились подсесть на кокаин? Он даже не был уверен, что тот ему нравится — хотя если тебе что-то не нравится, это вовсе не значит, что ты этого больше не хочешь. Он несколько раз прогнал эту сентенцию через мозг, пытаясь распутать узлы, в которые она сплелась. После чего поднял свой бокал шампанского и поглядел сквозь него на зеленоватый и пузырящийся Сан-Марко, похожий на затонувший город. Сделав большой глоток и лихо заломив фуражку как какой-нибудь проспиртованный хемингуэевский забулдыга, Джефф облокотился на перила. Джеймс, снова вынырнувший из спальни, любезничал с гостями. Среди них была и Лора, болтавшая с каким-то парнем примерно Джеффова возраста в светлом льняном пиджаке. Завидев Джеффа, она направилась к нему.

— Позвольте прочесть вам небольшую лекцию о льне, — сказала она. — С определенного возраста он заставляет мужчину выглядеть на десять лет моложе. Но до этого возраста он заставляет его выглядеть на десять лет старше.

Аксиома была превосходной, но сопутствующие пониманию арифметические сложности его немного удручили. Предприняв краткий ментальный обзор своего гардероба, Джефф с облегчением обнаружил, что ни единой льняной вещи в нем не было. Возможно, эта инвентаризация заняла чуть больше времени, чем он предполагал.

— …не пора ли нам двигаться к дому? — как раз говорила Лора.

— А который сейчас час? Ой, у тебя же тоже нет часов.

— Три. Я только что спрашивала.

— Три? Как это мы так припозднились? Пошли!