Влюбленный скрипач (сборник) - Доктор Нонна

– Нет, я после магазина! – начал отнекиваться мальчик.

– После магазина ты будешь занят новой моделью! Я же тебя знаю!

– Ну бабушка! – Он уже стоял на табуретке и доставал из кухонного шкафчика спрятанные в дальний угол конфеты.

«Надо перепрятать», – подумала Мария Александровна.

– Ты сколько конфет взял?

– Две… – скроил невинную рожицу шалун.

– Не две, а четыре!

– Две себе и две маме!

– Тебя не переговоришь. Ладно! Иди уже переодевайся.

Придирчиво оглядев себя в зеркале, Саша подкрасила губы, поправила непослушную прядку надо лбом и осталась собою довольна. «Будь что будет, – пробормотала она, решительно сунув руку в спрятанную среди белья наволочку и вынув оттуда несколько купюр. – В конце концов, желание ребенка – это святое».

– Паша, ты готов?

– Давно, мамочка.

– Ну тогда помчались. – Саша взяла сына за руку, и они, весело переговариваясь, вышли на улицу.

4. Чужая женщина

Оставшись одна, Мария Александровна принялась колдовать на кухне. «Сварю борщ, а мясо потушу с картошечкой!» – решила она и начала шинковать овощи. К приготовлению пищи Мария Александровна относилась очень серьезно, считая, что залог здоровья – это прежде всего правильное, полноценное питание. И утром, и в обед, и вечером она непременно стелила на стол белую накрахмаленную скатерть (их в кухонном шкафу хранилось около дюжины) и раскладывала льняные салфетки. Этот ритуал сохранялся даже тогда, когда после смерти мужа они с Сашей оказались в большой нужде и жили впроголодь.

Внезапный звонок в дверь прервал мысли пожилой женщины, и она от неожиданности даже чуть не порезала палец. «Опять, наверное, что-то забыли».

– Ну, безголовые, без зонта, что ли, ушли? – проворчала она, отпирая дверь, и удивленно вздрогнула.

На пороге стоял тот же юноша, который приходил вчера.

– Здравствуйте. Я могу увидеть Сашу?

– Нет, она с сыном ушла гулять. – На слове «сын» женщина сделала особое ударение.

Мария Александровна знала, что дочь выглядит очень молодо и многие принимают ее с Павликом за брата и сестру.

– Тогда передайте ей, что я вынужден уехать, а деньгами пусть распоряжается по своему усмотрению. До свидания. – Он повернулся и, прыгая через две ступеньки, быстро спустился вниз.

– Какими деньгами? – Мария Александровна смотрела вслед убегающему юноше, перегнувшись через перила.

– Она знает! – крикнул тот уже с улицы.

«Ничего не понимаю, деньги какие-то», – пробормотала Мария Александровна, возвращаясь на кухню. Она принялась было снова строгать овощи, но любопытство и прежде всего неясное беспокойство заставили ее оторваться от своего занятия. Вытерев руки о ветхое кухонное полотенце, женщина пошла в комнату дочки, достала «книжку-тайник», где они хранили деньги. Там было пусто. Просмотрела все ящики в письменном столе, все полки в прикроватной тумбочке – ничего! «Вот дура старая, нужно было пригласить его в дом и расспросить осторожненько! До седых волос дожила, а хитрости житейской не научилась». Она уже дошла с этой досадной мыслью до двери и вдруг решила посмотреть в шкафу среди белья. Мария Александровна сразу наткнулась на пухлую наволочку и, заглянув в нее, вскрикнула:

– О господи! Да он же вор! Вот почему мне его морда не понравилась! Хотя… А скрипка-то доверие вызвала! Что же делать? – Она с опаской сунула наволочку назад в шкаф и беспомощно села на Сашину кровать. – Что же делать? Как уберечь дочь?

«Боже, какое страшное время! Я так хотела бы быть сейчас с мужем…»

Мария Александровна очень тосковала в одиночестве. Ей, по натуре зависимой женщине, так не хватало его, Павла Семеновича, ушедшего в пятьдесят шесть лет! Всегда деятельный, деловой, он был опорой, стеной, другом и преданным мужем. Так считала она, и когда ей кто-то из подруг нашептывал про его любовниц, на одну подругу у Марии Александровны становилось меньше. От любящей женщины эти сплетни отскакивали, как от поверхности стола теннисный мячик, за которым она наблюдала, когда водила Сашеньку на кружок по теннису.

Они всегда жили в достатке: отдельная трехкомнатная квартира, служебная машина, хорошая зарплата, отдых в лучших санаториях Крыма… Все оборвалось со смертью мужа. Теперь Мария Александровна, не умевшая жить по-другому, зависела от Саши и даже не могла представить, что ее девочка захочет претендовать на самостоятельную жизнь. Конечно, Мария Александровна догадывалась, откуда те лакомства, что приносит два раза в неделю ее дочь. Но это было нормально, ведь домой она его ни разу не приводила! Догадки же можно спрятать внутрь сознания и не думать о них! А вот наволочка, набитая деньгами! Это было страшно! Просто жутко! Мария Александровна металась по квартире, подбирая раскиданные внуком игрушки. Когда она наткнулась на плюшевого мишку, теперь уже с одним глазом, так как второй откусил Павлик, будучи еще несмышленышем, и, слава богу, выплюнул, воспоминания окунули ее в прошлое…

… – Паша, почему ты не позвонил, не предупредил, что вернешься раньше? Я бы кулебяку твою любимую испекла, – хлопотала она вокруг мужа. – Ты иди душ с дороги прими, а я вещи разберу.

Павел обнял жену и крепко поцеловал.

– Ты чего, медведь какой, больно же! – Она шутливо подтолкнула его к ванной.

Муж часто бывал в командировках, и те дни, когда он возвращался домой, становились для Марии Александровны самыми радостными.

Зная, что Павел любит понежиться в ванной, она начала разбирать вещи. И черт ее дернул заглянуть в коробочку, где всегда лежала дорожная бритва. Найдя там конверт с письмом, женщина не смогла не заглянуть внутрь.

«Дорогой Пашенька!

Я решила, что больше нам встречаться нельзя. Это может повредить твоей карьере. Я счастлива, что ношу под сердцем твоего ребенка. Хорошо, что ты подарил мне плюшевого мишку. Кто бы ни родился – эта игрушка подойдет и мальчику, и девочке.

Не ищи меня.

Нежно целую,

Мария Александровна читала признания неизвестной женщины и не могла поверить собственным глазам. Руки ее дрожали, а слезы капали прямо на письмо…

Впервые она не знала, что делать. Если бы об измене Павла рассказала подружка, то Мария Александровна, как всегда, просто бы отмахнулась от нее. Но это письмо, едва уловимо пахнущее незнакомыми духами, теперь закапанное слезами самой Марии Александровны, оно было реальным, в него нельзя было не поверить. Уничтожить его? Какой в этом толк, ведь Павел, конечно, давно прочел его. «Надо успокоиться! И вести себя как ни в чем не бывало!» – приказала Мария Александровна сама себе, быстро засунув злополучное письмо в коробку с дорожной бритвой.