1923 - Олег Иванов

— Ты знаешь, сказал он - один умный и жестокий человек сказал, что настоящего мужчину нельзя купить. Но его можно соблазнить женщиной. А вот женщину надо одеть в бриллианты. Теперь я понимаю, что он имел в виду.

Умный был Николай. Диалектик, как сказали бы при советской власти. Всё мог объяснить - сначала так, а потом эдак. Только от самого себя это не спасало. Поэтому, наверное и не шли дела. Слишком часто приходилось выбирать сердцем. А надо бы попроще, по прямолинейнее. Ну ничего, может быть эти уроки пойдут мне на пользу.

Он нашёл оправдание и ему полегчало. А тренированная совесть подсказывала и другие аргументы. Если можно будет уходить с товаром, то вот он товар. Деньги есть, закупиться, в 21 веке это будет недешево стоить.

Подходя к машине, Надька увидела взгляд Александра и гордо вскинула голову. А тот всё смотрел и смотрел на неё. Что-то наверное своё вставало у него перед глазами, потому что лицо его напряглось, и в прищуренных глазах появились стальные тона. Он встал, открыл дверцу и аккуратно подсадил даму под локоть. Николай, удивлённо смотревший за этой мизансценой только присвистнул мысленно.

— Ну вам, господа, только лестницы не хватает.

— Какой лестницы - удивился Саша.

— Широкой, с красно-синим ковром. Чтоб подниматься в бельэтаж под стук булавы дворецкого. Ничего, всё ещё будет. Как сказал другой великий и жестокий человек «Будет и на нашей улице праздник!».

Квартира прозаика была большой и богатой. Как у нового русского. Только телевизоров не было. Зато был рояль. Белый. Николай тут же представил на нём Надьку. Выглядело очень эротично.

Он представился и дал бумажку от Шевырёва. Мог бы и не давать - будущий основатель жанра смотрел на Надежду и все бумажки были ему по фиг.

Вот и прекрасно, подумал Коля и пошёл давать бумажку какому-нибудь другому сменовеховцу. После недолгих поисков им оказался сам Устрялов - основатель и главный идеолог движения.

— Скажите, а как Вы сформулируете национальную идею? - заинтересованно спросил Николай. Беседа, начавшаяся с решения вопросов конкретно-оперативных, вскоре всерьёз захватила его.

— Возвращение страны в ранг Великой Державы и естественные границы.

— То есть?

— Балтика, два океана и линия пустынь и гор на Юге.

— Любая граница потребует потом предполья, да и развитие техники будет постоянно менять представления о физической надёжности преграды.

— Это будет потом. А пока так. И большевики очень много сделали в этом направлении.

— Конечно. Сама идеология марксизма агрессивно-наступательная, поэтому и правящая верхушка будет поддерживать это направление.

— Идеология - это шелуха исторического процесса. Какая разница, под какие слова будут умирать русские солдаты где-нибудь на Гиндукуше - «Самодержавие, православие и народность» или «Пролетарии всех стран - соединяйтесь!». На зато это даст нам возможность освоить Евразийскую степь и горные равнины Турана. А это - снижение демографического давления в деревне и ликвидация земельного голода. Каракумы станут цветущим садом в руках русского крестьянина.

— Звучит заманчиво. И сколько крови Вы отмерите народу пролить за эти свершения?

— Если это не сделают национальные силы, это сделают за нас другие. И пролитая при этом кровь не будет служить славе русского народа. Разделённая на множество мелких формирований она погрязнет в грызне и холуйстве перед экономической и военной мощью Великих держав. Большевики сумели сплотить народ во имя идеи, пусть мифической идеи III Интернационала. И долг любящего Родину русского - быть вместе с ними. Наносы чуждой народу идеологии уйдут, но останется мощь и сила Державы.

В этом человеке, столь спокойно философствующем на диване под приглушенный свет торшера подкупала не сколько любовь к России - тут Николай мог очень долго с ним спорить, сколько жертвенность и готовность жизнью оплатить эту любовь. Они не были наивными интеллигентами и знали, куда и на что едут. И они сознательно делали это. Потому что понимали - без их знаний и связей народу труднее будет залечить раны революции и гражданской войны. Это и было то интеллигентское служение народу, которое вызвало восхищение.

«Нет, и не под чуждым небосводомИ не под защитой чуждых крылЯ была тогда с моим народомТам где мой народ к несчастью был»

- проговорил он про себя бессмертные строки.

В комнату заглянули дамы. Они стали что-то щебетать, тянуть мужчин за рукав и беседа затихла сама собой.

— Спасибо, профессор, - сказал на прощание Николай - Я надеюсь на продолжение беседы, но если мы не встретимся с Вами, то знайте, я буду помнить эту встречу

В большой комнате играла музыка, кто-то танцевал, кто-то с тарелкой, а-ля фуршет, стоял в уголке, люди двигались и общались, благо площадь комнаты позволяла. Он поискал глазами Надежду. Она стояла около молодого человека, который с интересом ей что-то рассказывал. К штатскому пиджаку на розетке был привинчен орден. Николай кивнул ей и пошёл искать другого собеседника - надо было уточнить ряд деталей эмигрантской жизни.

Как и положено, с рюмкой коньяку он подошёл к Надежде, весело смеющейся над остротами немолодого господина с моноклем.

— Ой, Николай, радостно сказала она и представила - Николай, мой товарищ, Владимир Стечкин, представитель фирмы «Юнкерс», работает в «Дерулюфте».

Они кивнули друг другу и Коля с интересом спросил

— Торгуете самолётами?

— Нет, скорее будем строить, а сейчас ставим регулярные рейсы на наших судах

— До Нижнего? - Николай в своё время часто летал в этот регион и буклетики компании описывали её создание где-то в это время.

— Да, - немножко растерянно ответил Стечкин. Но мы только начинаем. Основная линия идёт до Кенигсберга.

— И сколько туда лететь?

— Часов десять - двенадцать. Но тяжело идёт. Народ не привык, да и билеты дорогие - 7 червонцев. Тяжело.

— Я думаю у Вас всё получится. Кстати, а Вы знакомы с господином Герхардом? - Это имя называли все, так или иначе замешанные в истории с кредитом.

— Да. Конечно. Он очень много делает для развития германской торговли в России. Нам очень часто приходится общаться. Он сейчас здесь - вон видите, высокий господин в платочком в кармане.

Фриц Герхард довольно громко беседовал с кем-то об изысканиях алюминия, и Николай разобрался, что речь идёт о Пикалёвском месторождении. Дождавшись конца беседы, он, поймав хозяина дома, подошёл к немцу и представился как работник Центрального Комитета. Это вызвало интерес, поэтому он сразу стал брать быка за рога

— Скажите. Как отнесётся германское правительство к решению России о предоставлении организации Секта полигонов для испытания и обучения авиационных и танковых специалистов?

Герхард в изумлении посмотрел на него. Потом , подумав, сказал

— Может быть хозяин выделить нам кабинет и тогда мы сможем обсудить такие интересные вопросы.

— Война 1914 года была гигантской провокацией держав Антанты. Это недоразумение, которое должно быть навсегда исключено из истории российско-германских отношений. Поймите, мы близки друг к другу не только географией и положениям на карте. Нас объединяет другое - мы крупные материковые державы. И направление нашей экспансии - это земля. А Англия и доминионы - это державы моря, державы окраины. Они преуспели в торговле и коммерции - наша роль в освоении гигантских пространств континента. Посмотрите что такое Англия. Это остров, который плодит себе подобных. Но располагает он их в стратегически важных местах. Посмотрите - крошечный Гибралтар и контроль над всем Средиземным морем. Маленькая Мальта - и позиции Итальянцев и Французов в Северной Африке под постоянной угрозой. Аден- средневековая деревенька в скалах запирает Красное море и вся торговля с Востоком в руках надменных бриттов. Сингапур держит проливы и поток товаров из Китая обязательно проходит мимо него. Поэтому они диктуют миру свои правила игры. Они держат его за горло, просто своей способностью пережать водные артерии мировой торговли. Они навязывают свои торгашеские правила жизни, исключая из неё понятие чести и подвига, заменяя всё это на профит, профит и ещё раз профит. Но и у нас, внутренних держав континента есть что противопоставить этим голым скалам в Мировом Океане. Людские ресурсы, сырье и высоту духа наших народов. Соединение вашей, большевистской решительности с нашей техникой могут дать возможность для гигантского рывка вперёд, к миру, способному возродить основы духа и найти новый путь к стране Шамбале.

Николай слушал всё это буквально разинув рот. Одно дело читать это у современных геополитиков типа Дугина, - думал он, - другое слушать это в исполнении искренне верящего в свои слова человека. Даже на него, знающего наперёд чем закончатся эти призывы, и сколько крови будет пролито в защиту этих тезисов, речь Фрица Герхарда произвела впечатление. Это даже как-то возбуждало. Хотелось «идти, приветствовать, рапортовать». Обыденная житейская борьба вдруг приобретала высокий, даже сакральный смысл. А как говорят философы школы «смысла жизни» если человек видит в своих действиях смысл он способен вытерпеть многое. Боже, как же это действует на партийную элиту, не имеющую опыта будущего осмысления подобного бреда - с ужасом сообразил он. Это же страшно. Эдак как пойдут они Шамбалу искать дружно взявшись за руки. Впрочем, к делу. С неё и начнём.