Предел безнаказанности - Евгений Константинов

У родителей Игоря в Кобяково был свой дом, родители Володи снимали там дачу. Большинство их друзей тоже были дачниками. С двоими из них вчерашние солдаты созвонились и договорились вечером встретиться.

– Между прочим, я почти уверен, что сейчас в лесу запросто можно строчков насобирать, – сказал Володя, когда они миновали очередную поляну.

– Я до сих пор не научился различать, какие из них сморчки, а какие строчки.

– Мы всегда собирали строчки. Они как бы в строчку растут. А сморчки – на таких удлиненных белых ножках, в здешних местах редкость.

– Среди нашей компании в грибах лучше всего Корень разбирался, – вспомнил Игорь.

– Он во всем, что касается пожрать, да выпить разбирался, – согласился Володя. – Всегда знал, что где достать, в каком огороде самые вкусные яблоки и самые спелые ягоды.

– Зато ты всегда больше всех рыбы ловил.

– А ты был лучшим нашим нападающим.

– Самое интересное, что ты абсолютно прав! – на Игоря словно нашло озарение. – Помнишь, как в некоторых фильмах: один герой лучше всех стреляет, другой метает нож…

– Третий лучше всех дерется…

– Вот-вот! Вспомни, кто из наших самым большим драчуном был?

– Миша Гуйванский, кто ж еще.

– Точно! А Славик – первый в округе ловелас.

– Кстати, помнишь, как я однажды со Славиком из-за Маринки чуть-чуть не подрался…

– Теперь уже не подерешься, – нахмурился Игорь и на вопросительный взгляд друга пояснил:

– Убили его. Еще до нового года убили. Ты, что, не знал?

– Стоять, вояки! – раздалось из-за деревьев.

Они как раз дошли до так называемых «дубков» – одного из своих любимых мест. За дубками начиналось деревенское поле, а здесь они летними ночами частенько жгли костры.

– Не дергаться! Это ограбление! – заявил еще кто-то, не спешивший показываться на глаза. – А что это у вас ребята в рюкзачках?

– Ну-у… я этот голос из сотни узнаю! – обрадовано воскликнул Игорь. – Мишка! Гуйванский! Выходи, давай!

– С возвращением, черти! – выскочил на тропинку тот, которого они только что вспоминали, как первого на деревне драчуна. А за ним выскочил и «доставала» Корень.

Как же они были рады встрече! Сколько событий случилось за два года, сколько предстояло друг другу рассказать! Одним – про армейскую службу, другим – про свои похождения на гражданке. Но сначала друзья, конечно, выпили. По одной, по второй. Потом поспешили домой к Корню, дача которого была на окраине Кобяково. Там дембеля переоделись в то, что попроще, Корень пополнил запасы алкоголя и закуски, достал из сарая связку удочек, и, «усугубив на ход ноги», друзья выдвинулись по направлению к деревне Богачево…

Для них это была не просто дорога. Все четверо знали на ней каждый выступающий из земли корень, каждый муравейник на обочине, каждое поваленное ветром дерево, многие из которых они же потом распиливали, чтобы беспрепятственно дойти до того же Богачевского озера. Хорошая была дорога, душевная. А еще было у друзей на этой дороге три-четыре места, на одном из которых они непременно делали привал. Сегодня решили остановиться на горе, под которой извивалась речушка Нахавня, вытекающая из озера – конечной цели их путешествия.

Сначала, как водится, выпили за предстоящую рыбалку, потом – «за тех, кто в погонах». А потом Корень предложил помянуть своего дальнего родственника Палыча, погибшего от руки неизвестного на этой самой дороге год тому назад.

– Игорь, а ты еще говорил, что Славика тоже… того? – вспомнил Володя.

– Верно говорил, – кивнул Корень. – Некий Виктор Пряхин и его убил, и дядю Гриню, что в Раево жил…

– За что?

– Так никто и не понял – за что. На зимней рыбалке все случилось, по первому льду. Они там окуней и щук ловили, а потом Виктор Пряхин им по очереди пешней по затылкам и настучал.

– Щукам?

– Да причем тут щуки?! Людям, Володя, людям…

– По пьянке, что ли?

– Говорю же – разобраться не успели. Через несколько дней убийцу самого с дыркой в башке нашли, – сказал Корень и, чуть помедлив, добавил:

– В милицейской камере…

– Что?! – Игорь едва не расплескал налитую в стопку водку. – Так это из-за него, что ли с моей сеструхой истерика случилась? А через некоторое время в той же конторе еще кого-то зарезали, после чего Лариску в больницу-то и упекли…

– Кстати, как она там? – деликатно поинтересовался Гуйванский. – Говорили…

– Да, нормально, Миш. Навестили мы ее с Володькой. Настроение, вроде, ничего, – Игорь протянул было руку со стопкой, но вспомнил, что они собирались помянуть старого знакомого, выпил, не чокаясь. Остальные последовали его примеру.

– А помните, как мы с тем же Славкой и другими мужиками в шишки играли? – нарушил молчание Игорь, и все сразу ностальгически заулыбались.

– Мне больше всего нравилось правило, что, если шишка попадает в голову, то ты, как бы в компенсацию за боль, не считаешься убитым, – продолжал Игорь.

– Хороша компенсация! Мне один раз Мартусюк так шишкой в ухо засветил, что потом полдня в голове звенело, – Гуйванский нежно погладил ухо, будто звон в нем все еще продолжался.

– Между прочим, Мартусюк тоже в прошлом году из жизни ушел, – вновь помрачнел Корень. – Сгорел в своем грузовике вместе женой дяди Грини. Кх-гм-м…

Друзья переглянулись. Нахлынули воспоминания о беззаботной юности, о тех, с кем вместе играли, пили, иногда дрались…

– Игорь, а почему Лариса попросила, чтобы мы в Раево не показывались? Сказала, мол, место там нехорошее, страшное. Почему?

– Откуда я знаю? Сам бы у нее и спросил…

– Ладно, мужики, – встрепенулся Гуйванский. – В Раево мы сегодня по любому не идем. Нас ожидает неповторимое Богачевское озеро! Собираемся и двигаем дальше! А то самый клев пропустим…

Возвращаться домой Антоха Дурандин не спешил. Что ему там было делать? В очередной раз зайти в большую комнату, чтобы «полюбоваться» на обглоданные человеческие кости и череп? Или спуститься в подпол и там увидеть…

Выросший в деревне Антоха, никогда не был брезгливым. И по хозяйству – в доме, огороде, поле, на ферме довелось потрудиться в поте лица, и вообще жизнь успела немало побить пятнадцатилетнего парня. Рано лишился Антоха умершей от рака матери, отец – пьяница и бабник был далеко не подарок, да и в отношении со сверстниками не все шло гладко. Как-то выбивался Антоха из общей школьной тусовки. Парень-то был далеко не глупый, но слишком уж замкнутый, чурающийся открытого общения. Всегда что-то держал в душе, не желая ни с кем делиться этим своим сокровенным.

Вот и о том, что случилось, Антоха решил никому не рассказывать. А случилось нечто ужасное.