Воровка (ЛП) - Хауф Мишель

Десять минут спустя черный «Мустанг» с серыми гоночными полосами на капоте с визгом остановился у тротуара. Ксавье открыл пассажирскую дверь и скользнул внутрь. Машина тронулась раньше, чем он закрыл дверь.

— Я тоже рад тебя видеть, Ал, — приветствовал он шикарную брюнетку за рулем.

Если бы ей не пришлось держать в руках руль спортивного автомобиля, она могла бы дефилировать по подиуму в дизайнерской одежде. «Шикарная» — слишком мягкое выражение для ее внешности. Зеркальные солнцезащитные очки Ray-Ban скрывали ее пронзительные зеленые глаза с пышными ресницами, но не понимающую ухмылку.

— Значит, желаете добраться до аэропорта за двадцать минут? — поинтересовалась она.

Примерно столько времени ему понадобится, если он хочет добежать до ворот, при этом не становится самим Усэйном Болтом (прим.: Усэйн Болт — ямайский легкоатлет, специализировался в беге на короткие дистанции, восьмикратный олимпийский чемпион и 11-кратный чемпион мира).

— Ага.

— Тогда пристегнись, сука.

Глава 16

К обочине парковки в аэропорту Шарля-де-Голля подъехал «Мустанг». Ксавье никогда не тошнило во время быстрых поездок, турбулентных полетов или даже спусков по склону пятидесятиэтажного здания со стеклянными стенами. Но у Аллианс МакКензи была такая манера вождения, что все содержимое желудка способно было доходить до горла. Хотя это и не говорило, что езда с ней была опасной. Женщина была настоящим чудом за рулем, она скользила в потоке машин, как змея внутри трещины.

— Босс попросил передать тебе это. — Она бросила ему небольшой черный кожаный кейс, напоминавший бумажник для паспорта.

Ксавье сунул его во внутренний карман пиджака.

— Мерси.

Девушка ухмыльнулась, и завиток пышных волос упал на ее футболку, привлекая внимание к ее твердым соскам.

— Ты выглядишь немного посиневшим, вор. В чем дело? Думала, тебе понравился наш жаркий форсаж.

Да, когда дело касалось не руля. К подобному ему явно необходимо привыкнуть.

— Был рад видеть тебя, Ал, — произнес он, открывая дверь. — Оставайся на скорости.

— Обязательно! — крикнула она, едва он вышел из машины. — А ты следи за безопасностью своей крепкой попки!

Он хлопнул дверью, после чего остановился, чтобы прийти в себя от затяжного эффекта мучительной поездки. Затем Ксавье вошел в зал ожиданий аэропорта и устремился к стоянке частных самолетов.

* * * *

Джозефина перепрыгнула через одну лужу и угодила в другую поменьше, забрызгав свою голую лодыжку. Не стоило надевать сандалии в дождливый день. Ей определенно нужно привыкнуть к городу, это точно не роскошная и открытая французская сельская местность. Однако она выросла в большом городе Де-Мойн, а после переезда в Париж с матерью, когда ей было восемь, даже свыклась. Просто, наверное, надо некоторые старые привычки оставить в прошлом.

Что до старых навыков? С этим решением она боролась.

На мокром тротуаре полосами блестели уличные фонари. Она радовалась тому факту, что ей пришлось идти за продуктами, всего за несколько кварталов от временного жилища. Дом находился на окраине шумного района ночных клубов, и впереди, вниз по улице, своими неоновыми вывесками манили бары.

Она не любила пить и веселиться. Даже не понимала, как это работает. Она вела дисциплинированный образ жизни с тех самых пор, когда мать отдала ее в приемную семью и ей пришлось адаптироваться к жизни, а ей было всего четырнадцать. Да, это было невероятным. Четырнадцатилетних не усыновляют. Особенно четырнадцатилетних американок во Франции. И какой подросток хотел бы оказаться в новой семье, даже если мать была наркоманкой, бросившей ребенка, лишь потому что ее парень попросил об этом?

Несмотря на этот удар, Джозефина никогда не употребляла наркотики или алкоголь. Зачем вообще этот идиотизм в виде выпивки, когда есть столько способов провести время лучше? Например, вскрыть замок или потренироваться во взламывании систем безопасности. Что касается свиданий, она тоже никогда не была экспертом в этом деле. Tinder, Snapchat и откровенные сообщения? Легче было подцепить незнакомца в магазине и переспать с ним, попрощавшись на следующее утро. Никаких чувств и привязанностей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И все же ее личные скрытые истины громко кричали изнутри. Она не была такой бессердечной, как предпочитала быть Джозефина Деверо. Или Леда Стоун, или каждый из ее часто используемых псевдонимов. Не была похожа на свою жестокосердную мать. Она хотела. Она желала. У нее были потребности, требующие удовлетворения.

И прямо сейчас ей нужны были йогурт и орехи, и немного кошачьей еды для Хлои. Требовалось не так уж много вещей, чтобы удовлетворить ее основные потребности в еде.

Единственное, что ее действительно волновало — это потребность в общении, особенно сейчас, когда решение этой потребности приняло реальный образ.

— Не думать о нем, — пробормотала она и вошла в магазин.

Она моргнула, глядя на яркий флуоресцентный свет. Время было позднее, и она надеялась, что в магазине будет тихо. Ошиблась. Там было шумно. Семья из шести человек спорила из-за арбуза и персиков. Тележки с продуктами забивали проходы. Пожилые женщины толкали свои тележки, наполненные вином и брокколи.

Неужели ее ждет нечто подобное? Сгорбленные плечи и удобная обувь, наперевес с дешевым вином из супермаркета и мягкие, волокнистые овощи?

Джозефина вздохнула и направилась к проходу с органическими продуктами, благодарная за то, что такая секция существует. Миндальное молоко было необходимо для смузи, которые ей нравились. Она схватила пакеты с фисташками и бразильскими орехами, сожалея, что не взяла с собой корзину. Обернувшись, она врезалась прямо в высокого мужчину.

— Оу, простите… Что?!

Перед ней в костюме-тройке с ухмылкой Чеширского кота стоял Ксавье Ламберт, с зачесанными назад волосами и карими глазами, радостно устремленными на нее.

Сердце Джозефины забилось сильнее, а внутри нарастал гнев.

— Нет. Этого не может быть. — Она пыталась обойти мужчину, но он столь резко схватил ее за плечо, что она чуть не уронила миндальное молоко. — Отпусти меня! Как ты вообще здесь оказался? В каком-то безымянном маленьком магазинчике в таком огромном городе Берлине, и ты просто случайно столкнулся со мной?

— Наверное, это чудо.

— Ты следил за мной.

— Нет, — он в примирительном жесте поднял руки. — Я просто зашел за едой, так как проголодался.

— Да неужели? — Она бросила пакетик с фисташками на полку. — Знаешь, ты не настолько хороший лжец.

— Я действительно не следил за тобой. Сегодня уж точно. Но мне пришлось выследить тебя, потому что нам нужно поговорить.

— Ты всегда хочешь поговорить! Ты уже все получил от меня в Париже. Бриллианты. Экшна. Приключений. И даже много-премного поцелуев. Мы закончили.

Она схватила фисташки и на этот раз развернулась очень быстро, чтобы он не успел ее поймать. Подойдя к кассам, Джозефина поняла, что ей придется ждать в очереди, чтобы заплатить. Ублюдок! Она не доставит ему удовольствия следить за тем, как резко возрастает ее уровень раздражения. Оставив еду, девушка выскочила из магазина и быстро пошла по тротуару.

Дождь усиливался. Она огляделась в поисках такси и выругалась, когда не увидела ни одного поблизости. И… она двинулась в неправильном направлении. Ее квартира была в противоположной стороне. Но она с трудом могла развернуться и пойти домой. Ксавье последует за ней, а она не собиралась оглядываться через плечо. Он шел позади нее. Умный секретный агент.

А был ли он агентом? Вероятно, да. Ни у кого другого не было ни средств, ни любопытства, чтобы проследить за ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Какого черта она ему сейчас нужна? Им нужно поговорить? О, нет, нет, нет. Она ушла. Полностью. Во благо. И сколько бы Линкольн и Ксавье ни старались, они не заманят ее обратно.

Скорей всего, нет.

Сжимая кулаки, Джозефина проклинала собственную нерешительность. Она была большой девочкой. Она могла жить той жизнью, которую выбрала. И ни один мужчина ее не заставит. Единственный способ вернуться к воровству — если все будет на ее условиях, иначе большое спасибо, до свидания.