Дорога в один конец - Александр Конторович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Делаю перестановку, отправляю пулемётчика на пост — его ДП очень даже веский аргумент против неожиданных гостей.
Итого — семь человек. Отправляю шестерых за снарядами — их надо сюда натаскать как можно больше.
А вот как наводить этот агрегат... Это не скорострелка — там-то всё более-менее просто. Сел в кресло — вот он, прицел, прямо перед мордой, не ошибёшься.
Здесь прицел тоже есть, но вот как раз в нём я не шибко-то и разбираюсь. Нет, перекрестье-то я на цель наведу... только ведь тут и ещё какие-то маховички и прочие премудрости есть. Что-нибудь не в ту сторону повернёшь — и полетит снаряд вовсе неведомо куда.
Впрочем, задумка всё-таки есть — русские мы, али кто? Из какой только переделки природная смекалка не выводила!
Опускаю ствол и разгоняю его по горизонту. Погрузочная площадка отсюда совсем близко и на путях стоят несколько вагонов. Открыв затвор, смотрю через ствол.
Так, чуток левее надобно... теперь выше — хорош!
Пушка смотрит прямо на вагон. Тот, что посерёдке располагается, всего их три.
А прицел куда глядит?
Вот он уставился куда-то... словом, не совсем туда. Это отчего же так выходит? Чему верить больше, своим глазам или прибору? Нет, куда-то в район вагона он смотрит, это факт. Вроде бы чуток повыше он глядит...
У артиллеристов есть какие-то там поправки и прочая фигня, обычному солдату не всегда понятная. Можно даже по какому-то ориентиру наводить, а снаряд полетит куда-то ещё.
Но, надо полагать, это всё же не к зенитчикам относится, те ведь по видимой цели стреляют? Да, но и здесь есть какие-то поправки на скорость цели и дальность — их тоже как-то вводят ведь? Может быть, именно поэтому перекрестье прицела смотрит не совсем на вагон?
Наверное...
Сделаем тогда поправку, там есть шкала, по ней и прикинем...
Ну... где-то так...
Оборачиваюсь.
Ребята уже натаскали к пушке десятка три снарядов, думаю, что этого вполне достаточно. Взорвать, пусть даже и таким снарядом, артсклад... оно и неплохо бы, но, боюсь, что не выйдет. Я только верхушки крыш отсюда вижу, не факт, что немцы хранят тяжелые снаряды на чердаках. А больше мы никуда не попадём, валы мешают. Да и не факт, что, даже выпустив по цели все тридцать снарядов, мы хоть одним в крышу попадём — из нас ещё те артиллеристы, откровенно-то говоря...
Ладно, не взорвём, так хоть до усеру напугаем — это-то уж точно получится! Насколько я помню, снаряд изначально установлен на удар, это уж потом с ним там что-то такое делают, что он взрывается, пролетев какое-то расстояние. Но, данную операцию надо производить вручную, чего никто из нас делать не собирается. Да и не умеет, откровенно-то говоря. Так что рванут снаряды там, куда попадут.
Быстро поясняю ребятам, кто и что делает. Приходилось мне видеть, как работают зенитчики. Не немецкие, правда, да все они на один лад...
— Казин! Снаряд!
Ну, вот и понеслось...
Первый снаряд мимо вагона так и просвистел. И бесполезно рванул где-то в кустах. А вот не надо мудрствовать лишний раз! Ведь был же настроен прицел по-нормальному. По нему и надо было наводить. А не считать себя умнее всех тех, кто эту пушку холил и лелеял. Уж, наверное, предыдущие её владельцы были ничуть не глупее меня в этом плане. И прицельные приспособления у своего орудия выверяли со всей тщательностью. А тут нате вам — пришёл умник, по стволу наводить стал.
И самым закономерным образом промазал.
Поэтому следующий снаряд, который был нацелен уже, как и положено, попал-таки в вожделенный вагон. Даже если бы я в этот момент смотрел куда-то в сторону, то попадание точно бы не зевнул.
Потому как вагон рванул со всем прилежанием. Чего уж туда немцы напихали — трудно сказать. Но взорвалось оно очень даже основательно. Взрывная волна, сшибая по пути верхушки деревьев, срывая с веток грачиные гнёзда и выдёргивая из земли отдельно стоящие кустики, дошла даже и до нас. Надо ли говорить о том, что и оба рядом стоящих вагона практически тотчас же прекратили свое существование. Один из них попросту разметало на мелкие щепочки, а второй рванул едва ли не сильнее первого.
Я слегка оглох на левое ухо: это с той стороны как раз и жахнуло. Но, слава Богу, этим наши потери на настоящий момент и ограничились.
Вы когда-нибудь палку в муравейник совали? Если да, то хотя бы приблизительно сможете представить себе ту суматоху, которая тотчас же возникла на складе.
Немцы повыскакивали как будто из-под земли! И беготня на складе немедленно началась такая, что за моей спиной удивленно присвистнули. И то сказать, даже с нашей позиции это было видно очень хорошо.
Вполне понимаю фрицев. Одно дело, когда из лесу, периодически постреливая из винтовок и автоматов, ломится толпа каких-то там русских. Пока они ещё до склада добегут, преодолеют минное поле и линию постов... Пока с танками что-то сделать смогут... Пять раз позавтракать можно. Ружейно-пулемётный огонь для капитальных строений артсклада опасности почти никакой не представляет.
И совсем другое дело, когда в непосредственной близости от земляных валов, окружавших артпогреба, что-то с недетской силой наподдало. Да хорошо так наподдало: аж три вагона в пыль! Есть с чего забегать. Тут не то что побежишь — запрыгаешь!
И немаленькая часть ошалелых фрицев во весь дух бросилась как можно дальше от валов, окружавших склады. К их чести надо сказать, что так поступили не все. Практически тотчас же со стороны забора и ещё откуда-то из кустов по нам жахнули ответные выстрелы. Над головой что-то противно провизжало — первый залп наших оппонентов прошёл мимо цели.
Следующие наши снаряды легли где-то за забором. Я никуда особенно не целился, прекрасно осознавая свои способности как наводчика. Да и помимо этого понимал, что шансов на ещё одно такое удачное попадание у нас нет. Даже если восьмидесятивосьмимиллиметровый снаряд просто рванет где-нибудь на открытой площадке, всегда есть вероятность того, что осколком прихлопнет какого-нибудь зазевавшегося немца. Да и потом противник должен четко понимать, что основная наша цель — взорвать эти самые сарайчики к такой-то бабушке. Именно для этого атаковали склады поутру диверсанты. И именно эта задача сейчас выполняется ещё одной группой этих обалдевших русских.
Склад — вот главная цель! Именно этой цели и посвящены все наши действия за сегодняшний день.
— Снаряд!
Лязгает затвор. Бьёт по ушам гулкий выхлоп выстрела, и тяжелое тело пушки откатывается назад.
— Снаряд!
Косо встают перед бруствером дымные фонтаны: по нам пристрелялся кто-то из коллег-зенитчиков. Плевать! Нам не до того, чтобы вести с ними дуэль.
— Охримчук! Бери свое отделение и уходи! Прикроешь нас!
— Есть, товарищ старшина!
На огневую успели затащить около трех десятков снарядов. Нам столько и не выпустить. А раз так, нет необходимости держать здесь столько людей, только увеличиваем вероятность поражения. Для того чтобы поднять тяжелую чушку снаряда и дослать её в пушку, вполне достаточно двух-трех человек. Снизу ничего уже таскать не надобно, дай бог нам и этот-то боезапас отстрелять.
— Снаряд!
Уже ничего не видно вокруг. Со стороны забора в воздух рвутся плотные клубы белого дыма: у немцев хватило соображалки задымить всю территорию, чтобы мы попросту ничего не могли на ней разглядеть. И это хорошо: значит, немцы поверили в серьезность наших намерений.
Очередной наш снаряд улетает куда-то в дымную пелену.
Внезапно оживает пулемёт охранения. Длинной, почти в полдиска, очередью он долбит где-то совсем рядом. В ответ ему грохочут выстрелы.
— Снаряд!
И пушка разворачивает свой ствол в сторону перестрелки. Стремное это дело — находиться около орудия. Флак-37 имеет высокую станину и совершенно не предназначен для того, чтобы отбивать пехотную атаку. Спрятаться тут особо негде, так что любая случайная очередь может подмести огневую не хуже опытного дворника. Тем не менее, я не бросаю пока пушку. Жахает выстрел, и почти тотчас же в кустах поднимается столб разрыва. Неприятная это вещь — снаряд такого калибра да в упор по атакующей пехоте. Картечь, надо думать, была бы лучше, но зенитные орудия таким боеприпасом не комплектуются.
— Командир! Три снаряда осталось!
Значит, мы стреляем почти три минуты. Даже чуть дольше продержались, чем я рассчитывал. Быстро окидываю взглядом окружающую местность.
Немцев много... Их просто до фига! Они лезут буквально из каждой щели. Их очень даже можно понять. Ведь если взорвётся склад, то в радиусе полукилометра от него гарантированно не останется ничего живого и целого. Это уж, как минимум... Так ли уж велика разница, прилетит ли в тебя пуля озверевшего русского диверсанта или твою требуху живописно раскидает по прилегающей местности в результате сверхмощного взрыва. В этом случае пуля даже предпочтительнее. Она может и не попасть вовсе, пролететь мимо или легко пронзить мягкие ткани и усвистать куда-то вбок. В варианте же подрыва складов со снарядами шансов нет вообще никаких. И ни у кого.