Галопом по Европам - Сергей Панарин

– Для чего подойти?

– Не для чего, а для кого. Для тебя, Сигизмунд.

– Я надену латы?! Вот здорово! – Мальчик подпрыгнул и чуть не ударился головой о низкий свод потолка.

– Наденешь. Но не для потехи, а для дела, – произнес Дзендзелюк.

Парень притих. Старик продолжил, достав пару тряпок и запалив их возле золотых россыпей:

– Я несколько дней кряду слышу болтовню о проклятии, наложенном на этот замок. И хуторяне, и строители, по всей видимости, весьма суеверны. Мне это совершенно непонятно. Дикость средневековая. Случилось что-то необъяснимое – давайте назначим соседа колдуном. Многим удобнее обвинить в своих неудачах злой рок, привидения, марсиан, но не себя. Таковы люди, Сигизмунд. И я подумал, а почему бы этим не воспользоваться, не сыграть на этом ущербном свойстве человеческой натуры? Меня мучил вопрос, как именно? И вчера ночью родилась-таки идея!

Дзендзелюк аккуратно отодвинул рукой паутинную завесу, подошел к намеченному «рыцарю». Латы были сделаны для ребенка. Очевидно, их изготовили на потеху юному отпрыску какого-нибудь знатного рода. Стальные пластины прекрасно сохранились. Шлем с узкой прорезью для глаз и дырочками для дыхания также отлично выглядел. Краги покоились на рукояти меча, упертого в пол. Меч требовал серьезной чистки.

Старик снял руки полого железного воина с рукоятки меча, выволок латы из-за завесы.

– Принеси меч.

Сигизмунд слазил за клинком. Меч был легким и… удобным. Будто мальчик давно к нему привык, словно взял в руки старую вещь, когда-то принадлежавшую ему.

– Класс! – восторженно протянул парень. – Так какая идея у вас родилась, пан Дзендзелюк?

– А я думал, ты сам догадался, – старик хитро прищурился. – Завтра вечером, когда почти стемнеет, ты, облаченный в доспехи, появишься перед строителями. Многозначительно погрозишь им кулаком или лучше мечом. Это ты сам решишь. И спрячешься. Жаль, коня нету.

– Здорово! – засмеялся Сигизмунд. – Мужики до смерти перепугаются! Мне пан Казимир сегодня жаловался, что они уже на грани помешательства.

– Угу, вот и проверим, дошли они до кондиции или нет. А сейчас бери в мешке тряпку и начинай оттирать латы.

Они всю ночь чистили доспехи, не ведая, что творится наверху. А наверху творилось страшное.

Во второй раз взошел Серега на самую высокую крепостную стену. В третий раз округу огласил леденящий душу вой. Сторожа застыли в ужасе, затихли лежащие в вагончиках строители. И лишь один человек не затрясся, услышав волчью песню.

Пан Казимир открыл окно вагончика-бытовки, где сидел в ожидании Серегиного концерта, и положил на раму дуло ружья. Он был неприятно удивлен. Теперь бредням рабочих пришлось поверить. Волк? Ну, пусть будет волк. Подумаешь, волк. Один удачный выстрел, и истерики у строителей прекратятся.

Тогда почему так трясутся руки? Тягучая песня пробирала до селезенки. По коже пана Казимира забегали мурашки, между лопатками выступил холодный пот. Начальник стройки сконцентрировался и выстрелил, оглушив себя и соседей по вагончику.

Волк взвизгнул и упал со стены.

– Есть! – закричал начальник и побежал к выходу. – Где фонари? За мной! Добить, как собаку!

Пан Казимир толкнул дверь, потом дернул за ручку. Закрыто. Нащупал замочную скважину. Ключа нет.

– Кто запер дверь?! – проорал он.

– Никто, – ответили рабочие. – Ключ висит на гвоздике возле выключателя.

Начальник врубил свет сгреб ключ, уронил его, поднял, наконец, воткнул в скважину, стал вертеть. Не закрыто!

– Что за шутки?

Строители растерянно переглядывались. Пан Казимир зарычал что-то грубое и метнулся к окну. Запрыгнул на стол, сиганул на улицу. Изящно выскочить не получилось. Задев носком ботинка подоконник, начальник стройки плюхнулся вниз.

– Ай! – Пан Казимир подвернул ногу и выбил сустав на руке.

Он не видел, как от вагончиков стремительно отделилась темная тень и скачками ушла в лес.

Гуру Кен надежно забаррикадировал двери всех вагончиков. Пора было прятаться. Когда раздался выстрел, австралиец отчетливо увидел Серегино падение, а за мгновение до этого услышал почти человечий всхлип волка. «Только бы выжил!» – как заклинание, повторял в уме кенгуру, скача за стены замка по длинной дуге.

Вдруг в свете луны Гуру Кен узрел Серегу, невозмутимо чапающего ему навстречу. Волк припадал на левый бок, но двигался уверенно и непринужденно.

Кенгуру ударил по тормозам.

– Серега, ты живой!!!

– А что мне сделается-то? Я же призрак, – оскалил кривую пасть серый, топая мимо австралийца.

– Так они же… – Гуру пристроился рядом.

– Стрелок у них, доложу я тебе, лопух, – сказал Серега. – Он попал в кладку под моими лапами. В меня угодил кусок кирпича. Больно ударил, ничего не скажешь. Я, естественно, решил, что ранен, взвизгнул и упал. Вот, кажется, лапу подвернул.

– Ну, ты герой! – проговорил кенгуру. – Испугал, бандит.

– Спасибо, Гуру, ты настоящий друг, – сказал волк. – Пойдем-ка к месту сбора, порадуем моим воскресением остальных.

Через минуту после того, как Серега свалился со стены и мгновенно смылся, к месту его падения на всех парах выбежал Эм Си Ман-Кей.

– Ну, Серега, не помирай, рано в рай, я бегу, у!..

Шимпанзе ошеломленно осмотрел землю. Волка не было. Значит, спасся. Понюхав и потрогав траву, афро-англичанин не нашел следов крови.

У Эм Си словно камень с души свалился. Он ведь тоже грешным делом решил, что пуля настигла тамбовского волка. Ман-Кей много часов провел на сосне, наблюдая за жизнью людского лагеря, и в деталях рассмотрел, как звери ведут партизанскую кампанию. Пару раз Эм Си метко кидал шишки, чтобы отвлечь внимание строителей от замешкавшихся воров-енотов. Прикрыть отход Кшиштова Ман-Кей не успел, из-за чего сильно переживал. Благо зверек успел сбежать от удивленного человека. Внизу то и дело мелькали друзья: Колючий, Гуру Кен, Серега. Показался и исчез Михайло Ломоносыч. Как афро-англичанину хотелось спуститься к ним! Но ему было стыдно показаться им на глаза. Так прошли день и вечер. А теперь, здрасьте пожалуйста, мнимая смерть тамбовского волка.

Пораскинув мозгами, шимпанзе предпочел ретироваться на свое дерево. Не хватало еще попасться вместо Сереги!

Впрочем, люди не спешили проверить точность попадания пана Казимира. Они зажгли свет, разбаррикадировали двери вагончиков. Кто-то стал оказывать помощь упавшему начальнику, другие всматривались в темноту, силясь различить опасность.

Пан Казимир стонал и бранил подчиненных.

– Все самому приходится делать! Олухи вы или нормальные ребята?.. Ай, с ногой осторожнее!.. А, братцы? Что ж вы, подлецы, не идете волка добивать?

– А страшно, – честно пробасил заместитель.

Прибежали гулявшие по просеке сторожа, за замковую стену отправили трех человек, двое из которых вооружились ружьями, а третий нес два ярких фонаря.

Команда вернулась ни с чем. К тому моменту пану Казимиру поднесли полстакана сливовицы, и ему все было почти безразлично.

– Ушел подранок, – прохрипел он, вперив мутный взгляд в ночь. – Ладно, хоть отпугнули. Завтра чтоб работали у меня как терминаторы на даче у генерала! Все, несите на кровать, черти…

За полтора часа до рассвета перемазанные и уставшие Сигизмунд с Дзендзелюком покинули секретное хранилище. Старик застудил на подземном сквозняке спину, поэтому всю дорогу домой охал и опирался на плечо мальчика.

Они успели вернуться до того, как на улицах хутора появились сельчане.

– Нас не заметили. Это нам в актив, – прокряхтел пан Дзендзелюк, садясь на лавку. – Но я расклеился. Это в пассив. Впрочем, попробую отлежаться за денек. Бабка натрет спину мазью. Беги к себе, Сигизмунд, отдыхай. Встречаемся в семь вечера у меня.

Мальчик побрел к коттеджу. Плечи и руки ломило от непривычной работы, навалилась неимоверная усталость. Скорей бы лечь спать!

Раннее утро застало зверей на очередном военном совете. Вчерашнее сообщение Колючего о готовящихся взрывах потрясло польских ополченцев, но рассказ о геройском залпе Сэма частично вернул лесным сопротивленцам боевой настрой.

– Как же ты додумался устроить горелку под хвостом у парфюмера? – спросил ежа Михайло Ломоносыч.

– От него так несло перегаром, хоть взрывай. И потом, он сам несколько раз мне рассказывал, как циркачи устраивают факел изо рта. Вот я и подумал: если он так накануне налакался, у него наверняка фонтан горючий будет, – охотно поделился секретом тамбовский шкодник.

– Молодец, Колючий, – похвалил косолапый. – Берите пример, друзья!

Собравшиеся звери и птицы зааплодировали. Еж смущенно раскланялся.

Потом звери обсудили ночное покушение на Серегу и признали, что волку чертовски повезло.

– Буду выть из укрытия, – пообещал серый. – А обозначить свое присутствие надо, чтобы враг не расслаблялся.

Слово взял Войцех: