Нежные признания - Элизабет Торнтон

— Меня не интересуют удобства! — Нетерпение в ее голосе заставило его поднять брови. — Меня интересует тот, кто пытается убить меня! Меня интересует, что ты говорил начальнику станции! Но больше всего меня интересует, что ты делаешь в Челбурне и как ты узнал, что я буду здесь.

Послышался лязг металла по металлу, паровоз выпустил столб удушливого пара, поглотившего ближайшие вагоны.

Джеймс сказал:

— Давай займем свои места, пока нас не сбило с ног.

Если и было что-то, чего она не выносила, — так это командующих мужчин. С другой стороны, если бы Джеймс не появился вовремя, она могла бы сейчас лежать в канаве.

Распрямив плечи, Фэйт последовала за ним в купе, опустилась на красиво обитое сиденье и стала ждать, когда он присоединится к ней.

— Ну, Джеймс Барнет, я жду объяснений.

Он рассмеялся, и это разозлило ее.

— Разве я сказала что-то смешное?

Джеймс покачал головой, но не перестал ухмыляться.

— Посмотри на себя, — сказал Джеймс. — Посмотри на меня. Мы выглядим как пара чучел.

Девушка вынуждена была признать, что он прав. Они оба были обрызганы грязью, а из волос торчали листья. Она потеряла свою шляпу, но ее бесценный сверток был цел. Фэйт невольно прикрыла его рукой.

— Когда поезд тронется, ты сможешь привести себя в порядок в туалете, — произнес Барнет.

Это вызвало ее интерес. Фэйт всегда хотела посмотреть на удобства, предоставляемые в первом классе.

— Позже, — сказала она. — Сначала я хочу узнать, что ты делал у леди Коудрей и как узнал, что меня будут поджидать бандиты.

Джеймс провел рукой по волосам и посмотрел на нее умоляющим взглядом. Потом пожал плечами.

— У меня есть два объяснения, — заговорил он. — Первое — это…

— Да?

Джеймс свел пальцы в замок и задумчиво рассматривал их в тишине. Он вспоминал свой сон, где все складывалось для него, как на карте: дом, мост, водопад, местность. Он проник в мысли главаря и знал, где и как тот разместил своих людей. Это было похоже на игру в шахматы. Он не мог сорвать их планы, как не мог предотвратить и визит Фэйт к леди Коудрей, да и не хотел этого. Было важно, чтобы она получила книгу. Все, что он мог, — это сыграть и выиграть.

Его дыхание участилось.

— Первое объяснение — это то, что я унаследовал по линии бабушки Макэчеран дар ясновидения и могу видеть будущее…

Фэйт перебила его, недоверчиво фыркнув.

— Я похожа на дуру? Это не шутка. Мы в серьезной опасности!

Барнет внимательно смотрел на нее несколько секунд, затем произнес:

— По словам моей шотландской бабушки Макэчеран, я — грампианский провидец.

— Ага, тогда, по словам моей ирландской бабушки Макбрайд, наша семья может уходить корнями к Мерлину, и это превосходит всех предсказателей, которых ты назовешь. Мы можем поторопиться? Ты сказал, что у тебя два объяснения. Второе должно быть более правдоподобным, чем первое.

Он поднял плечи, всем видом показывая, что находится в замешательстве.

— Воспринимай, как хочешь. Все так, как я сказал тебе. Я увидел твое объявление в газете и решил прийти по указанному в нем адресу. Когда ты рассказала мне, что подозреваешь, будто за тобой следят, я решил прояснить это.

Она тяжело вздохнула, поняв, как все произошло.

— Ты залез в мою комнату и нашел мои письма!

— Ты бы ничего мне не рассказала. Что еще мне оставалось делать?

— Ты знал, что я собиралась сюда сегодня, чтобы встретиться с леди Коудрей?

— И я не жалею об этом. — Обиженным тоном произнес Джеймс. — Те головорезы поджидали тебя.

Фэйт ухватилась за его слова:

— Как ты вообще узнал об этом? И не говори мне этой ерунды про ясновидение.

— Я и не собирался. Я подслушал их разговор. Они сидели в засаде под мостом. — Он увидел все во сне, так что это не было абсолютной неправдой. — Им нужна была книга. Ты была бы в безопасности до тех пор, пока не отдала бы ее им.

Она нахмурила брови.

— Куда ты ходил, пока я пряталась за водопадом? Один из бандитов сказал, что трое его парней полегли. Они не… — При этих словах у нее сдавило горло.

— Конечно, они не мертвы! — Джеймс покачал головой от изумления. — Я поколотил их немного, вот и все. Они выживут.

Но Фэйт еще не закончила.

— Ты следил за мной до дома леди Коудрей?

— Я ехал в том же поезде, что и ты.

— Но…

Неожиданно он сам набросился на нее.

— Заканчивай с этими бесполезными расспросами! Ты жива! Я жив! А все могло обернуться по-другому. Не будь такой серьезной. Все ведь хорошо, не так ли?

Джеймс был прав. Дурманящий коктейль эмоций — запоздалое облегчение, радость, восторг — переполнял ее и вызывал головокружение.

— Да, конечно.

— Это все, что я хотел услышать.

И тогда он поцеловал ее.

Это был не нежный поцелуй, а страстный, агрессивный, восхитительный — именно то, в чем Фэйт тогда нуждалась. Она была жива, как никогда, да и Джеймс тоже. Потребность подтвердить эту правду наполняла каждую клеточку ее тела. Она обвила его руками и наслаждалась силой обнявших ее рук. Ей показалось, что она сейчас растает от такого чуда.

Когда Джеймс коснулся ее языка своим, глубоко внутри появилась уже знакомая ей дрожь. Они хотели быть ближе. Он посадил Фэйт к себе на колени, и твердая округлость, упершаяся в нее, заставила ее застонать от желания. Он целовал ее снова и снова, его рот льнул к ней с такой страстью, что у нее кружилась голова. Его руки скользнули к ягодицам и сильно прижали ее к его паху. Когда он потерся о нее, она застонала от все усиливающегося желания.

Фэйт целовала его щеки, уши, шею и мурлыкала от удовольствия, чувствуя его ускорившееся сердцебиение. Ее действия были необдуманными, но она и не хотела думать. Она устала от всех сдерживающих правил, возложенных на нее как на дочь своего отца, как на компаньонку и как на учительницу. Она все больше хотела быть похожей на свою мать. Она хотела выжать из жизни столько, сколько было возможно, — и к черту последствия! Будет боль, будет наслаждение, но, по крайней мере, пустое немое пространство на месте ее сердца будет знать, что она по-настоящему живет.

Страсть Фэйт разожгла страсть в Джеймсе, как пламя сухое дерево. Он расстегнул пуговицы ее плаща и стащил корсаж платья ей на пояс. Легко справившись с корсетом, он стал целовать ее грудь, теребить языком твердые бутоны сосков, засасывать их, пока боль и наслаждение не стали для нее настоящей мукой.

Когда он поднял голову и посмотрел на нее, у обоих уже сбилось дыхание.

Только сейчас он почувствовал, что задыхается, и набрал в легкие воздуха.

— Я никогда не видел тебя такой раньше. Что…