Премьер. Проект 2017 – миф или реальность? - Николай Рыжков

Политбюро было коллективным органом, регулирующим жизнь страны. Я не хочу идеализировать его деятельность, но, несмотря на все недостатки в ней и на всю критику его «нынешними», это был весьма эффективный орган власти. Бытовало мнение, что его заседания проходят формально. При «позднем» Брежневе нередко так и было. Но на ПБ на самом деле рассматривались все основные вопросы жизни страны, и оно не давало возможности принимать опрометчивые единоличные решения или выходить за рамки дозволенного ведущим руководителям страны.

На мой взгляд, и при Горбачеве, и при Ельцине лихорадочно велся и ведется поиск коллективного органа при главе государства. И в подтверждение этого я напомню о полуторагодовалых горбачевских экспериментах по созданию всевозможных коллективных органов. Ельцин не отличается от него оригинальностью. Ныне существует множество советников вокруг Президента, роль которых мало понятна общественности и, судя по всему, совершенно неэффективна. Клубок созданных им структур, среди которых бесчисленное множество высосанных из пальца, дублирующих и паразитирующих, старательно делает вид, что он управляет жизнью страны. На самом деле реальная власть сосредоточена при этом, фактически авторитарном, режиме в руках ближайшего окружения Президента.

Итак, КПСС до XIX партконференции, как я отмечал, определяла все и вся. Естественно, она и заботилась о кадрах.

О подборе и расстановке кадров написано и наговорено! очень много. В последние годы все это имеет негативный, а то и злопыхательский, злобный характер. И моя задача состоит в том, чтобы дать этому объективную оценку. Лейтмотивом «критики» бывшей политики в этой сфере было то, что партия, крепко удерживая в своих руках расстановку кадров, не допускала якобы выдвижения талантливых людей.

При всех имевшихся здесь действительных недостатках не могу согласиться с таким огульным обвинением. Да, были перекосы. Лозунг «стабильность кадров» при Брежневе оправдывал, к сожалению, слишком медленное их обновление. На достаточно заметных постах должностные лица нередко находились практически до смерти. Конечно, среди выдвинутых партией кадров были разные люди, но подавляющее большинство составляли профессионально подготовленные, талантливые организаторы. И все хорошее в стране создано при их активном и позитивном участии.

Сейчас кадровую политику партии ставят ей в вину. Возникает вопрос: а не является ли это общепринятым в мировой практике? Разве любая партия, завоевав власть, не расставляет своих представителей на государственные и прочие посты? Разве новый президент США, придя к управлению страной, отдаст государственные посты потерпевшей поражение партии? Ничего подобного нет и не может быть — иначе зачем бороться за власть?

На наших глазах в последние годы проводится кадровая политика, и не снившаяся коммунистам. Тогда в ее основе была преданность идеалам партии, государству. Сейчас же все определяет личная преданность одному человеку. Понятие профессионализма ушло при этом в небытие. Из состава Совета Министров СССР только два человека входят в нынешнее Правительство. Страна отдана на откуп заведующим лабораториями, секторами, младшим научным сотрудникам. Один мудрый человек сказал: «Некомпетентность по разрушительной силе сродни идиотизму». Это убедительно подтверждается нынешней деятельностью вчерашних завлабов. Они, псевдоученые, извергают грубую брань в адрес директоров и председателей хозяйств. В этом они мастера. Но им вряд ли можно поручить руководить хотя бы заводом. А руководить страной — пожалуйста.

Вторая ярчайшая особенность «нынешних» — бешеная страсть к наживе. Их хватательные рефлексы не поддаются описанию. Коррупция и взяточничество стали нормой чиновнического мира, а один из гигантов мысли и отцов современной демократии Гавриил Попов даже «научно» вывел закономерность взяток и определил их оптимальную норму!

Мне могут возразить, что и раньше это было. Да, было. Но это являлось исключением, и на пленумах таких людей изгоняли из партии, снимали с должности, а то и отдавали под суд. Некоторые пускали себе пулю в лоб. На мой взгляд, уверенность в безнаказанности нынешних временщиков, находящихся у власти, побуждает их побыстрее набивать карманы. Плохо, когда министры не меняются десятилетиями, и плохо, когда они меняются слишком часто. Но хуже всего, если «кадры», чьи имена давно стали притчей во языцех, остаются на своих местах. По-видимому, кому-то выгодно держать их на «крючке».

Конечно, рано или поздно подобный разгул преступности среди высших должностных лиц станет достоянием гласности. И, может быть, еще потребуются «чемоданы» бывшего второго лица государства. И, может быть, еще понадобится прокрутить старые телевизионные записи «разоблачителей» разоблачителя, один из которых благополучно возглавлял штаб юстиции, другой и поныне ждет назначения на высший прокурорский пост, а третий после бурной своей деятельности в качестве «обвинителя партии» вдруг возлюбил… шахматы.

Продолжая разговор о взаимоотношении структур власти, хотелось бы еще отметить следующее. Несмотря на кажущуюся монолитность, Политбюро как бы делилось на две части. Одна из них — секретари ЦК и вторая — представители Совмина и республик. Правда, в жарких дискуссиях по экономическим вопросам некоторые секретари ЦК, бывшие хозяйственные руководители (Зайков, Слюньков, Никонов) занимали позицию Предсовмина, нарушая свою «внутрицековскую» корпоративность.

Эти противоречия были там издавна. И не это ли толкало таких лидеров, как Сталин и Хрущев, к совмещению должностей Генерального (Первого) секретаря и Предсовмина? Противоречия были и при Брежневе. Вспомните его взаимоотношения с Косыгиным. Вот и я, после трех лет работы в ЦК, уйдя в Совет Министров, стал для многих прежних коллег по Секретариату своего рода «не нашим».

В основе этого антагонизма была одна закономерность: принимая то или иное решение, ЦК и ПБ, как я писал, за них не отвечали. Партийные верхи, диктуя и даже навязывая Совету Министров хозяйственные решения, никогда не несли ответственности за их выполнение. Все будет удачно — что ж, слава партийным руководителям, да и хозяйственники молодцы. Не получилось — кара на головы исполнителей из Совмина, ведомств пониже или республик. А работников партийного аппарата и некоторых секретарей лишь пожурят отечески за невысокую требовательность…

Такое положение и явилось одним из поводов для жесточайшей критики ЦК и ПБ, развернутой через несколько лет. Она шла не только от рядовых коммунистов, но и из Верховного Совета. Тезис «прав тот, у кого больше прав» уже не воспринимался беспрекословно и вызывал протест самых широких кругов общества. Исправь это, раздели честно и горечи, и печали своей многострадальной страны — может, и сохранился бы авторитет партийного штаба.

Став Предсовмина, я ни за какие дела не получал наград — ни в прямом смысле, ни в переносном. Зато шишек и по партийной, и по государственной линиям навешали — места на голове живого не осталось…

Мое назначение в 1985 году, подписанное Громыко, считалось еще вроде бы неполноценным, так как по Конституции Совет Министров СССР образовывался на совместном заседании Совета Союза и Совета Национальностей. Полноценным назначение стало спустя два месяца, когда проходившая 26–27 ноября сессия Верховного Совета СССР его утвердила.

Но, несмотря на подобные нерешенные формальности, мы работали, не оглядываясь на них. Я еще в ЦК видел явные недостатки неповоротливого Совета Министров, да и неготовность его брать лидерство в экономике на себя. И когда перебрался в Кремль, а аппарат Совета Министров СССР находился именно там, первой задачей для себя определил: избавиться от атмосферы коллективной ответственности, а практически — коллективной безответственности за все. Нельзя же было дальше терпеть, когда за бездеятельность или просто слабую работу в той или иной отрасли Председателю Правительства и спросить не с кого. Дело, конечно, не в том, чтоб найти стрелочника, а в том, чтобы каждый из моих заместителей да и работников аппарата знал, за какое дело он отвечает. И чтоб я тоже это знал.

Мы тогда много вариантов новой структуры Совмина рассматривали, но все больше склонялись к такому: объединить однородные отрасли народного хозяйства в некие комплексы, каждый из которых возглавит один из заместителей Председателя. Причем пример такой организации был. В Совете Министров много лет уже действовала Государственная комиссия по военно-промышленному комплексу. Сейчас его вовсю и часто несправедливо критикуют, но управлялся он в то время Комиссией довольно хорошо. Нас интересовал именно такой толковый опыт управления всеми звеньями ВПК, умение понять и объединить, а значит, и решить их проблемы.