Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга - Архимандрит Августин (Никитин)

Помню также, как перед Пасхой 1933 г. в храм Великомученицы Екатерины на Невском польские женщины приносили освящать вместо куличей маленькие булочки, а одна старушка принесла освятить ломоть черного хлеба. (Хлеб выдавался по карточкам, и муку достать было невероятно трудно). Во всем этом было нечто трогательное и поэтическое, и чувствовалась большая внутренняя сила, живое религиозное чувство»[424].

Согласно постановлению Президиума Верховного Совета РСФСР от 7 сентября 1938 г. храм Св. Екатерины закрыли и разорили. На двор выбросили разбитые иконы и церковную утварь. Перестала существовать великолепная библиотека, насчитывавшая более 10 тысяч редких изданий на 30 языках. Одна из прихожанок, 19-летняя Софья Стыпулковская, с риском для жизни спасла, вытащив из груды мусора, большой алтарный крест; 15 мая 1940 г. он был передан в единственный оставшийся действующим католический храм Французской Божией Матери на Ковенском переулке (ныне он возвращен в храм Св. Екатерины)[425].

Останки последнего польского короля Станислава Августа Понятовского в 1938 г. переданы по приказу Сталина польскому правительству. 30 июля 1938 г. прах короля вывезли в Польшу в небольшой поселок Волчин на реке Пулве в 35 км от Бреста, где ранее находилось родовое поместье Станислава Понятовского. После начала Второй мировой войны и вступления Красной армии в Польшу останки короля в Волчинском костеле, который находился на части польских земель, присоединенных к Белорусской ССР, вновь оказались на советской территории[426].

А в русском Зарубежье по-прежнему помнили о поруганных святынях. Один из эмигрантских поэтов, Василий Александрович Сумбатов, написал такое стихотворенье:

В струях Тибра мне видятся волны Невы.

Петербургских дворцов отраженья,

В дальних звонах я благовест слышу Москвы,

Переливы церковного пенья.[427]

Возрождение собора св. Екатерины

После упразднения прихода здание храма первоначально передали Этнографическому музею и использовали под складские помещения. Пожар, вспыхнувший в соборе в 1930-х гг., уничтожил орган фирмы «Валькер»[428].

На протяжении 50 лет прекрасное здание на Невском проспекте не имело хозяина. Постепенно из его стен исчезли книги и картины; последние годы здесь размещалась дирекция Музея истории религии и атеизма, а главное помещение собора использовалось как склад.

В 1968 г. по решению исполкома Ленсовета здание храма передали в ведение Ленинградской государственной филармонии для организации там органного зала. Долго работали в помещении архитекторы-реставраторы, буквально по кусочкам собирая остатки интерьеров, чтобы придать внутренней части церкви ее первоначальный вид. Под руководством опытного архитектора А.И. Тараненко выполнили обмеры здания, составили сметы необходимых работ, но приступать к ним не торопились. Шли годы, а собор продолжал разрушаться.

Поскольку здание настоятельно требовало ремонта, под самый купол возвели деревянные леса. Ремонтные работы шли крайне медленно. Громадное здание в центре города, мимо которого ежедневно проходят тысячи людей, никем не охранялось, в нем не было даже огнетушителей. Бесхозяйственность и недобросовестность арендаторов в конце концов привели к беде. Пожар, происшедший 14 февраля 1984 г., уничтожил остатки убранства интерьеров, разрушил мраморные скульптуры, свел на нет многолетнюю работу реставраторов[429].

Сильного огня не выдержал даже мрамор. Было уничтожено и надгробие над прежней могилой короля Станислава-Августа Понятовского. После пожара окна обгоревшего помещения забили досками и металлическими листами. По счастью, реставраторы успели сделать обмеры и фотофиксацию интерьеров. Происшествие не только нанесло зданию существенный урон, но и расхолодило некоторых лиц, причастных к определению дальнейшей судьбы храма. Высказывалось даже предложение не воссоздавать элементы декора, а просто оштукатурить стены и приспособить помещение для эстрадных концертов.

Однако в те годы уже начали звучать голоса в пользу того, чтобы «выкурить» из собора дирекцию атеистического музея и устроить там органный зал, а само здание передать католической общине. Вот какие доводы звучали в те годы: «Стоит ли убеждать, насколько уместен здесь именно органный зал. Ведь какое неизгладимое впечатление производит музыка, звучащая в Домском соборе Риги! Здесь же уместно вспомнить о том, что в атмосфере обновления духовной жизни общества, в рижском Домском соборе были возобновлены богослужения, а органные концерты проводятся в свободное от богослужений время. Это было бы наиболее уместно и в храме св. Екатерины в городе на Неве»[430].

В 1989 г. руководство города начало переговоры о реставрации интерьеров собора Св. Екатерины, в которой согласилось принять участие польское государственное предприятие «Мастерские по восстановлению памятников старины». У приехавших сотрудников этого предприятия были слезы на глазах, когда они выходили из храма после его осмотра[431].

После подавления августовского путча 1991 г. духовная атмосфера в Санкт-Петербурге стала не столь удушающей. Зарегистрировали католическую общину Св. Екатерины, что давало ей возможность хлопотать о возвращении храма в ее собственность. Однако дирекция Музея истории религии и атеизма не собиралась освобождать занимаемые ею квартиры священников в соборе Св. Екатерины. Члены общины, в свою очередь, были решительно настроены выселить оттуда безбожников и намеревались подать на них в суд. (Обычно священники живут при храме, чтобы в любое время оказать нуждающемуся пастырскую помощь. Но это атеистов, видимо, не волновало[432].)

Однако старорежимная идеологическая обслуга быстро теряла остатки былого влияния, и в феврале 1992 г. петербургская мэрия приняла решение о возвращении верующим храма Св. Екатерины. К этому времени в С. -Петербурге был один действующий католический храм – Лурдской Девы Марии (Ковенский пер.). На то время в европейской части России насчитывалось около 40 приходов, но на них приходилось только 2 костела – в Москве и Петербурге. До революции их было 150, а в Санкт-Петербурге – 12, не считая Духовной Академии, и 72 римско-католических школ[433].

В конце мая 1992 г., когда в Петербурге гостил тогдашний президент Польши Лех Валенса, здесь состоялась историческая церемония. Вот что сообщалось по этому поводу в местной прессе: «На ступенях костела св. Екатерины на Невском Леха Валенсу встретила петербургская капелла „Лик“, исполнившая „Реквием на смерть Станислава Августа Понятовского“ – последнего польского короля, почти два века назад погребенного в этом католическом храме. С тех пор произведение польского композитора Юзефа Козловского не исполнялось, партитура была утеряна и ее только недавно обнаружили в Санкт-Петербурге. Польские гости стали первыми слушателями возрожденного произведения. Лех Валенса и Анатолий Собчак осмотрели костел и пришли к единодушному выводу, что о таких прекрасных храмах нужно заботиться сообща»[434]. (В октябре 1988 г. польское правительство обратилось к М.С. Горбачеву с просьбой дать возможность перезахоронить прах Станислава-Августа в Варшаве. Эту возможность предоставили, и то немногое, что сохранилось от праха, возвращено польской стороне в декабре 1988 г.)[435]

В дни пребывания Леха Валенсы в России польской стороне передали знамена, незаконно захваченные в 1939 г. во время советско-германской оккупации Польши. (Торжественной церемонии предшествовали трудные переговоры и даже попытки перевести все на коммерческую основу[436]).

К октябрю 1992 г. в соборе св. Екатерины завершили первый этап реставрационных работ. Там убрали мусор, расчистили полы, установили временный алтарь. В первое воскресенье октября 1992 г., в 18 часов, состоялось повторное освящение главной католической церкви города. Это – первое после 1917 г. освящение храма Римско-Католической Церкви не только в Санкт-Петербурге, но и в России. Торжественное богослужение возглавил апостольский администратор европейской части России архиепископ Тадеуш Кондрусевич[437]. (Учился в 1964–1970 гг. в Ленинградском Политехническом институте.)

Настоятелем храма назначили о. Евгения Гейнрихса. (Выходец из семьи российских немцев-лютеран. Он являлся также деканом Северо-Западного округа Апостольской Администратуры Европейской части России.) Как отметил о. Евгений, приход Св. Екатерины многоязычный: «Богослужения совершаются для разных групп верующих на русском, английском, польском, испанском и даже корейском языках. Но большинство людей принадлежит к русской языковой традиции, хотя все-таки около 80 % так или иначе, через боковые линии своего происхождения, связаны с традиционно католическими этносами»[438].

В ноябре 1992 г. Верховный Совет России впервые предусмотрел выделение из государственного бюджета средств на восстановление храмов, переданных различным религиозным общинам. То, что разрушено государством, им же и должно быть восстановлено – такова точка зрения депутатов России, голосовавших за принятие закона № 3331-1, согласно которому на ремонт культовых зданий в последнем квартале 1992 г. выделили полтора миллиарда (неденоминированных) рублей. Из этой суммы около 4 млн рублей предназначалось на ремонт храма Св. Екатерины[439].