Присяга Российской империи - Александр Прозоров

Кто бы мог подумать что от этого уродливого, распространяющего во все стороны рыбный смрад судна отныне будут зависеть судьбы мира!

Чеченец подошел к «Форду», хлопнул ладонью по крыше кабины:

— Махмуд! Поднимись на борт, поинтересуйся, ждут нас или нет. Махмуд, ты чего, заснул?

— Да, бей, иду! — Юра Птушко, спохватившись, что обращаются именно к нему, выскочил на причал. В отличие от своего командира, он был затянут в толстый свитер грубой вязки, а потому при нулевой температуре почти не зяб.

— И веди себя повежливее, как бы не спугнуть. Пусть разворачивают грузовую стрелу и поднимают игрушку из кузова.

— Да, бей, — кивнул русский и бодро потрусил к трапу. Нахчий, проводив его взглядом, вынул из кармана четки и со скучающим видом прогулялся до микроавтобуса.

Идрис знал: американец находится где-то рядом. Не может такого быть, чтобы он не удостоверился в погрузке боеприпаса на борт сейнера. Опять же, хотя охрана порта и ведет себя, как сомлевшие от холода навозные мухи, но они могли-таки и заглянуть в кузов грузовичка. И тогда модифицированному ядерному устройству немедленно потребовалось бы прикрытие со стороны.

Хотя, конечно, янки явно не желал светиться рядом с боевым отрядом. Никаких телефонных звонков. Всего несколько личных встреч, и те только по крайней необходимости. Первая ради вербовки, вторая — для передачи подробных инструкций и небольшой суммы денег на расходы, третья и четвертая — не столько ради пустых разговоров, лишь повторяющих ранее оговоренные инструкции, сколько ради доставки и вывоза специалиста по атомным боеприпасам. Так что, подходить близко без очень уж крайней необходимости американец не станет. Но все равно станет маячить неподалеку.

Чеченец еще раз прошелся вдоль машин. Так где может скрываться янки? Ну, среди контейнеров за грузовыми причалами он прыгать не станет. Уж больно солидно выглядит, побрезгует в грязи кувыркаться. Да и на глаза портовым рабочим попасться можно. Объясняй потом всем, что ты приличный человек, а не мелкий воришка. У длинных пристаней с малотоннажными судами чужаков тоже не любят. А если добавить, что американцу необходимо находиться возле ворот и хорошо видеть, что именно грузят на сейнер…

Нахчий круто развернулся лицом к зданию трехэтажному зданию управления порта и злорадно улыбнулся: ну да, естественно, где же еще? Окон много, все как специально выходят именно на причал с сейнером. И янкес здесь совершенно свой, никто на него внимания не обратит… Идрис опустил четки в карман, открыл дверцы микроавтобуса:

— Братья, на выход. Поднимайтесь на корабль, Махмуд уже там. Я назначаю его старшим. Он знает, что нужно делать, поэтому слушайтесь его. А ты Саид… — бей посторонился, пропуская мимо себя моджахедов, куртки которых одинаково топорщились спереди и по бокам, а затем закончил: — Выезжай за ворота вместе с двумя молодыми братьями и жди меня там неподалеку от ворот.

Исбаев кивнул, завел двигатель и начал разворачиваться, а Идрис снова с кривой усмешкой покосился в сторону управления.

Американцы всегда считают себя самыми умными, нимало не заботясь о чужом мнении. И иногда это очень хорошо. Хромой янки знает, что у Идриса девять человек. Но он не знает, что именем Аллаха, всемилостивейшего и всемогущего, он смог собрать под свою руку еще двенадцать преданных делу ислама моджахедов. Поэтому на «Славутиче» уйдут в море только пятеро его людей вместе с русским, в преданности которого, обильно смоченной кровью, Нахчий ничуть не сомневается. Еще трое — из молодых. Трое вместе с хитрым и находчивым Халилом — тоже ушли в море, им помогает еще четверо добровольцев. Здесь осталось пятеро новобранцев. Вместе с ним самим и Саидом — семеро бойцов. Огромная сила в умелых руках…

Заскрипели тали сейнера, стрела крана повернулась в сторону причала, закачалась, опуская скрутившиеся в жгут четыре железных троса с крюками. Нахчий тут же забыл об американце и своих планах на ближайшие дни, внимательно наблюдая за действиями рыбаков на борту судна и водителем «Форда», перелезшим в кузов. Птушко на сейнере пытался что-то говорить морякам — от него отмахивались, плавно ослабляя чересчур натянутый трос. Водитель спрыгнул из кузова, поскользнулся, растянулся на льду, громко стукнувшись головой, на мгновение замер, а потом, продолжая лежать, сделал разрешающую отмашку. Тяжело заурчала лебедка, тросы натянулись, послышался хруст дерева — «Форд» заметно приподнялся на рессорах, и из кузова показался фанерный ящик — обернутой двумя крепежными капроновыми лентами, украшенный несколькими эмблемами бегущего кабана и снабженный множеством дюймовых отверстий, словно для дыхания спрятанного внутри животного.

Моряк остановил подъем, дав ящику возможность покачаться до полной остановки, потом поднял его вверх, почти до самой стрелы, повернул кран в сторону палубы и начал опускать груз. Нахчий припомнил — ящик моджахеды поднимали и запихивали в кузов вдесятером. Значит, и на корабле ребята справятся. Главное, с высоты на бетон не уронили, а остальное образуется.

На трапе возникла небольшая запинка: вахтенный моряк почему-то не захотел пускать на борт поднимающихся бойцов. Его отпихнули в сторону, он начал ругаться. Однако это чеченца ничуть не обеспокоило — Идрис знал, что его моджахеды умеют обращаться с русскими. Бей нырнул в теплый, уютный салон «Бентли», откинулся на спинку, и распорядился:

— Поехали за ворота.

Полноприводная представительская машина, шелестя широкими шинами, выкатилась из порта, повернула в сторону Хенан-парка, но как только она повернула на Пятнадцатую улицу, Нахчий толкнул водителя в спину:

— Стой!

Чеченец выскочил на холод, пробежался назад и заскочил в непрезентабельный микроавтобус.

— Ну и погода нынче, как в горах зимой.

— Ерунда, бей, — вздохнул Саид. — У нас на Кактыкане, если мороз ударил, так и вздохнуть невозможно, воздух в горло не лезет. Волки, и те от холода дохнут. А тут — ерунда. Воробьиный смех.

Нахчий не ответил, и разговор угас, так и не успев начаться. Бей сидел за спиной водителя — одного из новичков. Исбаев занимал место справа впереди, а второй новичок, судорожно сжимая автомат, тяжело дышал на заднем. Чеченец недовольно поморщился: на необстрелянное пополнение никогда нельзя полагаться. Кто-то так перед боем переволнуется, что потом начинает со страху в воздух палить. Кто-то, наоборот, не решается в живого человека выстрелить. В лучшем случае один из пяти настоящим моджахедом становится. Но, милостью Аллаха, может, удастся обойтись и тем, что есть.

А американец в управлении засиделся… Чего ему там делать столько времени? Боеприпас погрузили, можно быть спокойным. Не празднует же он это событие?

Однако прошел еще почти час, прежде чем из дверей здания показалась знакомая фигура в длинном пальто.

— Посмотри на него и запомни, Саид, — прошептал, наклонившись вперед, Идрис. — Я хочу знать, где он живет, охрану, подходы. Все. Проследи за ним и постарайся не засветиться — он опытный человек. И да поможет тебе Аллах.

Исбаев, кивнув, завел двигатель микроавтобуса, а бей уже в который раз вышел на зимнюю улицу, вернулся в «Бентли» и с облегчением бухнулся на сидение:

— Кажется, на сегодня я сделал все. Поехали домой, Алги. После этой проклятой пригородной автозаправки я чувствую себя грязной пещерной крысой, а не правоверным мусульманином. У меня руки не поднимаются совершить намаз. Я честно заслужил пару дней отдыха.

Однако, в последний момент чеченцем все-таки овладели некоторые сомнения. Он взялся за телефон, нашел в памяти аппарата нужный номер, активировал его.

— Халил, это ты? Как твои дела?

— Мы в море, Идрис. Идем в район лова. Здесь, кстати, потеплее, чем на берегу будет.

— Естественно, ты же во Фриско[9], — усмехнулся бей, отключил телефон и с облегчением закрыл глаза: Бог благоволил ему, и все шло именно так, как нужно.

Совсем иначе чувствовал себя капитан «Славутича», обнаружив, как вслед за вполне приличным и отлично говорящим по-русски первым американцем, представившемся Юрием, на борт сейнера полезли откровенно бандитские рожи, да еще и с оружием под одеждой. Знакомство началось сразу с драки с вахтенным матросом, потом они попытались подняться на мостик и только вмешательство Юры заставило разбойников спуститься в отведенные им каюты.

То, что визитеры слушались своего командира, радовало — но Константин Иванов нутром чувствовал, что все равно натерпится с ними бед в открытом море. Его не утешило даже то, что почти сразу за погрузкой таинственного груза на причал тут же подъехал десятитонный автозаправщик, а следом за ним — и мистер Рональд, вручивший увесистый пакет перевязанных банковскими лентами пачек. Как бы не оказалось, что за эти доллары придется платить переломанными ребрами…