За красивые глаза (сборник) - Светлана Алешина

– Если только один на тысячу. К сожалению, это практически невозможно, как это ни печально. Я вызову сейчас медсестру, она вас проводит, – устало заключил Алферов.

– Спасибо, Дмитрий Николаевич, – поблагодарила Лариса. – Я обязательно буду держать вас в курсе дела, если вам интересно, конечно.

– Конечно, интересно. Спасибо и вам, Лариса Викторовна. С вами было очень приятно поговорить.

Все та же пожилая молчаливая медсестра бесшумно повела Ларису по больничным коридорам со стенами, разрисованными яркими картинами с мультипликационными сюжетами. И вскоре они оказались в странной маленькой комнатке, где потолок, пол и стены – все было обито мягким поролоном. В центре комнаты стояла кровать, на которой металась во сне девушка лет пятнадцати-шестнадцати.

Наташа Черных никому не показалась бы красавицей. А болезнь и вовсе стерла детскую миловидность с ее похудевшего, осунувшегося личика с темными кругами под глазами. Рука ее, сжимавшая край одеяла, казалась почти прозрачной из-за невероятной худобы. Потемневшие, почти пепельные волосы свисали с кровати неровными прядями. Лицо, поза маленького тельца девочки выражали какую-то постоянную, не исчезающую даже во сне невыносимую муку.

Внезапно девочка привстала на кровати, открыла глаза и уставилась стеклянным взглядом прямо на Ларису.

– Вы не из них, – неожиданно сказала она заговорщицким шепотом. – Вы спасете щенка? Только не подходите к черному человеку! У него ласковый голос, но сам он черный. Вы поможете?

Лариса, едва сдерживая слезы, кивнула и сразу же выскочила из комнаты, оставив больную с медсестрой. Она очень боялась, что могла причинить девочке вред.

Однако сразу после ее ухода Наташа Черных снова заснула, и сон ее на этот раз был гораздо спокойнее. Она чувствовала, что сделала нечто важное.

Лариса Котова сама не знала, куда едет. Итак, она оказалась права, но от этой правоты хотелось только громко кричать. Несправедливость мира, в котором невинные дети должны были платить за преступления своих испорченных отцов, заставляла ее все сильнее нажимать на педаль ниловской «десятки». К счастью, милицейская машина привыкла уже ко всему и послушно подчинялась воле расстроенной женщины, не обнаруживая стремления сломаться посреди дороги. Внезапно до Ларисы дошло, что она должна сделать прямо сейчас для себя.

Лариса резко сбавила ход и, не обращая внимания на несущийся сзади мужской мат автомобилистов, быстро въехала в подворотню. Остановившись в маленьком пустом дворике, Котова немного отдышалась и достала сотовый Нилова, заботливо положенный следователем ей в новую сумочку. Было два часа. Значит, Настя как раз должна была прийти из школы на обед.

– Добрый день! Квартира Котовых, – сразу же услышала она приятный вежливый голос Олеси.

Эта девятнадцатилетняя девушка, приехавшая в Тарасов на учебу из далекой республики Марий Эл, была просто находкой для Ларисы. Она никогда не пыталась заменить Насте мать, держалась с девочкой дружелюбно, но соблюдая определенную дистанцию, как ее научили на специальных курсах. Олеся никогда не отказывалась посидеть подольше, если Лариса задерживалась на какой-нибудь деловой встрече или просто гулянке, а то и вообще присмотреть за Настей во время частых отъездов бизнес-леди Котовой. В общем, Лариса и сама не заметила, как полностью переложила Настино воспитание на хрупкие Олесины плечи. И теперь ей было очень стыдно за это.

– Добрый день, Олеся, – приветливо поздоровалась она с девушкой. – Настя уже пришла из школы?

– А, здравствуйте, Лариса Викторовна, – обрадовалась девушка. – Настя обедает, я сейчас позову ее.

– Подожди, – остановила ее Котова. – Скажи, пожалуйста, сначала, как вы там. Как Настя? Она не скучает? Ничего не изменилось? – затараторила Лариса в трубку, только сейчас осознав, до чего соскучилась по дому.

– Все хорошо, Лариса Викторовна. Настя ведет себя нормально. Она очень самостоятельная девочка. У нее, кажется, появились новые друзья.

В тоне гувернантки не было и намека на упрек, но Лариса почувствовала, что краснеет. Будешь тут самостоятельной, если даже собственные родители так мало интересуются тобой.

«Приеду, обязательно сходим с ней куда-нибудь вместе», – пообещала Лариса самой себе.

– А что за друзья? – внезапно забеспокоилась она. – Я надеюсь, Настя не очень поздно приходит домой?

– Что вы, по-прежнему в десять вечера, хотя в последнее время и пытается протестовать против этого.

– Хорошо, Олесенька, – успокоилась Лариса. – Спасибо тебе большое, что так много для нас делаешь. А теперь позови Настю, пожалуйста.

– Ну что вы, – засмущалась молодая гувернантка. – У вас прекрасная дочь. Сейчас я ее позову. Всего вам доброго.

– …Привет, мам, – услышала Лариса через пару минут Настю, все еще не прожевавшую до конца свой обед. – Как делишки?

– Настенка, привет, – обрадовалась детективша. – Ты не представляешь, до чего я по тебе соскучилась!

– Ну так приезжай, в чем проблемы? – В жизненных представлениях дочери все пока решалось просто, стоило только сильно чего-нибудь пожелать. Поэтому она считала, что и у Ларисы все происходит так же. – Опять в детектива играешь, что ли?

– Да так, разгадала одно убийство на досуге, – усмехнулась Лариса. – Дома расскажу. Ты лучше скажи, как у тебя дела?

– Мне Олеся гулять не разрешает, – только что веселый голос дочери приобрел вдруг жалобные интонации. – Мам, скажи ей, а? У нас только пятиклассники до десяти гуляют, правда…

– Ну, разнылась, – стараясь быть строгой, сказала Лариса. – Давай договоримся так: ты пока делай все, что говорит Олеся, а когда я приеду, подробнее рассмотрим этот вопрос, ладно?

– Ладно, – неохотно согласилась Настя. – А ты когда приедешь?

«Ну вот, теперь она точно будет меня ждать с нетерпением», – грустно подумала Лариса. Однако винить в сложившейся ситуации было некого, кроме себя. Поэтому она подавила раздражение, пообещала вернуться до выходных и, расспросив еще немного Настю о том о сем, повесила трубку.

«Олесе надо купить подарок, а с Настей серьезно поговорить», – сделала она выводы из звонка домой. Однако, чтобы осуществить все это, Ларисе нужно было закончить дела в Москве, и теперь она знала, куда ей следует поехать незамедлительно.

На этот раз она обошлась безо всяких телефонных звонков. Она считала себя вполне вправе забыть о вежливости при общении с человеком, позволившим себе изнасиловать маленькую, ни в чем не повинную девочку. Тем более что он весьма опрометчиво оставил Котовой не только свой телефон, но и адрес базирования.

Как Лариса и предполагала, гостиница «Измайлово», в которой остановился прибалтийский продавец металла, оказалась не самой захудалой в столичном городе. Оригинальной формы здание, роскошные ковры в холле, сияющий зеркальный потолок даже вызвали у нее сомнения в том, что сюда можно будет легко проникнуть.

Однако портье, сидящий при входе, только покосился на вошедшую даму безо всякого багажа, решительно направившуюся к кабинке лифта. По достоинству оценив ее дорогое, но очень простое по покрою, элегантное зимнее пальто, он лишь посмотрел ей вслед. Даже не стал настаивать, чтобы гостья предварительно позвонила в номер, который собирается посетить. Сам вид Ларисы Котовой исключал даже мысль о каких-либо ее худых намерениях.

Хотя на самом деле, если бы эти намерения мог узнать тот человек, к которому эта шикарная женщина так быстро и решительно направлялась, он, верно, выскочил из своего великолепного номера люкс прямо в форточку и побежал в аэропорт покупать билет в родную Ригу.

– Войдите, – не поднимаясь с излюбленного кресла, сказал Артурас Эйгелис, услышав стук в дверь, и по его спокойному тону Лариса угадала, что бизнесмен кого-то ждал. Но только, конечно, не ее.

– Здравствуйте, это вы?

Вот теперь-то он удивился по-настоящему. Лариса Котова была последней женщиной, которую он ожидал здесь увидеть. Всю прошедшую неделю он провел словно в каком-то угаре. Весь день занимался обычной работой, налаживал связи с московскими коллегами, так как раньше ориентировался в основном на питерский рынок. Звонки, встречи, бумаги, деньги – все это помогало забыться, не думать о своей беспутной, никому не нужной жизни, не думать о Вите, которая никогда теперь не родит деду внука, чтобы продолжался, не иссяк старинный, почти аристократический род Эйгелисов. Теперь никогда этому не бывать!

И по ночам приходила боль. До этого Артурас никогда не жаловался на бессонницу. Теперь она каждую ночь мучила его, подсовывая самые страшные картинки из его биографии, заставляла вскакивать со ставшей вдруг ужасно жесткой и неудобной постели и выходить на улицу. Там были огни, шум, суета, люди…

И тогда он просто ходил среди всей этой праздничной, жаждущей развлечений ночной толпы, старый и никому не нужный. И только такие прогулки давали ощущение, что он еще существует, что жизнь продолжается, пусть даже через боль.