Пробуждение любви - Кэрол Мортимер Кэрол Мортимер

Даже несмотря на то, что Алехандро настойчиво это отрицал.

Она озадаченно покачала головой.

— Я извиняюсь, если ошиблась…

— Неужели? — насмешливо поддел он ее. — Я не раз говорил тебе об этом, но тебе нравилось думать обо мне самое плохое.

— Ты говоришь чепуху, Алехандро…

— Мне это не кажется чепухой, — произнес он сердито, поднимаясь. — Пойду к Майклу. Он, по крайней мере, рад моему возвращению, — добавил он, усмехаясь. — Мы не вернемся на Мальорку в течение нескольких недель, так что ты должна взять с собой все, что нужно…

— Прошу прощения, — прервала его Брин, нахмурившись.

Алехандро бросил на нее сверху хмурый взгляд.

— Я выразился довольно ясно, Брин, — отрезал он нетерпеливо. — Завтра утром мы все летим в Испанию.

Брин смотрела на него, не веря ушам. Не может же он серьезно предполагать, что она поедет с ним в Испанию…

А почему не может?

Она же говорила Алехандро, что намерена оставаться с Майклом положенный ей месяц, пока мальчик привыкнет к новой жизни. Но ей даже в голову не приходило, что часть этого срока она должна будет провести в Испании с семьей Алехандро.

Как и то, что влюбится в него…

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Брин знала, как больно ей будет так скоро расстаться с Майклом, но в то же время она понимала, что для нее невозможно ехать в Испанию, общаться там с семьей Алехандро после того, что произошло между ними четыре дня назад.

Она глубоко вздохнула.

— Наверное, для меня настало время вернуться в Англию. А вы с Майклом поедете в Испанию, он познакомится с твоей семьей…

— Что ты говоришь, Брин? — резко оборвал ее Алехандро.

Она подняла на него настороженный взгляд.

— Что это подходящий момент для меня, чтобы вернуться домой…

— Ты трусиха! — взорвался Алехандро. Он встал на колени на песок рядом с Брин и схватил ее за руки. — Как ты смеешь даже думать о том, чтобы сбежать подобным образом?

— Я не единственная, кто сбегает! — ответила Брин так же яростно. Ее рана была еще свежа. — Возможно, ты забыл, но мои родители совсем недавно потеряли сына. И они нуждаются во мне…

— А ты, вероятно, забыла, что согласилась оставаться с Майклом в течение месяца, а не восьми дней, — холодно отрезал Алехандро, пристально глядя ей в глаза.

Восемь дней… Восемь дней, изменивших всю ее жизнь.

— Ты делаешь мне больно, Алехандро! — хрипло воскликнула Брин.

Алехандро рассматривал свой внезапный отъезд четыре дня назад не как бегство, а как необходимость побыть вдали от нее и разобраться в себе.

— Ты трусиха, Брин…

— Ты уже второй раз называешь меня так, — сердито заметила она.

— Потому, что ты трусиха и есть, — тоже хрипло произнес Алехандро. — Я ни на миг не поверю тому, что ты спешишь вернуться в Англию из-за родителей.

— Ладно. Я не спешу в Англию к кому-либо еще, если ты это хотел узнать. — Брин снова глубоко вздохнула.

— Хочешь уехать, уезжай, Брин, — устало произнес он, поднимаясь. — Но ты должна сообщить Майклу, что покидаешь его, — добавил он резко. Затем повернулся и пошел к мелководью, где играл его сын.

Глаза Брин были полны слез, она даже не могла видеть, как Алехандро уходит от нее.

Но ведь она приняла правильное решение? Или нет? Она должна уехать, потому что у них нет будущего. Нет ничего, что позволило бы им быть вместе. Потому что остаться, поехать с ним в Испанию и продолжать играть роль тети Майкла… Ничего хорошего из этого не получится.

Майкл уже привык к отцу; отец и сын легко общались друг с другом. Брин и сейчас могла видеть это сквозь слезы.

Брин покидает не Майкла, размышлял Алехандро, помогая сыну собирать ракушки. Она покидает его, потому что не может находиться рядом с ним после случившегося. Но разве он сам не поступил так же четыре дня назад? Сейчас он глубоко сожалел об этом. Сейчас, когда понял, что не в силах расстаться с Брин. Он так мечтал оказаться рядом с ней. Хотел говорить с ней, заниматься с ней любовью, возвращаться домой к ней.

После четырех дней разлуки, когда Алехандро не мог думать ни о чем, кроме Брин, он уже понял, что хочет быть с нею всегда. А она, как оказалось, как раз этого и не желала.

Как он мог допустить, чтобы так случилось? Неужели у него нет никаких шансов?

— Ты звонила своим родителям?

Брин посмотрела на Алехандро, стоящего на другом конце террасы, и дыхание ее сбилось. Каким красивым он выглядел в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке! Его темные волосы были еще влажными после душа, который он принял перед ужином.

Ужином, который она хотела проигнорировать, но не рискнула, зная, что он снова назовет ее трусихой, если она попытается отговориться.

— Да.

Сдержанная и элегантная, в прекрасно сидящем на ней кремовом платье до колен, которое подчеркивало ее загар, приобретенный за последние дни, Брин была обворожительна.

— Они, наверное, были рады услышать о твоем скором возвращении, — произнес он.

— Я… еще не сказала им об этом, — честно ответила Брин и села за стол.

Пройдут месяцы, возможно, даже годы, пока ее родители смогут как-то примириться с потерей Тома и Джоанны. Но когда Брин говорила вчера с ними по телефону, их голоса звучали чуть бодрее. Отец уверил ее в том, что самочувствие мамы немного улучшилось, что она больше не принимает лекарства и даже подумывает вернуться на работу.

Брин обрадовала их тем, что у Майкла установились с отцом хорошие отношения, и вообще весь разговор оказался каким-то позитивным, поэтому она решила пока не говорить родителям, что возвращается домой.

В конце концов, приедет и приедет, чего об этом говорить, убеждала она себя.

На самом деле она никак не могла свыкнуться с мыслью об отъезде, с тем, что она расстается с Алехандро.

А он пристально наблюдал за ней. Брин выглядела такой отстраненной и далекой. Ничего не напоминало в ней ту безоглядно отдавшуюся любви женщину, которую Алехандро так напрасно покинул четыре ночи назад.

— Означает ли это, что ты изменила свое решение уехать?

— Нет, — ответила Брин твердо, прежде чем сделать глоток вина. — Не знаю только, как сказать об этом Майклу. Я решила, что должна поговорить с ним до того, как сообщу о возвращении родителям.

Алехандро недовольно хмыкнул.

— Получается, что только со мной ты не посчиталась.

Брин напряглась.

— Я подумала, что ты обрадуешься моему отъезду… почувствуешь облегчение…

— Нет, — от возмущения Алехандро заговорил с сильным акцентом, в глазах появился опасный блеск. — Брин, мы стали любовниками…