Клетка для эгоиста (СИ) - Светлова Грушенька

Кристина расстегнула пряжку, вытянула ремень и отбросила в сторону. Потом расстегнула брюки и позволила им упасть. Затем прильнула плоским животиком к сильному обнаженному мужскому телу, ласкаясь о член и касаясь сосками его мускулистой груди. От любого их соприкосновения искрило и горячо пощипывало всю кожу. Лука смотрел на нее сверху вниз своим невозможным фирменным взглядом из расплавленной стали, и на его скулах играли желваки. Секунда — и мужские пальцы впились в ее ягодицы, больно сжали, подхватили на руки. Кристина обвила ногами крепкий торс, обняла мужчину за шею и притянула к себе, жадно впившись поцелуем в его губы, нетерпеливо сражаясь с его языком, не в состоянии насытиться его ласками, утолить этот животный голод. Неистово поглощая друг друга, они закружились по комнате, ища пристанища.

— Вообще-то нам следует сходить в душ… — заметила она, смеясь и немного задыхаясь от возбуждения и эйфории.

— Не раньше, чем я еще раз в тебя кончу… — прорычал он ей в губы, улыбаясь.

— Ну вот еще! Это негигиенично! — задиристо заявила она, отстраняясь.

— О, я с тобой собираюсь сегодня сделать еще кучу очень негигиеничных вещей… — Лука донес ее до кровати, встал на матрас коленями, а потом бросил на него девушку.

— Каких это?! — Вновь не смогла сдержать смех она. Боже, как же ей сейчас было хорошо с ним… Будто знала его всегда… Будто они всегда так резвились в постели, легко переходя от невинной игры к пошлости или даже жестким экспериментам. Будто он никогда не причинял ей боль своим безразличием… Будто никогда не предавал, спокойно разделив ее со своим братом… Будто не отпустил ее без малейших колебаний, тогда как она в душе умоляла никогда ее не отпускать…

— Что-то мне подсказывает, что ты нарываешься… — Его улыбка стала немного зловещей, глаза потемнели, скользя по бесстыдно распростертому перед ним на покрывале женскому телу.

— Ну что вы! — с сарказмом и кокетством протянула она. — Разве могу я выказывать такое неуважение, мой господин… Вы же тут главный и все решаете…

Она собиралась высказать еще что-нибудь в том же духе, чтобы его подразнить, но не успела. Широкая ладонь легла на губы, крепко припечатывая к постели.

— Думаешь, я не знаю, что ты любишь, солнышко? — Его глаза посерьезнели из насмешливых превратившись в опасные. Сильное обнаженное тело тоже надавило всем своим весом, грубо потерлось вновь окаменевшим мощным членом, демонстрируя свою готовность ее поиметь. На мужских руках, плечах и груди заиграли мускулы. Что ж, действительно устрашающе… Кристина, слегка запаниковав, сглотнула, молча вглядываясь в жесткие суровые мужские черты. Он убрал руку с ее рта, но тут же перехватил оба ее запястья, прижав к постели. Крепко, слишком крепко, даже немного болезненно.

— Что же я люблю? — глядя в его хищные глаза, спросила она и тут же облизала пересохшие губы, а еще развела ноги и обхватила ими его торс, демонстрируя собственное бесстрашие и готовность к очередному поединку.

— Подчиняться, конечно же… — прорычал он ей в ушко и вдруг тут же вошел в нее до предела резким толчком, вызвав болезненный спазм после недавнего страстного соития. Кристина задохнулась и выгнулась, пытаясь немного отстраниться. Лука нежно отступил, осторожно лаская членом самый вход, но явно готовясь к следующему нападению. Девушка еще раз сглотнула, ощущая, как какое-то дикое возбуждение поднимается вновь, и совсем не уверенная, что она выдержит снова его натиск.

— Боюсь, ты ошибаешься… — прошептала она с вызовом, жарко дыша ему в губы, — Я уже не та девочка, которую можно легко подчинить…

Лука тихо рассмеялся, ткнувшись носом ей в шею и рассыпая по коже пригоршню мурашек.

— Хочешь проверить? — Пальцы сжались на тонких запястьях сильнее, вызывая дискомфорт. Рот жадно накрыл и втянул сосок, терзая и дразня. Потом толчок в глубину пронзил еще раз — резко, без тормозов, яростно, вновь пробрав до всех нервных окончаний. Едва ли она была готова к его габаритам в этой слишком открытой позиции, поэтому внутри вновь вспыхнула тупая боль вперемешку с шальным пьянящим кайфом. Из губ вырвался крик. Она попыталась высвободить руки, но не смогла, лишь получив за эту попытку еще несколько толчков в лоно на всю длину. На этот раз боль почти не чувствовалась, лишь дикий, распутный, безумный прилив одержимой похоти, от которого задрожали ноги, и стон на этот раз получился протяжнее и откровеннее…

— П-прошу… еще… — проскулила она жалобно, понимая, что внутри закручивается тугая огненная спираль, требующая немедленной разрядки.

— Тогда попроси как следует… — выдохнул он сбивчиво.

— Лука… умоляю… — Его губы накрыли ее рот, утоляя плотскую жажду, распаляя и покусывая, потом принялись покрывать острыми, слегка болезненными поцелуями шею, плечи, груди, соски. Его бедра покачивались, едва заметно дразня и не принося желаемой разрядки. Кристина выгибалась, стонала, ласкалась, сжимая ногами мужские бедра, но все не могла насытиться, изнемогая и покрываясь капельками испарины, которые он тут же слизывал.

Она сама не понимала, что с ней происходит. Никто никогда так ее не заводил. Стоило ему отпустить ее сейчас, она, наверное, вонзила бы когти в его грудь, словно одержимая львица, требуя удовлетворения. Только ее по-прежнему держали в жестких тисках, ласкали, дразнили и имели именно так, как ей всегда хотелось. И это было идеально, волшебно, губительно и пугающе сладко… От напряжения и нетерпения она сама куснула его за губу, потом за шею. Лука отстранился и принялся ритмично впечатывать ее бедрами в постель. Транс… Это был транс… Фантастический полет в другую вселенную через звезды и галактики… Наркотическое опьянение сексом и этим мужчиной… Токсичное безумие, после которого наверняка будет ломка.

Снова крик, пронзающий пустую комнату, непроизвольно вырвался из груди. В дверь номера вдруг кто-то настойчиво постучал. Возможно, они в итоге достали-таки соседей, производя этот непристойный шум среди ночи… Только плевать они хотели на нормы и правила. Охваченные адским пламенем страсти, их тела необузданно сплетались и метались, доставляя друг другу удовольствие. Мучительные замедления и толчки, сладкие удары, неспешные ласки, жадные поцелуи… Кристина выгнулась в последний раз, прижимая к себе тело Луки ногами и вновь издала страстный вой, слившийся с мужским рыком. Их тела еще какое-то время вздрагивали и пульсировали, не в состоянии сразу расслабиться. Потом опали и отяжелели. Губы сохли, кожа покрылась капельками пота, сердца рвались из груди, путаясь в ритме. В дверь вновь возмущенно постучали и не прекращали до тех пор, пока Лука, отдышавшись, не встал и голым не направился к выходу. Кристина с любопытством наблюдала за его удаляющейся атлетической фигурой, пока она не скрылась в дверном проеме. Щелкнул замок, и девушка услышала чужой немного растерявшийся голос. Это был портье.

— Эээ… п-простите, но вы мешаете другим гостям… — смутившись, пролепетал он.

— Принесите шампанское и пепельницу, — вместо ответа выдал Лука в своем репертуаре.

— Это номер для некурящих, — возразил служащий, впрочем, не очень уверенно.

— Сколько нужно доплатить, чтобы он стал для курящих? — безапелляционно отрезал Лука.

— Я не думаю, что это возможно…

— Пусть за вас подумает администратор.

Дверь, очевидно, захлопнулась перед носом у портье, а Лука зашел в ванную, взял стеклянную мыльницу вместо пепельницы, выбросив мыло в мусорку, и вернулся в постель, где Кристина лежала на боку, изящно вытянув одну бесконечно длинную стройную ножку и подтянув к груди вторую. Сама устроилась на своей подушке, а его подушку обняла рукой и зарылась в нее лицом. Лишь один глаз поглядывал на него из-под светлых разметавшихся локонов.

— Хочешь, чтобы нас выставили из гостиницы в четыре часа утра в таком вот виде? — усмехнулась она.

— Завтра я увезу тебя в другой отель.

— Вот как… Там все ведут себя подобным образом? — девушка невольно улыбнулась, хотя совсем не привыкла, чтобы ею так легко распоряжались. Когда Лука уселся на постели, опираясь о спинку, и закурил, она забросила подушку к нему на колени и улеглась на нее головой, уютно свернувшись калачиком на боку. Его рука прошлась по ее голому плечику и стала неспешно поглаживать, вызывая приятные мурашки. — Вообще-то мне и здесь нравится, — сладко нежась, заметила она.