Венецианская маска - Розалинда Лейкер

Мариетта стояла в одной из нижних галерей, расположенных, как окна, с каждой стороны церкви, и могла ясно видеть Алекса, когда он склонил голову и преклонил колени в молитве. Его мысли были сдержанны, несмотря на то что его сердце искало ее. Когда она пела соло, он знал, что поет она.

Когда служба закончилась, Мариетта слегка отстала, в то время как остальной хор пошел обратно в Пиету. Она притворилась, что ищет какую-то особую партитуру, которую не положила на место, — на самом деле она была у нее за поясом. Алексу повезло, что Жюль выразил желание поближе рассмотреть сокровища церкви, когда остальные прихожане уходили. Как бы случайно Алекс прошел к длинному с высокой спинкой деревянному сиденью, расположенному в стене, и сунул ключ за угол подушки, как они с Мариеттой договорились в кафе. Вскоре после этого он вышел из церкви со своим учителем. Только тогда Мариетта вошла в основную часть церкви, чтобы забрать ключ.

На Рива-делла-Скьявони, когда Жюль и Алекс поднимались по ступеням моста через боковой канал, хорошо одетый в белом парике дружелюбный на вид джентльмен спускался по направлению к ним. Они с Жюлем сразу же узнали друг в друге старых знакомых из Версаля, несмотря на время, прошедшее с тех пор, как они последний раз видели друг друга.

— Неужели это возможно? — воскликнул Жюль в изумлении. — Месье маркиз де Жера!

— Месье ле Конт де Марке, я решительно утверждаю! — Они обменялись сердечными приветствиями, а потом маркиз заметил Алекса. — Кто тогда этот молодой человек? Племянник или сын от другого брака?

Жюлю пришлось проглотить свою гордость.

— Ни то ни другое. Позвольте мне представить месье Десгранжа, одного из двух моих учеников, которых я сопровождаю в путешествии.

Такое признание в Версале привело бы к немедленному изгнанию, и Жюль был полностью готов к тому, что маркиз коротко кивнет и пойдет дальше. Но этого не случилось. Вместо этого его товарищ-аристократ, после того как поприветствовал Алекса, сообщил, что они с женой жили в Венеции как добровольные изгнанники, так как он тоже потерпел неудачу в Версале и лишился благосклонности короля.

— Вы должны прийти и поужинать с нами сегодня вечером, господа, — пригласил маркиз, завершая разговор. — Приводите с собой и другого молодого человека. Моя жена будет в восторге видеть вас снова, месье ле Конт. И у нас есть теперь целая компания внучек, которые радушно примут новых партнеров по танцам в лице месье Десгранжа и его друга. Вы обнаружите, что мы создали маленький Париж вдали от дома.

Упоминание танцев было указанием Алексу, что он, возможно, не сможет уйти, чтобы встретиться с Мариеттой этой ночью. Возможно, если он вернется в церковь, то окажется как раз вовремя, чтобы дать ей знать об этом. Он быстро поклонился:

— Извините меня, господа. Кажется, я оставил свою трость в церкви.

Он повернулся на пятках и бегом побежал обратно, не обращая внимания на заверения своего учителя, что он не брал ее с собой сегодня утром. Дойдя до церкви, он сдернул свою трехрогую шляпу и, войдя, увидел, что помещение опустело, а Мариетта собирается скрыться через боковую дверь.

— Мариетта! Подожди! — Он поспешил к ней. — Ты взяла ключ?

Она улыбнулась, увидев его.

— Да.

— Хорошо, — быстро проговорил он. — К сожалению, планы изменились, и я не могу прийти на нашу улицу сегодня ночью, но я буду там завтра в полночь.

— Тогда и увидимся! — Она легко взмахнула рукой, когда закрывала дверь за собой. Торопясь по узкой лестнице в Пиету, она положила руку на ключ, который заменил музыкальную партитуру у нее за поясом.

Маркиз и его жена жили на широкую ногу в палаццо Куччино, который арендовали рядом с Гранд-Каналом. В гондоле по пути туда Жюль уверял Алекса и Генри, что они насладятся самым цивилизованным и элегантным вечером за всю их жизнь.

— Сегодня не будет гротескной венецианской маскировки, — уверил он их. — Не будет шпионов Совета Трех, крадущихся в тени, и не будет кислого вина. Не будет черного одеяния для обеспечения анонимности и не будет…

— …красивых венецианских женщин, — угрюмо перебил Генри.

— Я собирался сказать, атмосферы тайны и секретов. Все будет французское! — Жюль поднес сложенные вместе кончики пальцев правой руки к своим губам и послал поцелуй уважения Франции в венецианский воздух.

Алекс подумал, что его учитель ошибался в одном: у него все-таки был секрет.

Вечер оказался именно таким, как предсказывал Жюль. Большие комнаты и богатая меблировка были такими же роскошными, как и в Париже. Присутствовали около пятидесяти их соотечественников, и не было видно ни одной мантильи и ни одной маски. Не было произнесено ни одного слова на итальянском языке за весь вечер. И оркестр в галерее менестрелей исполнял только французскую музыку.

Маркиз и маркиза де Жера были радушными хозяевами для двух десятков молодых людей помимо Алекса и Генри, нескольких пожилых путешественников и двух пар молодоженов в свадебном путешествии. Среди семьи Герард, проживающей во дворце, были внучки, которых упоминал маркиз. Их было пятеро. Одна замужем, в компании со своим мужем, другие четыре в возрасте от шестнадцати до девятнадцати, включая вдову, — и все были привлекательными молодыми женщинами.

Алексу было предназначено повести вдову к ужину. Он уже слышал, что она вышла замуж в возрасте шестнадцати лет за гораздо более старшего по возрасту мужчину, который умер год спустя. Ее платье и драгоценности показывали, что она осталась хорошо обеспеченной, но не было ничего яркого в ее одеянии. Она была серьезной и сдержанной с большими карими глазами, оттененными светло-коричневыми ресницами под тонкими изогнутыми бровями, ее волосы были красиво уложены и напудрены. У нее была мушка в форме звезды у уголка твердого маленького рта. По случаю у него была тоже мушка той же формы на правой скуле, и она прокомментировала с легкой улыбкой хороший вкус их обоих. Ее звали Луиза д'Уанвиль.

За длинным сверкающим столом она вовлекла Алекса в остроумный разговор. Он счел ее идеальной спутницей на тот момент, потому что с его мыслями, постоянно стремящимися к Мариетте, он был не в настроении для игривого флирта, которого ожидали бы от него другие девушки.

Он, в свою очередь, понравился ей именно потому, что не пытался заигрывать с ней. Так часто мужчины, узнав, что она вдова, думая о деньгах, которые ей были оставлены, сразу же начинали мечтать о женитьбе. Ее опыт в качестве жены не понравился ей потому, что ее покойный супруг был ограниченным, тучным и обращался с ней так, как будто у нее не было разума. Почему ее покойный отец, который дал ей образование, какое обычно получают сыновья, выбрал такую партию для нее, своего единственного ребенка, она так и не поняла, разве только для того, чтобы финансово обеспечить ее.