Не играй со мной, мажор - Кристина Майер

просто огромной. Брызги летят на охранника, он дергается и отстраняется, так и не нащупав пульс. Перестав дышать, фокусирую все свое внимание на лежащем на полу парне.

Дыши! Дыши….

Ну дыши же!

Тихий стон проходится стальными когтями по моим натянутым до предела нервам. Возможно, это я застонала от бессилия. Но в следующее мгновение этот урод начинает двигаться и громко кряхтеть от боли.

— Убирай его отсюда, — так же холодно произносит Иван. — В больницу отвезите.

— Вопросы будут…

— Без врачебной помощи он может отъехать, — равнодушно ведет плечами Лютаев. — А вопросы обязательно будут, — озвучивая угрозу, кривит губы.

— Послушай, парень…. — подняв руки в примирительном жесте, охранник поднимается на ноги, забывая о стонущем подростке.

— Это ты меня послушай, — резко обрывает. — Вызови сюда руководство интерната, убери с глаз моих этого уе*ка и сам съе*ись, — Ваня опять закипает, переходит на мат, транслирует агрессию.

Сжимая и разжимая кулаки со сбитыми костяшками, он наблюдает за молчаливыми действиями охранника. Тишину нарушают лишь его рваное дыхание и стоны Михи.

Дверь он закрывает сам. Мы остаемся одни, отрезанные на какое-то время от внешнего мира. Что будет дальше, я даже не представляю. Как только начинаю задумываться о произошедшем, возвращается истерика, по щекам бегут слёзы.

Утирая их тыльной стороной ладони, продолжаю смотреть на руки Вани, на них темными пятнами застыла чужая кровь, ему бы умыться…

Словно услышав мои мысли, он оборачивается. На лице нет следов агрессии, он полностью подавил свою темную сторону, взял ее под контроль. Мне было любопытно и страшно столкнуться с таким Лютаевым, но второй раз… лучше не надо.

— Вида, я умоюсь и вернусь, — произносит он совсем другим тоном. Как только слышу шум воды, доносящийся из ванной, спрыгиваю с постели. Обхожу на носочках кровавую лужу. Не зацикливаясь на боли, дохожу до шкафа, быстро натягиваю трусы, хватаю первые попавшиеся штаны. Нога путается в штанине, я быстро теряю остаток сил, привалившись к шкафу, смаргиваю слёзы отчаяния. Успокаиваюсь и продеваю одну ногу в штанину. Вода в уборной перестает бежать. Не успеваю. В любой другой день мне хватило бы несколько секунд….

— Вида, я ведь просил подождать, — видя меня не в самой красивой позе, тут же подлетает, подхватывает на руки и усаживает на стол. — Я помогу, — твердым, не терпящим возражения голосом.

— Я сама, — пытаюсь просунуть ногу в скрученную штанину. Он не спорит, поправляет ткань, позволяя мне самой закончить одевание. Замечает потемневшие следы от пальцев на моих бёдрах, громко сглатывает, опять сжимая руки в кулаки. — Ваня, спасибо тебе большое, — всхлипывая.

— Вида, — поддев подбородок, пытается поймать мой взгляд. Мне стыдно смотреть ему в глаза, отвожу взгляд в сторону, но там эта кровавая лужа! Меня передергивает. Смотрю прямо перед собой.

Ваня снимает с себя темную толстовку и бросает ее в лужу, она разлетается, почти полностью пряча под собой кровавый след.

— Зачем? — удивленно выдыхаю. Лютаев не обращает на мой вопрос внимания.

— Вида, — теперь он берет в ладони мое лицо. — Я опоздал? — задерживая дыхание.

— Нет, — мотая головой, негромко произношу. Он громко, со свистом втягивает воздух.

От его нежности и заботы у меня разрывается душа, слёзы опять вскипают на глазах. Я никогда в жизни столько не ревела. Они когда-нибудь закончатся? Запрокидываю голову вверх, пытаюсь их сморгнуть, но пара слезинок выкатывается из уголков глаз.

— Не плачь, Вида, — успокаивая, прижимает к груди. — Тебя больше никто не обидит.

— А если он умрёт? — озвучиваю свой страх, перестав всхлипывать.

— Я сожалеть не буду, — возвращает голосу ледяные ноты. Чувствует, что я напрягаюсь, и добавляет: — Он не умрет. Такие падлы не дохнут, — без капли жалости.

— Ваня, может, позвоним твоему отцу? — тихонько шепчу ему куда-то в шею. Я знаю, что Ваня из влиятельной семьи. Его отец наверняка сможет замять любой скандал. Я не хочу, чтобы о случившемся поползли слухи, чтобы завели уголовное дело, где меня привлекут как свидетеля….

Нельзя этого допустить!

— Вань, пожалуйста, пусть об этом никто не узнает! — голос дрожит от страха. — Пожалуйста, Вань! — умоляюще. О чём-то задумавшись, смотрит на меня.

— Мне нужно сделать несколько звонков, — соглашаясь на мою просьбу. Оставляя меня сидеть на столе, достает из заднего кармана телефон и отходит к окну....

Глава 25

Лютаев

Не отпускает, не получается погасить внутри себя взорвавшийся вулкан. Меня перемалывает, рвет жилы и вены, ломает кости, разрывает внутренности. С глаз не спадает кровавая пелена. Остатки сознания удерживают от опрометчивых шагов. Когда я просил вытащить у*ков за дверь, в первую очередь думал о состоянии Виды, но признаться, боялся, что сорвусь и добью.

Я нужен Виде, она должна черпать у меня энергию, заряжаться и успокаиваться. Если я продолжу транслировать свои эмоции, напугаю ещё больше.

«Он не успел! — звучит в моей голове на репите. — Она теперь в безопасности!»

Но перед глазами до сих пор стоит тошнотворная картина, которую ничем не удастся выбелить из моей головы. В ушах до сих пор её сорванный от крика голос. Я летел по лестницам и слышал, как она кричала, пока ей не зажали рот.

Сука!

Сколько таких изнасилований происходит каждый год?! Намного больше, чем известно общественности, правоохранительным органам и даже родителям девочек!

Вида не пополнила статистику только потому, что в этот момент находилась со мной на связи! А если бы они вошли после того, как я отбил звонок….

Нельзя думать об этом, а то к херам летит тот минимальный контроль, который удалось установить над своими эмоциями. Я нужен ей….

Помогаю ей одеться, успокаиваю, как получается, а получается не очень. Вижу следы на её нежной белой коже, и меня накрывает. Перед глазами вспыхивает четкая картина, как этот боров сжимает её бёдра, как пытается толкнуться в невинную плоть.

Блять!

Я её целовать по-взрослому не спешу, потому что пугливая, неопытная, совсем ещё девочка! А эти уроды….

Только красивый нежный