Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского - Александр Летуновский

— Моя вина, что мы не сразу так начали, — с огорчением сказал Стефан.

— Не казни себя, оба виноваты. Прости нас, Господи, за ошибку нашу. — Варфоломей перекрестился.

— Пойдём, помолимся, поедим, да и отдохнуть надо. — Стефан встал и, прихватив топор, пошёл к землянке.

К середине апреля весь снег растаял. На поляне заметно уменьшилось количество заготовленных брёвен. Рядом с недостроенной кельей возвышался полностью собранный сруб церкви. Братья начали устанавливать крышу. Внизу Стефан отёсывал очередное бревно, готовя его к подъёму на сруб. Варфоломей работал наверху. Закрепив укосину, он выпрямился, посмотрел на Стефана, хотел его поторопить, но, услышав журавлиный клёкот, взглянул на небо. Высоко над зелёными вершинами сосен, выстроившись клином и степенно размахивая крыльями, плыли журавли. Зачарованный красотой полёта птиц, Варфоломей не заметил, что Стефан поднёс и уже подаёт бревно.

— Эй, о чём мечтается, братец? — прервал его задумчивость окрик брата. — Работай, не отвлекайся.

— Стефан, зима кончилась, самое трудное время мы с Божией помощью пережили, — восторженно откликнулся Варфоломей. — Теперь уж совсем весна, дни вон какие длинные стали. Скоро церковку закончим.

— Если так будешь работать, мы и к осени не закончим. Хватит отдыхать, давай работать.

Варфоломей принял бревно, стал прилаживать его. Стефан готовил следующее.

В мае месяце, когда деревья покрылись листочками, а на лужайках проросла трава, строительство церкви было в основном закончено. Церковь получилась небольшая, продолговатой формы, по образу Ноева ковчега, ведущего нас по морю жизни к тихой пристани в Царстве Небесном. Дальняя от входа часть помещения несколько возвышалась над передней и заканчивалась вверху главкой, на которой был установлен крест во славу главы Церкви — Иисуса Христа. В боковых стенах были сделаны проёмы для окон. Осталось только вставить стёкла и навесить дверь. Рядом с церковью стояла так и недостроенная келья и шалаш, сооружённый братьями ещё осенью. Возле шалаша в качестве скамьи на двух пнях лежало бревно.

Братья тесали доски для двери. Стефан, закончив очередную, положил её рядом с несколькими уже готовыми, воткнул топор в пень.

— Доску закончишь — на дверь как раз хватит, — сказал он Варфоломею и сел на бревно.

Через некоторое время и Варфоломей, положив готовую доску вместе с другими, воткнул топор рядом с топором брата, отошёл в сторону и с удовлетворением стал разглядывать дело рук своих.

— Слава тебе, Господи, дом Божий заканчиваем, — не отрывая взгляда от церкви, тихо сказал Варфоломей и перекрестился.

— Ныне тепло, дни долгие, теперь и келью быстро сработаем, — отозвался Стефан.

Варфоломей обошёл церковь, рассматривая её со всех сторон, и остановился у входа. Постояв некоторое время молча, он обратился к Стефану. Привыкший жить в послушании воле родителей, Варфоломей спросил:

— По плоти ты мне старший брат, а по духу — вместо отца. Теперь скажи мне, во имя какого святого следует освятить нашу церковь? Какой будет её престольный праздник?

Стефан задумался. Он понимал, что сам он здесь только потому, что не смог оставить младшего брата одного в момент перехода его от размеренной жизни в семье родителей к жизни отшельника, полной невзгод и неожиданностей. В душе его таилась тревога, что сам он не долго сможет выдержать одинокую, трудную жизнь в удалённой от мира пустыне. Он принял решение: раз Варфоломей сам избрал для себя жизнь для Бога и путь отшельника, сам нашёл место сие, тогда пусть он и назовёт имя святого, во имя которого желает освятить возведённую ими церковь. Чтобы не стеснять волю брата, Стефан ответил:

— Вот как закончим церковь, пойдём к святителю просить благословения на её освящение. — Немного помолчал и, внимательно глядя на Варфоломея, спросил: — Скажи сам, во имя какого святого ты желал бы освятить нашу церковь?

Варфоломей тихо ответил:

— Зачем спрашиваешь о том, что сам лучше меня знаешь? Ради послушания я вопрошал тебя, не хотелось мне иметь в сем волю свою, и вот Господь не лишил меня желания сердца моего! — подошёл к брату и продолжил: — Ты, конечно, помнишь, как покойные родители наши не раз говорили, что я трижды возгласил во чреве матери во время литургии?

— Помню, — ответил Стефан. — И отец Михаил, тебя крестивший, и чудный старец, посетивший нас, говорили, что это трикратное возглашение твоё предзнаменовало, что ты будешь учеником Пресвятой Троицы.

— Посему пусть церковь наша будет посвящена пресвятому имени Живоначальной Троицы, — спокойно и уверенно сказал Варфоломей. — Это будет не наше желание, но изволение Божие. Пусть прославляется здесь имя Господне отныне и во веки веков.

— Согласен я, братец мой, — глядя на Варфоломея и улыбаясь, ответил Стефан и, вставая, добавил: — А чтоб сие исполнено было, примемся за работу.

Братья подошли к доскам и стали складывать из них дверь.

В начале июня церковь была построена, только, за неимением стекол, за которыми надо было сходить в Радонеж, окна были прикрыты деревянными щитами. Келью тоже почти закончили, за исключением окон и входной двери, которую братья ещё накануне собрали и теперь устанавливали в проём сруба. Работа подходила к концу. Варфоломей, попробовав, как закрывается дверь, немного подтесал её топором. Стефан, отойдя в сторону, посмотрел на келью и, довольный результатом, торжественно произнёс:

— Ну, всё. Стены есть, пол и крыша есть, лежанки есть, дверь поставили, теперь и жить можно.

Варфоломей, убедившись, что дверь закрывается хорошо, повернулся к Стефану:

— Жить можно, а чем зимой греться будем?

— До зимы успеем и очаг сложить, и дрова заготовить, — не отрывая взгляда от кельи, ответил Стефан.

— До зимы церковь ещё надо освятить, — напомнил Варфоломей.

Стефан повернулся к брату:

— Дело молвишь, только осталось нам стол сработать да навес над ним, затем очистить двор от мусора. Как всё сие закончим, так и пойдём на Москву просить благословения святителя на освящение церкви.

— Ещё надо собраться в дорогу, путь дальний, дорога трудная, неизвестная.

— Пойдём тропами звериными до Радонежа. У Петра переночуем, запасёмся пропитанием, а оттуда на Москву. Там уже есть добрая дорога.

— А всё-таки много мы сделали, — удовлетворённо сказал Варфоломей, глядя на церковь.

— Много, брат, много, — ответил Стефан, обводя взором поляну.

Только теперь, когда самая трудная и неотложная работа была выполнена, они как будто заново увидели всё вокруг. Густой лес окружал поляну со всех сторон. Вековые деревья широкими, мохнатыми лапами нависали над церковью и кельей, осеняя их и шумя вершинами.