Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни - И Сьюзен

Мое удивление дорого мне обходится. Боуден бьет локтем в правую грудь.

От пронзительной боли я едва не теряю сознание. Сворачиваюсь в клубок, насколько это возможно с сидящей на мне двухсотфунтовой тушей, но это не спасает меня от удара открытой ладонью по лицу.

К боли теперь добавляется и унижение — будь я мужчиной, он бы врезал кулаком. Великолепно. Если он и дальше будет хлестать, а я ничем не смогу ответить, я лишь продемонстрирую, что со мной можно делать что угодно.

Где Раффи, когда он так мне нужен? Краем глаза замечаю его среди толпы. Лицо его крайне мрачно. Он что-то пишет на банкноте, затем отдает ее какому-то парню, который собирает у всех деньги.

До меня доходит, чем они занимаются. Они делают ставки!

Что еще хуже, те немногие, что подбадривают меня криками, вовсе не желают моей победы — они просят продержаться еще хотя бы минуту. Похоже, никто даже не ставил на мою победу, только на то, сколько я протяну.

Вот тебе и все их рыцарство...

ГЛАВА 19

За это время я успеваю блокировать еще два удара сидящего на мне верхом Боудена. Удары приходятся на предплечья, и синяки покрываются новыми синяками.

Поскольку спасения ждать не приходится, пора всерьез подумать о том, что делать дальше. Приподняв над землей ягодицы, словно гимнаст, я обхватываю ногами толстую шею Боудена, сжимаю лодыжками его горло, а затем толкаю тело вперед, резко опуская ноги.

Боудена отбрасывает назад. Глаза его расширяются.

Сплетясь воедино, мы раскачиваемся, словно кресло-качалка. Он приземляется на спину, разбросав ноги по сторонам от меня. Я внезапно оказываюсь в сидячем положении, не отпуская его горла.

В то же мгновение я бью обоими кулаками в пах.

Теперь его очередь сворачиваться клубком.

Радостные крики толпы внезапно стихают. Слышен лишь стон Боудена. Похоже, у него проблемы с дыханием.

Для надежности я подпрыгиваю и пинаю его в лицо с такой силой, что тело разворачивается на пол-оборота.

Я замахиваюсь для очередного пинка, на этот раз в живот. Когда силы неравны, такого понятия, как грязные приемы, не существует. Это мой новый девиз. Думаю, буду придерживаться его и дальше.

Прежде чем я успеваю завершить удар, кто-то хватает меня сзади, прижимая руки к телу. Сердце отчаянно колотится от прилива адреналина, все мое существо требует крови. Я отбиваюсь и кричу.

—    Спокойно, спокойно, — говорит Оби. — Хватит. — Его голос, словно бархат, ласкает мои уши, руки охватывают ребра подобно стальным лентам. — Тихо... успокойся, уже все... Ты победила.

Он выводит меня из круга и сопровождает сквозь толпу, продолжая успокаивать, но не ослабляя стального захвата. Я бросаю гневный взгляд на Раффи. Меня могли избить до смерти, а он лишь проиграл бы свою ставку. Вид его все еще мрачен, мышцы напряжены, лицо бледное, словно от него отлила вся кровь.

—   Где мой выигрыш? — спрашивает Раффи.

Я понимаю, что он обращается не ко мне, хотя взгляд устремлен на меня, будто ангел хочет убедиться, что я слышу его наравне с остальными.

—   Ты ничего не выиграл, — весело отвечает какой-то парень.

Именно он собирал ставки.

—   Что ты имеешь в виду? Моя ставка ближе всего к тому, что произошло, — рычит Раффи.

Сжав кулаки, он поворачивается к парню, и вид у него такой, словно он сам готов вступить в

драку.

—   Эй, приятель, ты не ставил на то, что она победит. Близко не считается...

Их голоса стихают, когда Оби затаскивает меня в столовую. Не знаю, что хуже — что Раффи не бросился меня защищать или то, что он поставил на мой проигрыш. Столовая представляет собой просторный зал с рядами складных столов и стульев. Вряд ли потребуется больше получаса, чтобы все их сложить. Судя по всему тому, что я видела, весь лагерь спроектирован так, чтобы можно было убраться меньше чем за час.

В столовой пусто, хотя на столах подносы с недоеденной едой. Похоже, драка здесь из числа тех событий, которые нельзя пропустить. Как только я перестаю сопротивляться, Оби отпускает меня и ведет к столу возле кухни в задней части помещения.

—   Садись. Сейчас вернусь.

Я сажусь на металлический стул, все еще дрожа от избытка адреналина. Он направляется на кухню. Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Оби возвращается с аптечкой и пакетом замороженного зеленого горошка.

Он протягивает мне пакет:

—   Приложи к щеке. Не так сильно распухнет.

Я беру пакет, глядя на знакомое изображение зеленого горошка, и осторожно прижимаю его к щеке. Тот факт, что у них есть электричество для поддержания работы холодильника, производит на меня не меньшее впечатление, чем весь лагерь. Способность сохранять некоторые признаки цивилизации, когда весь мир погружается в темные века, вызывает благоговейный трепет.

Оби смывает кровь и грязь с моих царапин. В основном это действительно не более чем царапины.

—   Дерьмовый у вас лагерь, — говорю я.

От холодного горошка скула немеет, и слова звучат не слишком разборчиво.

—   Извини... — Он смазывает царапины антибиотической мазью. — Люди настолько напряжены и взвинчены, что порой нужно давать им возможность выпустить пар. Главное, чтобы это происходило под контролем.

—   Хочешь сказать — то, что случилось сейчас, происходило под контролем?

На его лице возникает легкая улыбка.

—   Вряд ли Боуден так думает. — Он смазывает мазью мои оцарапанные костяшки пальцев. — Одна из уступок, на которые мы пошли, — если начинается драка, никто не вмешивается, пока не определится победитель или не возникнет угроза для жизни. Мы просто разрешили делать ставки на исход драки. Это позволяет выпустить пар как дерущимся, так и зрителям.

Вот тебе и возможность поддерживать цивилизацию...

—     Кроме того, — продолжает он, — когда весь лагерь делает ставки на результат драк, это помогает сократить их количество. Если знаешь, что никто не придет тебе на помощь, а будет только таращиться, начинаешь относиться к дракам всерьез.

—   То есть все знали об этом правиле, кроме меня? Что никому не разрешено вмешиваться?

Знал ли о нем Раффи? Хотя вряд ли бы это его остановило.

—     Люди могут вмешиваться, если хотят, но это дает право вмешаться кому-то другому на стороне противника, чтобы бой оставался честным. Вряд ли кому-то из сделавших ставку понравилось бы иное.

Значит, для Раффи нет никакого оправдания. Он мог вмешаться, просто нам пришлось бы драться с кем-то еще. Ничего такого, чего не бывало раньше.

—    Извини, что никто не объяснил тебе правил игры. — Он перевязывает мой кровоточащий локоть. — Просто женщины у нас никогда прежде не дрались. — Оби пожимает плечами. — Мы не ожидали такого от тебя.