Польская партия - Михаил Алексеевич Ланцов

их продолжали производить. Им в подмогу в этом военно-транспортном ведомстве шли 14 Ford Trimotor 4-AT-4, 31 Junkers G.24 и 41 Junkers F.13, а также их советские копии, которые нарком прикупил с перспективой после передать гражданским. Однако сейчас, весь этот военно-транспортный парк давал возможность перебросить по воздуху до батальона с вооружением.

Да — скромно.

Но в условиях 1928 года и это — песня.

Еще в Севастополе и Кронштадте базировало по полку «летающих лодок» Dornier Do.R4 SuperWal. Но они особой ценности в предстоящей кампании не имели в силу характера ТВД…

— Готовы красавцы, — недовольно буркнул Фрунзе, заметив на подъезде выстроившийся личный состав спецшколы. — Надо будет у них самолет отнять.

— А… — удивленно было хотел что-то спросить адъютант, но нарком его перебил:

— Шучу.

И открыв дверь вышел из машины, недовольный тем, что внезапная проверка сорвалась. Кто ведь мог знать, что именно в это время самолет будет болтаться в небе?

[1] На 1 марта 1928 года в войсках имелось 78 разведывательных модификаций (Р-1МР), 488 истребителей сопровождения (Р-1МИС) и 281 легких бомбардировщиков (Р-1МБ). И работы по переделке почти полностью сосредоточились на бомбардировщиках, чтобы увеличить их количество.

[2] Это была версия BMW V переделанного под блочную конструкцию с силовой схемой сжатой рубашки и свободной гильзы. Вместо карбюраторного питания имел систему впрыска Hesselman, что позволило поднять ему степень сжатия. Ну и ряд других доработок.

[3] Речь о самолете Ту-1 «Пчелка», который был создан по мотивам Ан-14 «Пчелка», только полностью из дерева.

[4] Для маркировки самолетов КБ Туполева введен код «Ту» со сквозной нумерацией моделей, вместо АНТ.

Часть 1. Глава 9

1928 год, апрель 1, Прага

Великий князь Александр Михайлович, также известный как Сандро, ждал подачу кофе в одном из заведений Праги. Приглушенный свет. Тишина. Отсутствие посетителей в столь ранний час. Обычно местные жители в это время еще крепко спали. Поэтому заведений, открывавшихся столь рано было всего несколько штук на весь город.

— Ваш кофе, — произнес официант на хорошем русском языке. И поставил кружку с блюдцем на стол перед ним.

Александр Михайлович поблагодарил его. И проводил подозрительным взглядом. Последние события заставляли Сандро нервничать. Сильно. Так как он был одним из тех немногих живых Романовых, что имел и разум, и совесть. Через что чрезвычайно выделялся на фоне своих родственников, блиставших, обычно, отсутствие этих двух качеств. Особенно последнего.

Более того, был довольно деятельным человеком.

Он был именно тем человеком, который в 1895 году пытался убедить Николая II в том, что без кардинального изменения в делах строительства флота, Россию ждет разгром на Тихом океане. Но его не услышали.

Именно Сандро в апреле 1900 года предложил проект корабля в концепции All-big-gun с 16 орудиями главного калибра. Но его положили под сукно. А после того, как он, во время военно-морской игры в Главном морском штабе разгромил русский флот «играя» за японцев, уволили из флота. От греха подальше, чтобы не наводил тень на плетень.

В 1904 году Александр Михайлович предложил проект глубоководного канала Балтика — Черное море с постройкой водохранилищ и большой гидроэлектростанции на месте будущего Днерпрогэса. Но это тоже не привлекло внимание руководства страны, хотя без создания водного пути из Балтики в Черное море говорить о создании хоть сколь либо значимого флота для России до сих пор бессмысленно.

Так или иначе — его методично оттирали от флота. И тогда он занялся другими вещами, например, авиацией, став ее фактическим отцом в России. Да, принято называть таковым Жуковского. Но Николай Егорович был теоретиком, в том время как Александр Михайлович создал авиаотряд, выступая с позиции практики. Кроме того, он стоял за созданием автомобильных частей, являясь, по сути, отцом автобронетанковых войск…

И не нужно думать, что Александр Михайлович был пионером и первопроходцем. Нет. Просто адекватным и здравомыслящим современником, который трезво оценивал новинки. Хотя, как правило, не находил поддержке «в верхах», да и сам царь к нему относился очень прохладно, считая если не дурачком, то дурным.

Даже когда революция началась он быстро сориентировался. И не стал тешить себя ни иллюзиями, ни пустыми надеждами, ясно понимая, что его не пощадят. При этом, что удивительно, умудрился не изгваздаться ни в месиве Гражданской войны, ни потом. Хотя возможностей хватало.

Хлопнула входная дверь.

И Гучков Александр Иванович вошел привычным для него быстрым шагом. Даже некоторая хромота, оставшаяся после Бурской войны, не сумела замедлить его должным образом.

— Доброго утра, — поздоровался он с собеседником и, обращаясь к ожившему официанту добавил: — Мне тоже кофе.

— Я смотрю вы не унываете и бодры, несмотря на ранний час.

— А чего грустить? Жизнь полна возможностей. Да и все потихоньку налаживается.

— Налаживается?

— Конечно. Война же на носу!

— И это вы называете «налаживается»? — удивился Сандро. — Я знаком с французскими аналитическими обзорами. Они неутешительны.

— О, можете мне поверить, французы просто выдают желаемое за действительное.

— И что же заставляет вас так думать?

— Мои знакомые, снабжающие меня постоянными сведениями из России. Одно прошу — это не для лишних ушей. Мне очень хочется, чтобы этих заносчивых парижских снобов щелкнули по носу.

— А вы не думаете, что вас водят за нос? Вы ведь помните операцию Трест[1]? А ведь ее автор — Артузов — как раз встал во главе всего объединенного НКВД. Фактически. Дзержинский тяжело более и в целом не дееспособен. Говорят, что он совсем отошел от дел, как в свое время Ленин.

— Думал. И именно по этой причине я старался получать сведения из разных источников. Например, Сикорский. Он ведь вернулся в Россию.

— Отчего же вернулся? Вся его семья все еще в САСШ.

— Бросьте. Это лишь дело времени. Фрунзе сумел его заинтересовать. Он стал фактическим руководителем авиационного завода №3 с перспективой получить долю. Это осколок бывшего Руссо-Балтийского завода, занимавшегося строительством как раз самолетов Сикорского. И он увлечен. Ему хорошо платят, дают интересную работу. А что еще нужно человеку?

— Безопасность?

— Ее тоже гарантировали.

— И что же, он тоже не верит в Польшу?

— Мне он написал, что не поставил бы на нее ни одной копейки. Хотя в силу известных обстоятельств распространяться не может о деталях. И он не один такой. Поляки слишком громко готовятся. Уже вся Европа знает о предстоящей войне.

— И Фрунзе