Две стороны неба - Алексей Корепанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он принял решение и почти успокоился.
- Послушай, Юджин, ты был доволен жизнью?
- А что! - подумав, ответил Малютка. - И пил вдоволь, и морды бил в свое удовольствие, и девочек очень уважал. Не обижал их невниманием.
- Зачем же ты тогда стал налетчиком? Красных ненавидел?
Малютка пожал плечами.
- А по мне хоть красные, хоть синие, хоть коммунисты, хоть дантисты. Мне чихать на это!
- Зачем же ты здесь?
- Машину водить приятно. И с пушками баловаться люблю. Налетел, разгромил и смылся!
"Вот оно что! - Роберт был озадачен. - Значит и Малютке нет никакого дела до коммунистической тирании! В коммунистах он видит не врагов, а просто объект для развлечения. Ну-ка, припомним. Как это?.. Выход наружу деструктивного влечения к самоуничтожению, перенос этого влечения с собственного "Я" - в данном случае, на коммунистические станции. Жаль,что знания эти отрывочные пропадут для меня вместе со смертью. Мир-то очень интересен... Значит, вот почему Малютка может спокойно поднять руки вверх. Ему легче".
- А если бы тебя отпустили, Юджин, что бы ты делал? Вернулся на Базу?
- Чего привязался? Почем я знаю! Может и вернулся бы, а может и нет. Да и кто отпустит?
- Ну а если не вернулся, чем бы стал заниматься? - не отставал Роберт.
- Слушай, отвяжись! - рассердился Малютка. - Слонов бы разводил, видал таких зверюг на картинках?
- А серьезно?
- Ладно, - сдался Юджин. - Пытай перед смертью, черт с тобой! Только я и сам не знаю... Все как-то не до того было.
Он поскреб здоровенной лапой в рыжих волосах, потер заросший такой же рыжей щетиной массивный подбородок.
- Наверное, попросился бы машину водить. Машины у них хорошие. Или дрался бы с какими-нибудь мятежниками.
- За коммунистов?
- Я ж тебе толкую, сволочь, что все равно мне, коммунисты они или нет. Главное - тарахтелка в руках, враг перед тобой и - бах-бах! - поехали!
Они немного помолчали, погруженные в свои мысли.
- Так, - Малютка посмотрел на часы. - Если это патруль, то они должны уже...
Станция содрогнулась от резкого толчка и Малютка прикусил язык. Роберт больно ударился затылком о стену.
- Сволочи! - заорал Малютка, морщась от боли. - Кто ж так подчаливает?
Роберт вдруг обнаружил, что тело его превратилось в вялый мешок, не способный не только прыгать и перегрызать чужое горло, но даже пошевельнуть хотя бы пальцем.
"Лицам, задержанным на станции, предлагаем бросить оружие!" отчетливый радиоголос звучал твердо и устрашающе.
- Уже бросили! - поспешно сказал Малютка.
Щит исчез в стене. Роберт хотел подняться, но все усилия были бесполезны, как в кошмарном сне. На них, поблескивая большим круглым глазом, уставилась голубая коробка на высоких тонких ногах.
- Телекамера, - прошептал Малютка. - Не доверяют...
Он встал перед объективом, указал на себя и Роберта, на разобранные автомат и плазмометы и, запинаясь, сказал:
- Нас только двое. Без оружия... Вернее, пятеро, - быстро поправился он. - Двое там, - он неопределенно махнул рукой. - А третий в ванне. Покойники.
Радио молчало. Телекамера медленно двинулась мимо, доехала до поворота и остановилась, словно вглядываясь в глубь станции.
- Сейчас пожалуют! - Малютка занервничал, даже перекрестился к удивлению Роберта и покорно застыл, опустив голову и руки. - Не проболтайся про тех! Скажем, что они сами друг друга угробили.
Роберт все еще не мог подняться. Краем глаза он видел быстро мелькающие цифры на электронных часах, вмонтированных в рукав скафандра. Через несколько мгновений все будет кончено. Внезапно он вновь почувствовал свое тело. Только бы успеть! Он резко выбросил руку в сторону разобранного автомата, схватил его, начал торопливо прилаживать детали. Только бы успеть!
Юджин прыгнул к нему, вырвал автомат, молча ударил по лицу. Роберт зашипел от боли. Язык обожгла соленая кровь, губы набухли. Малютка поднял его, грубо схватив за шиворот, и поставил рядом с собой, вцепившись своими ручищами в его обессиленные руки.
Двери шлюзовой камеры разошлись. За ними стояли четверо, вооруженные подобием плазмометов, в серебристых скафандрах с белыми шлемами, скрываюшими лица. Они почти одновременно поднесли руки к шлемам, шлемы откинулись и перед Робертом и Малюткой Юджином оказались самые обыкновенные молодые парни, ну вроде Эриха Майера, Дика Редстоу или Луиса Мариньо.
- Просим в гости, господа оппозиционеры!
Это сказал один из них, молодой, может быть, года на три-четыре старше Роберта, светловолосый и голубоглазый и не очень-то грозный на вид. И голубые его глаза совсем не пылали ненавистью, глядели с любопытством, как на диковинных животных. Голубоглазый повел оружием в сторону выхода.
- Ярлыки мы тоже клеить умеем! - с вызовом ответил Роберт.
Голубоглазый промолчал. Двое других двинулись к Роберту и Малютке, прошли мимо, словно не замечая, и неторопливо направились дальше по коридору.
"Проверить..." - догадался Роберт.
- Мы ждем!
Голубоглазый нетерпеливо шевельнулся и Роберт ударил его ногой. Он целил по рукам, чтобы выбить оружие, но голубоглазый был начеку. Он аккуратно увернулся и Юджин сбил Роберта с ног.
- Ты что, сдурел? - закричал он и замахнулся для удара, но его остановил окрик второго землянина, широколицего, добродушного на вид парня.
- Полегче!
Малютка покорно замер.
- А ты, паренек, не лягайся, - посоветовал широколицый Роберту, с ненавистью глядевшему на него.
Голубоглазый наклонился, чтобы помочь Роберту подняться, но Роберт оттолкнул протянутую руку.
- Ну, бейте! - закричал он, вставая. - Бейте! Стреляйте! Ненавижу!..
- Хватит орать! - резко сказал голубоглазый и добавил насмешливо: Ты что, истеричка?
Роберт замолчал. И ему вдруг стало все равно.
- Ладно, сколько можно стоять? - произнес голубоглазый. - Наверное, ноги устали. Пошли!
"Прощайте! - c горечью подумал Роберт. - Красивая смерть - вот, оказывается, смысл жизни. Борьба не удалась. Прощай, Гедда, прощай, Софи, прощай, Паркинсон. Прощай, База, ты хоть и была змеиным гнездом, но давала одну очень важную и чертовски приятную, несмотря ни на что возможность. Возможность жить. Теперь эта возможность отнимается навсегда - в переселение душ я не очень-то верю. Не воплощусь я никогда ни в камне, ни в цветке, ни в птице. Все. Определили тебе срок в шестнадцать лет и теперь говорят: хватит. Ты прошел по этому миру, Роберт Гриссом, и ни следа оставить не успел, ни наследить особо. Так, жило что-то незаметное и уйдет незаметно, ни у кого не оставив памяти. Разве что у Гедды, для которой я так навсегда и останусь глупым мальчишкой..."
Он вздохнул, посмотрел на оцепеневшего Малютку, надел шлем и направился к выходу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});