Привет, красавица - Наполитано Энн

В это самое время Роза отбыла во Флориду. Расставание с матерью и всего через час-другой встреча с новорожденной Алисой выглядели полными смысла, ибо соответствовали масштабным сдвигам, произошедшим в душе Сильвии. Нет отца, теперь нет матери и родного дома. В память врезалась однажды виденная фотография последствий сокрушительного землетрясения. Глубокая трещина обнажила нутро земли, на поверхности которой глупые людишки, считавшие себя в безопасности, возвели здания и проложили шоссе. Сильвии, мыкавшейся с сумкой, в которой лежали туалетные принадлежности и поэтический сборник, казалось, что она прыгает через пропасть. В утро отъезда Розы она, глядя в зеркало ванной, сказала: «Прощай, мама. Здравствуй, Сильвия».

Незадолго до этого она получила диплом по специальности «библиотечное дело», и вскоре заведующая Элейн повысила ее в должности и окладе. Сильвия уже скопила достаточно денег, и потому в тот же день сняла маленькую студию неподалеку от библиотеки.

— Извините, что я так расчувствовалась, — сказала она, когда риелтор вручил ей ключ.

Агент, давно работавший в этом районе, пожал плечами:

— В такой момент многие плачут. Обрести свое жилье — большое дело.

Поскольку мебели не имелось, заселение было легким; перед отъездом матери Джулия и близняшки кое-что забрали из обстановки своего детства, а бездомная Сильвия не взяла ничего. Купленный матрас она расстелила на полу и заплатила два доллара соседскому мальчишке, который помог занести в квартиру подобранный на улице кухонный стол. Мать вечно рыскала по окрестностям в поисках выброшенных сокровищ, и Сильвия знала, где найти все необходимое. Она разжилась книжной полкой, набором тарелок, кастрюлей и сковородкой. Красиво вышитыми подушками и почти новыми шторами. Удивительно, что люди выкидывают вещи в столь хорошем состоянии.

После многомесячных усилий быть как можно незаметнее в чужих домах Сильвия спала на своем матрасе, вольно раскинувшись. В ее постоянно открытое окно задувал ветерок. Она звала в гости сестер с племянницами, угощала их яичницей, зажаренной на отдраенной сковородке, и прислушивалась к долетавшим с улицы звукам: детскому смеху, скрипу автобусных тормозов, испанской речи хозяина винной лавки, который вечно торчал на своем крыльце и пил кофе чашка за чашкой. Сильвия опять читала романы, получая головокружительное удовольствие от погружения в мир вымысла. Она гордилась, что может позволить себе эту радость, ибо крепко стоит на ногах.

Со своего телефона Сильвия звонила близняшкам в любой момент, но номер старшей сестры набирала, лишь когда, по ее расчетам, Уильяма не было дома. Она боялась себя выдать, поскольку перед сном все еще вспоминала те полчаса на скамейке, вновь и вновь прокручивая в голове их короткий разговор. Сильвия убеждала себя, что все это ерунда — мол, после смерти отца она была в раздрае, а теперь ее былые терзания уже не имеют значения. Однако она не представляла себе пустую болтовню по телефону с Уильямом — дежурные слова застрянут у нее в горле. Вообще-то ей хотелось узнать, каково быть Уильямом Уотерсом и что он вынес из того вечернего разговора на скамье.

Втайне она считала, что в неловкости их отношений виновата Джулия: сестра знала, что в рукописи много личного, но тем не менее попросила с ней ознакомиться. Не прочти Сильвия те примечания, ничего бы этого не случилось. На другой день после плача на скамейке она впервые солгала сестре — дескать, на ее вымышленной новой квартире нет телефона, а само жилище столь тесное и обшарпанное, что стыдно туда пригласить. Долгие три месяца Сильвия заверяла сестру, что у нее все хорошо, хотя та, конечно, распознавала ложь, всякий раз как будто отщипывавшую по кусочку от них обеих.

Июньским утром во вторник состоялось вручение дипломов об окончании колледжа, проходившее в душном актовом зале. Сильвия просила сестер не приходить на церемонию, чтобы не страдать от жары и скуки. «И разочарования», — мысленно добавила она, по дороге домой выбросив картонную академическую шапочку в мусорный контейнер. Она обзавелась высшим образованием, о чем всегда мечтала ее мать, которой нынче это стало безразлично. Сильвия даже не сообщила ей о событии, дабы не слышать равнодушных вздохов женщины, утратившей веру в дочерей и, похоже, интерес к финишной черте, когда-то обозначенной ею для своих крошек.

В августе в библиотеке появился Эрни и прошел к стеллажу, где Сильвия расставляла книги для юношества. Они не виделись с похорон Чарли. С тех пор ни один из ее кавалеров не показывался.

— Надо же, кого к нам принесло, — проговорила Сильвия.

— Я все время думал о тебе. Только замотался с делами. Вот, отучился, теперь я дипломированный электрик.

— Поздравляю. Я тоже закончила.

Оба улыбнулись, Сильвия разглядывала его волнистые волосы и ямочку на подбородке. Они были знакомы с начальной школы, на ее глазах Эрни превратился из тощего мальчишки в плотно сбитого крепыша. Сильвия спросила себя, есть ли у нее хоть какие-то чувства к нему. Когда-то ей нравилось обнимать его, а вот сейчас вроде как и не хотелось. Она уже не та девочка, у которой были родители и мечты о будущем, она старший библиотекарь, пытающийся выстроить свою жизнь. После ухода отца фантазии иссякли, иной путь оказался перекрыт наглухо, а единственный мужчина, занимавший ее мысли, был женат на ее сестре.

Сильвия тряхнула головой, отгоняя эти мысли.

— Поцелуешь меня или как? — спросила она.

Эрни расплылся в улыбке. Они шагнули вплотную друг к другу. Ее рука легла ему на затылок, его — ей на талию. Тело Сильвии издало безмолвный стон облегчения. Хорошо, совсем как раньше. Слава тебе, господи. Интересно, что Эрни объявился именно сейчас, когда у нее в кармане ключ от собственной квартиры, а ей так нужно отвлечься. Возможно, это шанс все начать заново. Возможно, в своей новой версии она согласится на свидание, как того хотелось ее сестрам.

Оторвавшись от Эрни, Сильвия удостоверилась в отсутствии зрителей и, главное, начальницы.

— Между прочим, теперь у меня своя квартира.

— Ого! — Эрни качнул головой. — Здорово.

Это и вправду было здорово. Многие бывшие одноклассники по-прежнему жили с родителями или, как Джулия, перебрались прямиком из отчего дома в супружеский. Сильвия гордилась своей необычностью. Цецилия, родившая без мужа и делившая жилье с сестрой, была, конечно, еще необычнее. И только Джулия шла традиционным путем. Ключ в кармане придавал уверенности. Сильвия вела жизнь по собственному выбору.

— Хочешь посмотреть, как я устроилась?

Эрни по-птичьи склонил голову набок.

— А то.

Условились о времени встречи, и он ушел. Сильвия сняла телефонную трубку. В этот час Уильям мог быть дома, поэтому она набрала номер близняшек.

Откликнулась Эмелин:

— Резиденция сестер Падавано.

Сильвия рассмеялась.

— Ты всегда так отвечаешь на звонок?

— Эта фраза почему-то ужасно веселит Иззи. Ты на работе?

— Да, просто хотела сказать, что сегодня объявился Эрни. Отыскал меня за стеллажами.

— Ох ты! — Сестры знали, что после похорон все ухажеры Сильвии испарились, и неоднократно пытались доискаться до причины такого поведения. — Он объяснил, куда пропал?

— Вечером я пригласила его к себе.

Повисла пауза, в трубке слышался лепет Иззи, потом Эмелин протянула:

— Вот это да-а-а!

Сильвия догадалась, что сестра улыбается.

— Похоже, я останусь единственной девственницей в нашем сестринском клубе, — сказала Эмелин. — Смотри сразу позвони и все-все расскажи.

— Спросить, нет ли у него приятеля, хорошего парня для тебя?

— Господи, не вздумай! — засмеялась Эмелин. — Учеба и работа забирают все мое время. Но это офигенно, Сил! Не забудь побрить ноги. И огляди себя всю как бы чужими глазами.

— Эрни не чужой, я сто лет его знаю.

— Ты понимаешь, о чем я.

Сильвия посмотрела на свои джинсы и кроссовки, постаралась вспомнить, какое нынче надела белье.

— Джулии ты уже рассказала? — спросила Эмелин и, не дожидаясь ответа, добавила: — Позвони ей, иначе она жутко обидится.