Станция-призрак - Анна Калинкина

годилось.

     — А вдруг оно принесет мне несчастье? — спросила та, слегка

захмелев от выпитой браги и всего происходящего. — Сама зна-

ешь, оно ведь не для свадьбы шилось.

     — Не бери в голову, — отмахнулась Нюта, хотя по спине про-

бежал непрошеный холодок.

     — Ты свое тоже не выбрасывай, — попросила Крыся. — Может,

еще пригодится.

     — Мое платье в крови, — машинально ответила Нюта. Крыся

как-то замялась и отвела глаза.

     — Я не знаю, говорить тебе или нет. Мы теперь надолго расста-

емся, может, навсегда. Помнишь сталкера Макса? Я знаю, ты по-

мнишь. Так вот, на станции о его смерти странные слухи ходили...

     — Что ж тут странного? — спросила Нюта с деланным безраз-

личием. — Ушел наверх и погиб. Наверху опасно.

     — Кто-то говорил: это Игорь упросил Верховного послать

Макса исследовать Тушинский аэродром. Будто бы ему рассказа-

ли, что там еще много полезного осталось. Сам-то не пошел, не-

бось. Игорь знал, что ты к Максу неровно дышишь. Все знали...

разве от людей такие вещи скроешь? А одна девчонка мне гово-

рила, что Макс так прощался с ней, будто знал заранее, что не

вернется.

     Нюта почувствовала неожиданную обиду: и на какую-то дев-

чонку, которую она, скорее всего, никогда больше не увидит —

«С ней прощался, не со мной!» — и на подругу, которая все знала

и молчала так долго. А вслух спросила:

     — И почему тебе, посторонней, все рассказывали, а мне нет?

Хотя это именно меня в первую очередь касалось!

     — Ну, может, Верховного боялись. И потом, ты, Нюточка,

только не обижайся, но ведь ты сама от себя людей отталкиваешь.

На Спартаке тебя считали гордой, надменной, черствой.

     Нюта хмыкнула. Значит, сначала ее объявили изгоем и драз-

нили подкидышем, а потом удивлялись, чего это она такая нела-

сковая? Странные люди!

     — Знаешь, — сказала она небрежно, — мне кажется, ты все же

дочитала эту яркую книжку, вот тебе и мерещится теперь всякая

ерунда. С чего бы Верховному из-за придури сыночка лишаться

одного из самых удачливых сталкеров? Да и Макс, если обо всем

знал и все равно пошел, каким-то дураком выглядит. Не похоже

это на него.

     Крыся вздохнула. Она хорошо изучила характер подруги и

знала — та скорее скажет какую-нибудь колкость, но не покажет,

что у нее на душе на самом деле. Впрочем, она и не думала винить

Нюту за это, тем более теперь, когда предстояло расставание.

     — Оставалась бы ты со мной, Нюточка? — в который уже раз

предложила она. Нюта ласково улыбнулась и покачала головой:

     — Ну подумай сама, Крыська, что я здесь буду делать? У тебя

теперь муж, семейные заботы, до меня ли тебе будет? А меня Ки-

рилл совсем извел своим нытьем, еще чуть-чуть, и одна сбегу. Да

и потом, я столько лет мечтала хоть что-то узнать про маму, а те-

перь меня от нее отделяет всего несколько станций. Ведь самую

опасную часть пути мы уже преодолели...

     В этот момент Нюта искренне верила, что все самое страшное

у нее уже позади.

     — Может быть, мы с Кириллом сюда еще вернемся, — добави-

ла она, чтобы утешить подругу и себя заодно.

     — Раз уж мы надолго расстаемся, — Крыся всхлипнула, —

возьми хотя бы вот это. Мне будет спокойнее.

     И она надела Нюте на шею какой-то серый матерчатый мешо-

чек на шнурке.

     — Что это? — удивилась та.

     — Большой палец Алики-заступницы. Говорят, она очень по-

могает в женских делах и от нечаянной смерти. Это Валет мне ку-

пил, очень ценная, наверное, вещь, он даже не говорит, сколько

патронов отдал. Но тебе нужнее, возьми.

     Растроганная Нюта обняла подругу.

     — Тинка! — раздался голос Валета, и невеста поспешила к су-

женому, а Нюту отозвал в сторону Семен. Он был уже порядком

пьян и прислонился к колонне — бледный, в распахнутой длин-

ной шинели.

     — Уходишь, значит?

     Нюта кивнула.

     — Эх, а я-то думал... Может, осталась бы? Со мной?

     Нюта покачала головой, лихорадочно ища слова, чтобы отка-

зать, не обижая.

     — Знаешь, может, оно и к лучшему, — сказала она наконец. —

У меня такая странная судьба, а тебе нормальная подруга нужна.

     — Я сам знаю, что мне лучше, — мрачно пробормотал Семен. —

Ты мне будешь сейчас голову морочить, что тебя где-то там на-

шли, чуть ли не среди диких зверей? А мне плевать, в туннеле те-

бя нашли, в капусте, да хоть наверху, — он ткнул рукой в пото-

лок. — Главное — ты классная девчонка. Стержень в тебе есть, на-

стоящий. Скажешь, завтра можешь вдруг ни с того ни с сего

зарычать, покрыться шерстью и начать на людей кидаться? А ме-

ня, да и любого из нас, в любой момент могут убить, так что зря

голову ерундой забивать? Будем жить, пока живется, и про завт-

ра не думать, а если и впрямь в зверя превратишься, — анархист

усмехнулся, — стану в туннелях на поводке выгуливать!

     Несмотря на грубость его слов, в них звучала какая-то стран-

ная, надломленная нежность. Так искренне и страстно с Нютой

еще никто не разговаривал, тем более — взрослый и вполне вид-

ный мужчина. Вот если бы Макс когда-то сказал ей такие слова!

Но Макса уже нет, он уже ничего ей не скажет. А Кирилл...

     — Тебе нехорошо, — торопливо сказала она, заметив, что на

лбу у Семена выступила испарина, а глаза лихорадочно блес-

тят. — Пойдем, я налью тебе чаю. — И она ласково, но твердо взя-

ла мужчину под руку и потянула в сторону ближайшего костра.

Тот нехотя послушался.

     Кирилл встретил их подозрительным взглядом, но Нюта сде-

лала вид, что не заметила этого, и вслушалась в разговор.

     — Эх, разве теперь умеют гулять? — сокрушался один из анар-

хистов, худенький тщедушный мужичок. — Вот раньше гуляли

так гуляли. Был у нас один здоровенный бугай по кличке Ма-

монт, большим авторитетом пользовался среди ребят, с самим

батькой Нестором соперничать мог. Слушали его, как никого

другого. Вот если б, к примеру, вздумалось ему сказать, что Зем-

ля имеет форму чемодана, половина из нас сразу бы ему повери-

ла. Тем более молодежь, которая в метро родилась и не очень-то в

курсе, как там оно на самом деле. А другая половина задумалась

бы — вроде оно и не так, но раз сам Мамонт сказал, значит, что-то

в этом есть, так уж его уважали. Батька даже косо посматривал на

него — Мамонт, конечно, бойцом был первостатейным, но зачем

ему такой конкурент? Только одно и спасало: Нестор — мужик

башковитый, а у Мамонта с мозгами было не сказать, чтоб уж

очень хорошо.

     И вот как-то сидели мы, пили, и зашел разговор, смогут ли лю-

ди снова наверху жить? Слово за слово, такой спор разгорелся,

орут все друг на друга. Мамонт страшный, пьяный, вдруг вскаки-

вает и кричит: «Э, да что там! Пора землю возвращать себе! Кто

смелый, за мной!» И, как был, без комбеза, без противогаза, с од-

ним автоматом кинулся наверх. Часовых у ворот одной левой

смел, да они и не пытались останавливать, понимали, что беспо-

лезно. Батька посмотрел ему вслед и говорит: «Ничего, нагуляет-

ся — сам прибежит». Несколько человек, правда, побежали было

следом, но те, хоть и пьяные, соображения не потеряли. Пока они

костюмы да противогазы натягивали, время и ушло. Когда вы-

брались, услышали только выстрелы вдали, потом крик — и все

стихло. Они даже смотреть не пошли, и так все было ясно. Бать-

ка, хоть виду и не показывал и скорбел со всеми, на самом деле,

небось, рад-радешенек был — одной головной болью меньше ста-

ло. Вот как раньше гуляли у нас! А теперь все не то...

     Семен обвел всех тяжелым взглядом.

     — Зачем все это? — презрительно спросил он. — Свадьба. Хэппи-

энд. Как замечательно! Глядишь, со временем и детки пойдут, шес-

типалые или слепые. Еще хорошо, если без рыбьих плавников и же-

лудок не снаружи, — я таких тоже видел. С другой стороны, может,

повезет, и будут у них выдающиеся способности. Да только тут не

угадаешь заранее. Ну и зачем вообще жениться и плодить мутан-

тов? Неужели непонятно, мы все скоро подохнем! Последние день-

ки доживает человечество. Так что толку обманывать себя и оттяги-

вать неизбежное? Не честнее ли отказаться от продолжения рода,

дожить отпущенный нам срок и не обрекать на мучения детей?

     — Ну, это ты уж слишком, — пробормотал кто-то. — Тогда по-

чему бы не отправиться сразу на поверхность, дружными рядами,

без намордников и оружия?